Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 29

На улице поднялся ветер. Бешеными спиралями он закручивал редкие дождевые капли, трепал кроны деревьев, срывая листья, ломая ветви. Ночь наполнилась гулом и треском. Неожиданно на кухонном окне в доме шевельнулась занавеска — слуга захотел проверить силу неожиданно поднявшейся бури. Тут он увидел Макстена, лицо вытянулось и немедленно исчезло. Раскрылась входная дверь.

— Что творишь ты, адское зло?! — вскричал прислужник, не выходя за порог.

Последнее слово заклятья разрубило пространство. Макс опустил руки, и ветер мгновенно стих. Воцарилась невозможная тишина.

— Ты не заберешь мою душу, так и знай! — потрясал кулаком прислужник, не в состоянии заметить, что дом накрыл красноватый светящийся купол. — Я призван служить добру и справедливости.

— Ладно.

— Чего? — не расслышал приспешник белого недоноска.

— Адью, — вдруг вспомнил чернокнижник иномирное слово, однажды брошенное Алиной. Каким же ехидным оно тогда показалось!

Он щелкнул пальцами. Дом исчез. Вместо него остались лысый клок сухой земли и неопрятный сад.

— Карлсон! Кис-кис, тварюшка, — позвала я демонического крылатого кота. — Куда ты делся?

Высматривая зверя, с миской молока в руке я пересекла двор. Обычно зверь пробирался через разрушенную кладку за дубом, где высота стены доходила мне едва до груди. Мельхом мог бы починить ограждение без вмешательства каменщика, но, подозреваю, ему было до жути интересно, сожрет ли крылатохвостатая тварь курицу. Подозреваю, что демон болел за своих.

Кровожадного зверя приходилось отгонять от Дунечки по пять раз на дню. Я попыталась поселить курицу в кухонном чулане. Когда она не пожелала затаиться на полчасика и с глупым видом продефилировала по кухне во время ужина, хозяин замка коротко объяснил, что или птица живет на заднем дворе, или мы обе. Выбор был скуден и очевиден.

Ночью, после выдворения Дунечки из замка, мне вдруг вспомнилось, что в случае с котами слова «сытый» и «ленивый» практически синонимы. Расчет оказался верным: даже магическая животина с крыльями, клыками и глазами, вспыхивающими, как два бесовских светильника, потеряла интерес к охоте, едва появилась дармовая кормежка. Более того, Карлсон оказался слабаком! Хватило всего одной недели, чтобы демонический кот получил истинное имя, научился тереться о мои ноги, басовито мурчать и страшно шипеть на ворон, недобро поглядывающих на Дунечку с лысого дуба. Вчера крылатый бес распугал надоедливых шпионок и, довольно щурясь с толстой ветки, сторожил счастливо гуляющую по двору курицу.

Деревенская идиллия!

В голову даже пришла мыслишка забрать обоих с собой и поселить у бабули на даче. Могу поспорить, что во всем поселке очень быстро исчезнут мыши, кроты, соседский визгливый пес Тузик, круглогодично живущий в будке, а если сильно повезет, то и сами соседи, из года в год ворующие из теплицы помидоры. Я не намекаю, что Карлсон попытается их сожрать, как когда-то меня, просто испугать. До частичной амнезии. Они бы забыли дорогу в наш дачный поселок и перестали тырить чужой урожай.

Пристроив миску с молоком между толстыми корнями дуба, я встала на цыпочки и посмотрела за ограду. Показалось, что в высокой некошеной траве за пределами замка мелькнул длинный хвост.

— Карлсон, кис-кис! Иди молочком заправься, а то через часок захочешь съесть Дунечку!

Он хрипловато мяукнул, я задрала голову и сначала не поверила своим глазам. На тонких веточках дуба, спутанных и переплетенных, набухали почки, точно на дворе шел разгар весны, а не середина удушливого лета. На ощупь они оказались мягкими, готовыми в любой момент лопнуть и распуститься по-особенному нежными листиками.

— Что делаешь? — заставил меня оглянуться оклик Макса.

Спрятав руки за спину, он стоял всего в нескольких шагах.

— Ты видел? На дубе появились почки, — соскакивая на землю, я отряхнула руки.

— Я… догадывался, что такой исход возможен, — ответил он сухо, через паузу, словно подбирал правильные слова, и немедленно поменял тему: — С кем ты разговаривала? С котом?

— Нет, — слишком поспешно отказалась я от любых отношений с крылатой скотиной.

— Алина, скажи, что ты не подкармливаешь вингрета.

— Что за винегрет?

— Вингрет, — терпеливо поправил черный маг. — Дикая крылатая кошка.

— Нет, что ты. — С самым невинным видом я незаметно задвинула ногой миску с молоком под корни дуба. — Я похожа на чокнутую, чтобы кормить окрестных кошек?

— Они живут стаями, — похоже, Макстен действительно напрягся. — Прикормишь одного, придется избавляться от полусотни. Вингреты заполонят весь замок. Начнут плодиться, драть ткань на стенах, гадить…

— Разве я могу подложить вам такую свинью: устроить кошачий апокалипсис и свалить домой? — Мысленно я помолилась, чтобы Карлсон оказался убежденным мизантропом и ярым противником семейных отношений. — А что ты хотел?

— Составишь мне компанию? — неопределенно кивнул чернокнижник куда-то в сторону замковой стены, словно предлагал перелезть и ускакать на своих двоих в закат.

— Нас попытаются убить?

— Нет, — широко улыбнулся Макс, и в уголках глаз собрались морщинки. — Я надеюсь.

— Что будем делать?

— Прогуляемся. Ты толком не видела нашего мира, а завтра возвращаться.

Верно. Завтра ночь Черной звезды, и я отправлюсь домой. Отпуск а-ля страшная сказка, ставшая явью, подошел к концу. В глубине души (очень глубоко) я даже испытывала светлую грусть, охватывающую любого курортника в последний день на морском побережье (если, конечно, ему повезло не подхватить ангину).

В последние две недели дом незаметно менялся, ширился, поднимал потолки. Комнаты увеличились, стали светлее, ведь окна подросли. Кое-где появлялись разноцветные витражи. Стыдно сказать, но абсолютно все мозаичные картинки рассказывали о моих злоключениях в замке. Особенно четкой у Мельхома вышла сцена, где я выкапывала яму в уголочке кладбища. Издеваясь, он поместил витраж в гостиной, где я несколько дней подряд кропотливо вязала прощальные подарки мужчинам — полосатые шарфики. Пряжу в городе выбирал Олень, а он страдал не только отсутствием магического таланта, но и художественного вкуса. Я специально связала ему фиолетово-зеленое уродство. Пусть каждое воспоминание обо мне отзывается глазным тиком!

— Мы пойдем в Ансель? — предположила я, неторопливо шагая рядом с Максом.

— В Восточной долине третью седмицу плохая погода.

— Как жаль, — вздохнула я. — Хотела швырнуть камень в окно сеятеля добра.

— Боюсь, что пока это проблематично, — вдруг заметил чернокнижник.

— Думаешь, что он ради безопасности забил окна?

— Забьет, как только отыщет.

— Молоток и гвозди? — пошутила я.

— Молоток, гвозди, — согласился маг, — окна… дом.

— Ты что-то сделал с его домом? — едва не умерла я от любопытства.

— Передвинул. — Уголки губ изгибались в лукавой улыбке.

— Конечно… — кивнула я. — Передвинул… Это объяснило абсолютно все.

Официально заявляю, Макстен Керн — абсолютный чемпион в умении объясняться загадками! Если бы в магическом мире проводили соревнование на скрытность, он бы получил золотую медаль.

Тут скрытный «чемпион» открыл магическую дверь. Неожиданно повеяло морским соленым воздухом, и, кажется, прозвучал крик чаек.

— Прошу, — приглашающим жестом указал Макс на проход.

— Благодарю, — не без пафосного кокетства улыбнулась я и переступила через порог.

Вокруг стояли покосившиеся надгробья, между влажными и темными после дождя могилами струился жиденький туман. Магическая дверь открылась на кладбище, и со стороны внешнего мира Мельхом выглядел потемневшим от времени, дождей и морского ветра склепом. За одну секунду из деревенской пасторали, греющей душу, я переместилась в фильм ужасов. Как мне вообще пришло в голову, что чернокнижник может пригласить девушку на человеческую прогулку?

— Погода не очень, — с сожалением покачал головой Макс.