Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 48

— Вы идете ловить вампиров? — спросила я.

— Будем ближе к утру, — невпопад ответил Макстен.

Дверь закрылась, вспыхнул контур. Замок разом опустел и погрузился в тишину. Ниоткуда внутри появилось странное ноющее чувство. Через час после ухода чернокнижников я поймала себя на том, что меряю шагами холл и с наслаждением грызу ноготь. Жена боевого генерала, блин!

— Госпожа Алина, — позвал меня Хинч, останавливая метания. — Поможете в оранжерее?

Видимо, пожалел начинающего неврастеника и придумал отвлекающее занятие.

— Собираетесь снимать помидоры? — поддразнила я.

— Агва еще не вызрела, — с каменным лицом объявил он, давая понять, что никогда в жизни не назовет божественный плод непонятным плебейским словом «помидор». Да садовод-любитель даже мысли не допускал, что великая агва могла расти в каком-то там плоском мире, где вместо магии использовали непонятное электричество, а колдунов считали мошенниками.

В царство Хинча я заглядывала редко, ведь он с трудом выдерживал даже набеги Эверта. К моему удивлению, в самом центре экзотического сада топорщилась молоденькая пальма с большими ярко-фиолетовыми цветами, совсем скоро обещающими перерасти в банановые плоды. Невольно я подняла голову, проверяя высоту стеклянного купола. За последние дни он действительно заметно поднялся.

— Здесь всегда была банановая пальма? — удивленно спросила я, семеня по узкой тропке за Хинчем.

— Вам знакомо это странное дерево? — резко оглянулся он.

— Да, банановые пальмы растут в моем мире, — объяснила я и немедленно исправилась: — На самом деле, его правильно называть банановым деревом. Смотрите, скоро появятся плоды. Будет огромная связка. Ствол надо чем-нибудь подпереть, чтобы не сломался.

— Вы знаете, как за ним ухаживать? — уточнил Хинч. — В вашем мире их часто сажают?

— Нет, просто я как-то в Интернете смотрела. Не спрашивайте зачем.

— Что такое Интернет?

— Ну… — зависла я.

— Какой-то особый гримуар? — помог он.

— Типа того. Бескрайний гримуар с ответами на все вопросы. У него спрашиваешь, мол, Алиса, параллельный магический мир существует? А она тебе весело отвечает: «Кукушка, что ли, сломалась? Кто такие вопросы задает тупому компьютеру? Лучше помой грязную посуду, уже неделю в раковине лежит».

Последовала очень странная пауза. Хинч разглядывал меня как дурочку. В тишине журчал спрятанный в зарослях фонтанчик.

— Может, вы и эти цветы узнаете? — наконец вымолвил прислужник, решительно закругляя разговор.

— Показывайте, — согласилась я.

Мы двинулись в другой конец оранжереи.

— Вам нравятся банановые деревья? — не оглядываясь, спросил Хинч.

— Мне нравятся бананы, — уточнила я. — Плоды.

— Смотрите здесь, — остановился прислужник. На искусственном пригорке цвел шикарный куст розовых пионов. От тяжести круглые бархатные бутоны клонились к рыхлой черной земле. В воздухе веяло знакомым с детства ароматом, заставлявшим щемить грудь. Я присела и осторожно прикоснулась к холодным розовым лепесткам с каплями воды.

— Похоже, вы их знаете, — сухим голосом резюмировал прислужник.

— Это пионы, — объяснила я. — У бабушки дача ими засажена.

— И вы их тоже любите?

— Да, — усмехнулась я. — Очень.

— Какие могут быть сомненья, — пробормотал Хинч, не скрывая недовольства тем, что Мельхом притащил в его оранжерею неведомые, чужеродные магическому миру растения.

— Вы хотели, чтобы я вам помогла, — выпрямилась я. — Что надо сделать?

— Подрезать побеги мавы, но в одни руки боюсь поломать стебли, — неопределенно кивнул он.

Мава представляла собой высоченный куст с густой листвой, закрытыми цветочными бутонами и длинными, как иглы, шипами (розы нервно косятся из угла). Хинч вручил мне секатор, а сам осторожно поднимал листья и указывал, где именно отрезать. Сок у растения оказался красный, как кровь. Он капал густыми каплями на платье, оставался на коже. Зрелище, мягко говоря, было жутковатым. Казалось, что я режу острыми лезвиями человеческую плоть, а не мясистые сочные листья растения.

— Маву еще называют «кровавым цветком», — пояснил Хинч. — Из-за цвета сока.

— Справедливо, — хмыкнула я, с грустью вспоминая пионы. Хотелось срезать большой букет, спрятать воспоминания о доме в комнате и никому не показывать.

— Хозяину заказали поймать умертвие проклятой девственницы, — произнес Хинч. — Знаете, что делают колдуны, чтобы справиться с умертвием? Пьют кровь животных, разбавленную соком мавы. Магия закипает и кажется неисчерпаемой.

— Для чего вы это мне рассказываете? — не удержалась я.

— Не надо тревожиться за него, Алина, — едва заметно улыбнулся Хинч. — Сейчас Макстен Керн — самый опасный хищник в магическом мире.

— Ладно, — мне стало совестно, что я нарычала на прислужника. — Спасибо, Хинч.

— Не за что.

Он наклонился, чтобы собрать листья, но немедленно схватился за поясницу и замер. Как представила, что потащу скрученного в бублик прислужника из оранжереи, так нехорошо сделалось.

— Хинч, не наклоняйтесь, у вас спина прострелена! — Я бухнулась на корточки и поспешно принялась собирать листья, измазанные в кровавом соке. — Сейчас все сгребем шустренько.

Шустренько не получилось, потому что иголка, украшавшая один из обрезанных побегов, впилась мне в палец. Надеюсь, что нежные цветы оранжереи не испытали культурного шока от нецензурного слова, подлетевшего к стеклянной крыше их общего дома. Хинч даже бровью не повел, только спросил:

— Больно?

— Хинч, почему мне кажется, что вы ехидничаете? — промычала я и внимательно проверила ранку. Сок мавы въелся в кожу, и пальцы выглядели перепачканными засохшей кровью.

— Вам дать платок? — любезно предложил прислужник и вытащил из кармана наглаженный, чистенький платок с черной пентаграммой во весь лоскут.

— Какие у вас оригинальные аксессуары, — фыркнула я, не отказываясь от посильной помощи. Замотала сразу четыре пальца, но пока убирала листья, повязку благополучно потеряла.

Отмывалась мава ничуть не лучше настоящей крови! Вымазанное платье пришлось выбросить, а чтобы оттереть руки, я истратила половину флакона мыльного раствора. И каждую минуту вынужденных постирушек «добрым» словом поминала прислужника. Нельзя было просто сказать: Макс под допингом, не коси глазом, не дрожи губой — он почти неуязвим? Нет ведь! Устроил урок ботаники!

К середине ночи ни непобедимый чернокнижник, ни его ученик не появились. Я сидела в библиотеке, тщетно пыталась читать, но постоянно поглядывала в окно, будто парочка должна была влететь в замок, а не войти через магическую дверь. Неожиданно в тишине кто-то зашептал неразборчиво и очень жутко. Я резко обернулась, пытаясь отыскать источник неприятно шипения. Библиотека пустовала. Стеллажи утопали в глубоких тенях.

— Мельхом, зажги верхние огни! — громко проговорила я и добавила: — Пожалуйста.

Огни мне не зажгли даже при наличии волшебного слова. В полутьме от гримуара на деревянной подставке, похожей на пюпитр, исходило слабое розоватое свечение.

— Я знаю… знаю ответ… скоро спросишь… — шуршал потусторонний шепоток от закрытой колдовской книги. — Открой… ответ…

В гробу я видела эти ваши демонические шуточки!

Недолго думая, соскочила с кушетки и сбежала из библиотеки. Лучше почитать в комнате под одеялом и при полной иллюминации. Если, конечно, демон пожелает зажечь светильники, но пока никакого желания он не проявлял. Ни в холле, ни на лестнице света не было. Странному энергетическому кризису в демоническом замке логического объяснения не находилось. Разве что Мельхом дрых без задних ног, как наевшийся мяса вингрет.

— Мельхом, зажги огни, — попросила я, стоя у подножья лестницы. — Не вредничай.

Неохотно мигнул ночник, плеснувший в темноту толику жиденького света. По стене прочертилась тень, похожая на корону, на ступеньках появился тусклый серебристый круг.

— Мельхом, потуши огни, — раздался резкий приказ чернокнижника.