Камень. Книга вторая (СИ) - Минин Станислав - Страница 21

Но во время поездки мой новый водитель продемонстрировал мне лишь плавность езды, что, наверное, должно было свидетельствовать лишь о его профессионализме.

На входе в шаровню, помимо охраны Долгоруких, стояли ещё и серьёзные ребята в одинаковых чёрных костюмах.

– Среди гостей Его Императорское высочество Цесаревич, ваше сиятельство. – прокомментировал мне ситуацию знакомый охранник. – Повышенные меры безопасности…

«Ага, батя в здании!» – с улыбкой подумал я, и прошёл мимо Дворцовой полиции, которая не обратила на меня особого внимания, или сделала вид, что не обратила. Народу, по сравнению с моими прошлыми посещениями сего заведения, существенно прибавилось – кто-то вернулся из тёплых краёв, кто-то с загородных имений, в которых проживали всё лето. Первых, кого я заметил, были мои дядья – оба в одинаковых по цвету брюках, жилетках и белых рубашках. Мой гардероб ни у кого не должен был оставить сомнений, что мы из одного Рода. Сначала я подошёл к Григорию. Чтоб не отвлекать от игры, быстро поздоровался, и переместился к соседнему столу, чтоб поприветствовать Константина. Отойдя от них, набрал Голицына.

– Вижу вас, Алексей Александрович. – услышал я в трубке. – Поднял руку.

Оглядевшись, заметил высокого мужчину лет сорока, сорока пяти, в костюме-тройке, с поднятой рукой, который, судя по кию в руке и рассыпанным шарам, разминался за столом недалеко от того места, где я стоял.

– Рад познакомиться, Глеб Алексеевич! – протянул я ему руку.

– Взаимно, Алексей Александрович! – пожал он её. – Как и положено потомственным военным, вы, Пожарские, оделись единообразно? – усмехнулся он, мотнув головой в сторону моих дядьёв.

Двойного смысла в его словах я не почувствовал, да и сам Голицын производил, на первый взгляд, весьма приятное впечатление.

– Нет, Глеб Алексеевич. Просто наш портной сказал, что на награждении за первое, второе и третье место в этих образах мы будем смотреться просто замечательно!

Голицын рассмеялся, и ответил:

– Нисколько в этом не сомневаюсь, Алексей Александрович! После слов вашего портного даже и не знаю, стоит ли к столу подходить, или сразу сдаться… Ну, да ладно! Приступим?

– Да. – кивнул я, доставая кий из чехла.

– Алексей Александрович, у меня предложение. Вернее, два. Первое – играть на интерес, скажем… – он задумался, – на тысячу рублей. Чисто для того, чтобы стараться. Второе – играть будем в «Сибирку» по старым правилам, без всяких там активных разбоев и «дураков». Неочевидные шары – только под заказ. Штраф – с полки на стол. Как вам?

– Отыгрыш – два борта, борт-перекат, перекат-борт? – спросил я.

– Безусловно. – кивнул он.

– Принимается. – согласился я.

– Разминайтесь, Алексей Александрович. – улыбнулся Голицын. – Я пока до уборной схожу.

Пока он ходил, я оглядел зал, и увидел отца в том самом углу, где у меня произошла та незабываемая игра с троицей Измайловцев. Он тоже играл, его соперника я не знал. Голицына не было минут пятнадцать, за это время я успел чуть размяться и понять, что стол сделан максимально близко к стандартам – довольно строгие лузы, и сукно с нормальным раскатом.

– Жребий? – спросил у меня вернувшийся Голицын, снимая пиджак.

– На ваше усмотрение.

Он схватил со стола первый попавшийся шар.

– Чёт. – выбрал я.

Шар оказался под номером «одиннадцать».

– Я, с вашего позволения, разобью. – озвучил своё решение Голицын.

Собрав шары в треугольник, я, следуя подсказкам Глеба Алексеевича, выставил пирамиду. Он поставил биток ближе к правому борту, и нанёс удар по левой грани пирамиды, после которого я понял, что эта встреча будет у меня долгой – высокая, «офицерская» стойка Голицына, долгое прицеливание в стандартной ситуации и классический начальный удар игроков «старой школы» – еле задев пирамиду, биток от короткого, затем длинного, бортов вернулся в дом, и запарковался на ближнем коротком борту – всё кричало именно об этом. Удар был выполнен мастерски – пирамида осталась на месте, между отдельными шарами лишь появился зазор, да и «размер» удара впечатлял – биток плотно «лежал» на борту, наносить удар по нему мне было крайне неудобно – доступна только верхняя часть шара, мост нормально не поставишь, а значит велика вероятность ошибки. Если и дальше мой соперник будет так угадывать «размер», про меня потом могут сочувственно сказать: «И была у него вся жизнь на борту!». Делать было нечего, и я, целясь как можно тоньше, ударил аналогичным образом. Получилось не очень – сработало подсознание, я попал чуть толсто, а значит и энергия у битка уменьшилась, что привело к тому, что шар до борта не вернулся, остановившись за линией дома. Слава богу, не встало ни одной нормальной «подставки»! Здесь меня ждал другой неприятный сюрприз – Голицын, который ждал завершения моего удара сидя на диване, встал, сфокусировал взгляд на столе, и неторопливо пошёл этот самый стол обходить со всех сторон. Остановившись перед битком, он, как я понял, начал просчитывать варианты очередного отыгрыша, для чего ему понадобилось опять вернуться к пирамиде и смотреть уже предполагаемые соударения шаров во избежание «подставки» уже мне. Удар он нанёс с третьего подхода, потратив, на всё про всё, около четырёх минут. Незабвенный Дмитрий, маркёр из Смоленска, предупреждал меня и о таких ситуациях, и даже, порой, играл со мной именно в таком стиле. Главное, что от меня требовалось, – терпеть, и играть в «свою» игру, к которой привык. Основной проблемой оставалась кладка, то есть результативность моей игры – после долгих пауз между ударами, или затяжных отыгрышей, можно было «остыть» и не забить даже элементарного шара, которого ты реализуешь в обычной игре «с закрытыми глазами».

Тем не менее, Голицын отыгрался, но не так идеально, как в первый раз, – мне хоть и пришлось ставить мост на борту, но удар наносить было вполне удобно. Через полчаса не было забито ни одного шара – мы демонстрировали друг другу «красоту отыгрыша». Я даже удостоился похвалы от Глеба Алексеевича:

– С вами очень приятно играть, Алексей Александрович! Вы понимаете игру! Как бы не закончилась наша встреча, всегда буду рад составить вам компанию на бильярде!

– Взаимно, Глеб Алексеевич! Всенепременно воспользуюсь вашим предложением! – кивнул с улыбкой я.

За эти сорок минут для меня стало окончательно понятно, что Голицын не «берёт меня измором», а просто играет в свою игру, в своём привычном темпе. Первая партия, длившаяся без малого полтора часа, закончилась со счётом шесть-восемь в пользу моего противника. «Закатал» он меня знатно, практически ничего не подставляя, а сам реализовывал всё, что я ему «оставлял» после моих ошибок. Вторая партия началась после того, как мы выпили по чашечке кофе, успев обсудить отдельные позиции и лучшие варианты из решения. По правилам старой «Сибирки» разбивал опять Голицын, как выигравший прошлую партию. Начальный удар он опять выполнил идеально – пирамида практически не потревожена, биток на борту. Но я уже приспособился к стилю его игры, чувствовал себя спокойно и уверенно. Вторая партия закончилась со счётом восемь-три в мою пользу. При разбое в третьей партии, биток у меня застрял в лузе. Пока Голицын рассматривал варианты для продолжения, подошли мои дядья, сообщили, что выиграли свои встречи, и поинтересовались нашим счётом. Услышав, что мы успели сыграть всего две партии, они не удивились.

– Глебушка, ты в своём репертуаре! – прокомментировал игру Голицына Григорий.

– Как умею… – хмыкнул тот.

Бросив чехлы с киями на диван, мои дядьки встали недалеко от нас, и принялись наблюдать за игрой. Вскоре к ним присоединились их соперники по игре, а минут через тридцать, когда счёт у нас с Голицыным стал три-три, подтянулись и остальные игроки из бильярдной, в том числе и мой отец. Послышались предложения о пари, причём везде фаворитом был Голицын, который, в один прекрасный момент, попросил у меня прощения, хитро подмигнув, и обратился к присутствующим:

– Ваше Императорское высочество, господа! Раз уж так сложились обстоятельства, и наша игра с князем Пожарским вызвала такой интерес, прошу делать ваши ставки, учитывая наши с Алексеем Александровичем десять копеек! – это означало, что мы продолжим игру, гарантированно имея на двоих десять процентов от общей суммы ставок. – Мы подождём.