Новая Эпоха (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич - Страница 15

Проверка на Адлерском острове прошла гладко.

Как я потом прочитал на крышке своего ящика, меня выдавали за особый груз для Райского острова, а его особо не досматривают.

Как только машина оказалась на ледовой трассе, меня наконец-то выпустили из тесных апартаментов. Ноги затекли будь здоров, все же я на двадцать пять сантиметров длиннее того деревянного короба в котором мне пришлось просидеть практически без движения несколько часов.

— Кошелек сам отдашь или помочь? — спросил Паша, усадив меня при помощи своих коллег в кресло напротив.

Прежде чем ответить, я осмотрелся. Я находился в бронированном Тигре, изготовленном до катаклизма. Новые в свободную продажу не поступают, они идут только на государственные нужды. Компоновка у этого, прошедшего через сочинские мастерские вездехода, в которых когда-то я сам работал, стандартная. Их вообще практически не переделывают, меняют старую резину на безвоздушную, иногда, по индивидуальному заказу, усиливают броню, утепляют и ставят перегородку, отделяющую Ледохода и Стрелка от основного салона.

В самом салоне, помимо меня и Паши, находились еще два его помощника, уступающие ему в габаритах, но не амуницией. На каждом бронежилет, наплечники, набедренники, наколенники, на ботинках с высоким голенищем — накладки. В руках у каждого «Ксюха», поверх броника жилеты разгрузки, набитые магазинами. На голове шлемы, не обычные грибки, в которых вояки стоят на стенах убежища, а тактические, с планками по периметру, для крепления всяких приспособлений, типа ПНВ или фонарика. В кобуре револьверы, прозванные Сигарами за характерный ствол, сконструированный в Сочи под мощный девятимиллиметровый дозвуковой патрон.

Ну, прямо на войну собрались ребятки.

— Ну, чего молчишь? — снова спросил Паша.

— А что говорить и так все ясно, отдам сам — прославлюсь лохом, заберете силой — я взглянул на Пашиных помощников — то тогда уже вы прославитесь. Только не лохами, а беспредельщиками.

В глазах моих конвоиров появилось сомнение, никто не желал нарушать понятия, опустят враз, и скрыть не выйдет. Рано или поздно кто-нибудь из них проговорится после рюмки другой в каком-нибудь кабаке. Что знают двое — знают все.

Но Паша тёртый калач, его таким базаром не пробить.

Он молча достал из-под сидения цинк с патронами и принялся спокойно набивать пустую обойму от Ксюхи.

— И что же нам теперь делать, — издевательски говорил он — мне нужны твои деньги, а ты не желаешь их отдавать? Это проблема, — он щелкнул обоймой, вставляя ее в автомат — но не для меня! Про Палыча не переживай, ведь ты хочешь сбежать — Паша передёрнул затвор и направил ствол автомата мне в грудь.

Примерно это я и предполагал, когда, сидя в ящике обдумывал, как мне обзавестись оружием, которым мне придется воспользоваться, когда буду идти в побег. А бежать мне в любом случае надо, перспектива пожизненного меня ну совсем никак не устраивает. Но я не думал, что в Тигре, возле задних дверей, окажется мой ремень с кобурой, обоймами, и ножом, который с меня сняли. Жаль только, что остальное отсутствовало, без него придется туго.

— Верю Паша, но у меня есть предложение, которое устроит обе стороны.

Паша размышлял недолго, всего несколько секунд.

— Говори — сказал он и положил Ксюху себе на колени.

У меня отлегло. Паша не заинтересован в моей смерти, ему нужны лишь мои деньги.

— Я предлагаю выкупить у тебя свое оружие — я кивнул на свой ствол и нож у задних дверей Тигра.

— Ха, — усмехнулся Испанец и обратился к своим помощникам — вы слышали парни, он решил сделать из нас лохов, — помощники заулыбались, а Паша скорчил злую физиономию и посмотрел на меня — не считай себя умнее других, Красавчик. Я еще в своем уме, чтобы давать тебе в руки оружие, из которого ты во мне дырок насверлишь.

Понятно — большой, сильный и от того считающий себя самым умным.

— У меня есть целых три причины не делать этого.

На лице Паши снова заиграла улыбка.

— Глаголь, хоть не скучно будет в дороге.

— Первая, я не стану заряжать свой револьвер…

— … и укокошишь нас ножом, — перебил меня Паша и все засмеялись. — Я видел, как шустро ты обращался на арене с холодняком, так что первая причина в пролете. Давай вторую.

Как-то я об этом не подумал, ладно проехали.

— Вторая, — я указал пальцем на перегородку, между кабиной Ледохода и салоном — если я вас убью, то меня приголубят они…

— … что все равно не помешает тебе приголубить нас, давай следующую причину, вторая тоже не проканала — Паша с довольной миной откинулся на спинку сидения.

Да что же это такое, вот толстокожий, не самоубийца же я, в конце то концов.

— Ладно, третья причина. Встреча, с человеком, которого я не знаю и который должен сам ко мне подойти, назначена на Райском острове в харчевне. Так? — Паша кивнул, а я продолжил — скажи, как в кабаке будет выглядеть человек без оружия?

На смуглом лице, наконец-то, появилось хоть какое-то подобие мыслительного процесса.

Дело в том, что в нынешних реалиях, на ледовой дороге, взрослый мужчина без оружия выглядит более чем странно. Такой человек, как бы это сказать… неполноценный, что ли. И если внутри убежищ такое еще можно увидеть, то встретить безоружного человека на льду — это нонсенс. К тому же, с появлением ледовых дорог возникла примета. «Встретить на льду безоружного — к несчастью».

Паша не спешил принимать решение и, судя по его лицу, чтобы определиться со столь сложным выбором, Испанец крайне нуждался в помощи, — как мне кажется, он завис.

— Паша, меня не впустят в кабак без оружия — подливал я масло в огонь сомнения, но Паша продолжал виснуть и молчать.

— Слышь, Испанец, а ведь Красавчик дело говорит — неожиданно мне на помощь пришел один из его соратников. — Его не впустят в харчевню без волыны и холодняка, ледовая братва живет не по понятиям, а по приметам — меж тем продолжал соратник — и патроны придется тоже отдать, иначе его даже с машины выпускать нельзя.

Паша с сомнением посмотрел на говорившего соратника.

— Говоришь, патроны ему дать? — после чего, повернулся ко мне — а ну как стрелять начнет? Дырки в теле пломбами уже не заделать.

Я молчал, мой голос сейчас может больше навредить, нежели помочь мне обзавестись оружием. Пусть уважаемая братва сама решает, как быть и что делать.

Паша и его помощники спорили и решали долго, до самого Райского острова. Даже Ледохода и Стрелка за перегородкой подключили к спору, но все решилось в мою пользу. Перед выходом из машины я отдал кошелек, мне вернули мое хозяйство, которое я сразу приторочил на место. Единственным условием, поставленным мне Пашей сотоварищи, револьвер должен быть разряжен.

На острове есть две стоянки, платная, расположенная в отапливаемом ангаре, и бесплатная, открытая всем ветрам и осадкам, но хотя-бы не на льду и то радость. Паша не стал тратить деньги и Тигр припарковался на бесплатной стоянке, среди большого количества грузовиков, тягачей и остальной автотехники, каждая из которых обшита железом в своем неповторимом стиле.

Первое, что бросается в глаза, когда выходишь из машины, это огромная, метров тридцать в высоту, стена. На поверхности Адлера и других убежищ Побережья тоже есть стены, с помощью которых отражаются атаки Мурашей, но они раза в два ниже, чем стена, отгородившая толстосумов от внешнего мира. Зачем обносить забором остров, которому не угрожают Твари извне, — непонятно. Но, по-видимому, богачам есть кого опасаться, да настолько, что стоит тратить огромные деньги на защиту целого острова. Не удивлюсь, если в амбразурах, которые опоясывают всю стену, вместо огнеметов, как в других убежищах, установлено что-нибудь потяжелее.

Здоровый многоярусный ангар платной стоянки располагается слева от ворот, соответствующих размерам стены. Напротив него стоит прямоугольное трехэтажное здание, на вывеске которого написано «Рай для Ледохода». В отличие от бесплатной стоянки, которая находится в низине, у самого льда, эти здания стоят на возвышенности. И тем, кто пользуется бесплатным местом, предстоит идти в горку по накатанной, скользкой дорожке. Здесь же, в низине, находится и заправка на двадцать колонок. Где в данный момент заправляются три тягача и легковушка, по которой даже не представляется возможным определить, к какой марке она принадлежала изначально, до переделки.