Выбери любимый жанр

Приди и победи (СИ) - Васин Александр Юрьевич - Страница 1


Изменить размер шрифта:

1

Приди и победи

Пролог

На этом средиземноморском курорте редко какой весенний день был по-настоящему прохладным, но сегодня даже утро на греческом Патмосе выдалось особенно жарким. Лозелло было не привыкать к высоким температурам, но сейчас с него градом лил пот. Рубашку, расцвеченную пальмами, можно было выжимать, а слипшиеся волосы под панамой сбились в колтуны.

Панама была, кстати, страшно неудобная. Не по размеру большая, она лезла на глаза, от солнца спасала плохо. Зато в нужны цветах — леопардовых. Если шеф не увидит на теле корпоративных элементов, можно сразу заканчивать свою карьеру. А она у Лозелло, считай, только по-настоящему началась. И планы его простирались очень далеко…

На самом деле он потел не только от жары, но и от трепета перед шефом. Трепета, перемешанного с восторгом и ужасом. Эта жгучая смесь эмоций перехлестывала через край, и Лозелло одергивал себя, чтобы не перейти на бег. До встречи еще полчаса, а до места — рукой подать.

Чем закончится предстоящий разговор, Лозелло предсказать бы сейчас не взялся. Норов у шефа был суровым и непредсказуемым. Но Лозелло подготовился и знал, что его доклад понравится боссу.

За его спиной остался песчано-галичный пляж Камбос, уже с утра набитый туристами. Через пятьсот метров Лозелло подошел к популярной среди туристов таверне “Панагос”: на открытой террасе было занято лишь несколько столиков. Престарелые немцы и англичане пили кофе. Молодая парочка — по виду славяне — с интересом рассматривали богатую коллекцию старых фотографий, украшавшую стены. Лозелло мог бы много интересного рассказать о героях этих снимков — многие из них прожили довольно интересную жизнь. Но сегодня его ждал шеф, и опаздывать на встречу не стоило.

Он обогнул таверну и прошел еще метров двести, свернул направо и уткнулся в неприметную покосившуюся дверь скромного одноэтажного домика. Постояв несколько секунд в нерешительности, он выровнял дыхание и осторожно толкнул дверь вперед. Незаперто. Он перешагнул порог и вошел внутрь. Без всяких прихожих Лозелло оказался в небольшой зале. Вокруг было пусто, лишь одинокое красное кресло словно бы приглашало Лозелло сесть. Окон не было, свет давали свечи, расставленные вдоль стен. Потолок и стены были грубо отштукатурены, причем давно. Они облупились и посерели.

И лишь одна стена, в сторону которой смотрело кресло, выбивалась из этой картины бедности и запустения. Ее украшала современная мозаика с библейским сюжетом. Она изображала Господа в сияющей мандорле — особом нимбе овальной формы. Христианский Бог сидел на троне, голову его увенчивала корона, очи пылали. В левой руке он держал Библию, правой, вытянутой в сторону, сжимал в кулаке пятиконечные звезды. Множество других сияющих звезд роились вокруг руки. Лозелло отметил, что звезды были перевернутыми — несмотря на общий хаос кружения, острые пики неизменно смотрели вниз.

Перед Господом автор мозаики поставил семь подсвечников. Высота свечей в них была разной, и все они были потушены. Причем, по замыслу мастера, буквально только что — еще угадывался еле заметный дымный след. На миг Лозелло даже показалось, что он уловил запах парафина. Кем бы ни был безымянный мозаист, уровню его мастерства можно было только позавидовать.

Но в целом, как и любой другой человек на его месте, Лозелло чувствовал себя очень неуютно в этой зале. Понимая, что топтаться на пороге смысла никакого нет, он сел в кресло. Оставалось лишь ждать.

Мозаика по-прежнему приковывала его взгляд, гипнотизировала, обволакивала, втягивала в дрему. Лозелло на своем веку видел множество гравюр, картин, фресок, поэтому понимал, что конкретно с этой мозаикой все не так. Свечи, звезды, руки — все не по канону. И что-то еще такое, лежащее на самой поверхности, но оттого и незаметное…

Как всегда неожиданно властный, но мягкий, Голос раздался одновременно отовсюду.

— Скажи мне, мой верный оруженосец, ты готов?

Лозелло вздрогнул, сбрасывая оцепенение.

— Да, мессир.

— Как ты считаешь, все ли мы учли?

— Проведенный анализ показал, что ошибки быть не может. Сотни лет наш орден проверял возможные толкования и вероятности Видения. Все они ведут к нашему поражению, мессир. Все — кроме одного.

Лозелло склонил голову в ожидании.

Казалось, Голос забыл о нем. Прошло несколько минут, прежде чем беседа продолжилась. На правах хозяина Голос прервал тишину:

— Как ты думаешь, мой верный оруженосец, мы сможем претворить в жизнь эту оставшуюся вероятность?

— Мне кажется, наш план безупречен, мессир, — ответил Лозелло.

Голос устало вздохнул:

— Твои бы слова да Богу в уши, как говорят в той стране.

— Обойдемся без него, сир. Предлагаю рассчитывать только на себя. Разрешите, я поясню все детали.

…Лишь через три часа Лозелло снова выбрался на улицу. Близился полдень — время, когда исчезают тени. Лозелло напялил на голову неудобную панаму, нацепил темные очки и, все равно щурясь, посмотрел на солнце.

Встреча прошла хорошо. Шеф внес лишь небольшие коррективы в план — и те по делу. Они приняли решение приступить к реализации через месяц. К этому моменту все подготовительные действия будут уже завершены. Нельзя позволить себе ошибиться даже в мелочах.

Размышляя, Лозелло подошел к таверне.

— Может пива взять? — спросил он сам себя, — заслужил все-таки. Хотя нет, для пива слишком рано, лучше бокал вина. Он окинул взглядом стеллаж с бутылками, с правой стороны кучковались красные сухие. И внезапно он понял, что не так было с мозаикой. Автор таким образом изобразил пылающие очи Господа, что они больше напоминали выколотые глаза, истекающие кровью. Несмотря на сжигающую жару, Лозелло пробрал озноб.

— Пожалуй, сегодня обойдемся без вина, — пробормотал он и пошел прочь.

Глава 1. Отдел Q

Говорят, что весна — это время для обновлений. Говорят, что весна — это пора возбужденных мужчин и красивых женщин. Повсюду царствует любовь: птицы поют, трава просыпается, солнце греет по-настоящему. В общем, живи, люби и радуйся.

Но в России, к сожалению, радоваться дано не каждому. Именно этой весной у капитана полиции Александра Бестужева жизнь, собственно, и закончилась…

— Бестужев! Бестужев! Ты чем там занимаешься?

Голос доносился издалека, слова были непонятны и причиняли сильную боль. Каждый звук с реактивной скоростью влетал в ухо и ввинчивался в мозг. И чем ближе становился источник шума, тем хуже становилось капитану.

— Вы не видели Бестужева? У него срочный вызов.

Ближе и ближе. Голова переполнялась звуками и болью. Как долго она продержится, Бестужев сказать не мог. Взрыв был неизбежен и должен был произойти, как только напарник найдет его убежище — третью туалетную кабинку второго этажа здания Комсомольского РОВД города Владимира.

Кстати, как он оказался здесь, обнимающий конкретно этот, мягко говоря, не самый чистый унитаз, Бестужев сказать не мог. И который день по счету он просыпался в таких нелепых местах, посчитать тоже не сумел. То ли четвертый, то ли пятый.

— Бестужев, твою мать! Если ты сейчас же не выползешь, Булдаков порвет нас обоих. Ну куда ж ты делся?

— Ищи, Олежек, ищи. Ты же опер, в конце концов, — пробормотал Бестужев. — А пока не нашел, моя голова будет находиться в состоянии покоя. И я не буду думать о ней… О ней, о Лере…

Бестужевский запой начался ровно через час после того, как его жена объявила капитану, что уходит. Причем сделала это вспыльчивая Лера спокойным, чуть грустным голосом, без упоминания всех бестужевских недостатков, без упреков — в общем, так, что он безоговорочно ей поверил. И не нашелся сразу, как поступить правильно: кричать на Леру или наоборот — умолять ее остаться. А она, увидев его замешательство, просто чмокнула капитана в щеку и ласково прошептала:

— Прости, наше время прошло, у меня начинается новая жизнь. Я надеюсь, что и у тебя все будет хорошо, — она непроизвольным жестом убрала свою челку с глаз — именно это легкое движение всегда чертовски возбуждало Бестужева…

1
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело