Белый змей Конохи (СИ) - Чудинов Халег - Страница 116

Парень из ничем не примечательной семьи, никаких талантов не проявлял, пока не попал в Академию. Он и пошел-то в нее только после гибели родителей. По понятным причинам я за ним давно наблюдал, но вот попасться на глаза кому-то другому он пока вряд ли мог. Может, Хирузен что-то в нем эдакое усмотрел, мне не понятное?

В любом случае с моей точки зрения это все равно странный какой-то поворот, но этот мир и его обитатели с моей логикой любят спорить. Тем более даже я признаю, что возможный джинчурики требует особого подхода. Но если в сведении Минато и Кушины наличествует план, тут у него есть некоторые нюансы, которые, не известно, учли или нет.

Например, Узумаки, конечно, сильная девочка, но кто знает, как конфликты со сверстниками и социальная изоляция скажутся на психике в последующем? Сейчас она находится под немалым давлением, у нее практически нет отдушины в жизни, нет возможности расслабиться. Джинчурики с психическими проблемами нам не нужен.

Разобравшись с Хируко и другими делами в Корне, я пошел на встречу с другими моими агентами в Конохе. Иными словами, наконец, направился домой, поговорить с клоном Мицуко и с Сорой.

— Как вы и сказали, Орочимару-сама, у Кушины много недоброжелателей в Академии. Я за ней присматриваю, но возможностей не много, — отчитывалась дочь, грея руки о горячую чашку с чаем, только что полученную от Мицуко. — Хотя, благодаря вам, я знала о том нападении. И что в нем может участвовать Минато, так что да. Оно случилось, и я видела Намикадзе. Однако не понимаю, как вы могли знать об этом еще три года назад.

— Угадал, — отмахнулся я под проницательным и счастливым взглядом Мицуко от невысказанного вопроса девочки. — Получается, Минато и в самом деле присматривается к Кушине?

— Ага, — согласилась Сора. — Хотя это многие делают. Кушина миленькая, но мальчики дураки. Свою симпатию выражают по-глупому, вот и попадает им потом.

Забавно. Мы что, в самом деле, имеем хитроумный план, назовем его «Принц на желтом единороге»? Из имеющихся вводных именно к такому выводу можно прийти. Во-первых, у нас имеется молодая активная девчонка в незнакомой обстановке, где нет ни друзей, ни близких родных. Во-вторых, она будущий джинчурики, которого Узумаки выделили деревне, несмотря на инцидент с Акирой. В-третьих, известен способ подавления Курамы от Мито-самы — это заполнение души любовью. Далее, мы имеем цель — получить подконтрольного Хокаге джинчурики, не создающего никому проблем. А для ее достижения есть следующие задачи: привязать Кушину к Деревне, влюбить ее в достойного, по мнению Хирузена, человека.

Описал формально, но суть же простая: Кушину травят все, кроме принца. Принц спасает нашу рыженькую принцессу раз, принц спасает ее два, принц спасает ее три и в очень опасной ситуации. И, как кульминация, принц говорит, что принцесса ему нравится и он всегда ее любил. Все.

— Эти шиноби! — устало прикрыв глаза, высказался я. — Иногда у меня просто слов не хватает. В этом свете становится многое понятно. И как так вышло, что Кушину здесь травят и всем насрать. И каким образом потом шиноби из Кумо смогут выкрасть девчонку из ее дома. И как найти ее сможет только один гениальный блондинчик. Мало того, он сможет перебить тех высококлассных специалистов Облака, которые выкрадут Кушину из Конохи, но потом, видимо, резко отупеют и падут от рук мальчишки!

— Орочимару-сама… Какие шиноби из Облака? Вы о чем? — округлив глаза, осторожно спросила дочь.

— Не обращай внимания, — снова отмахнулся я. — Это я о своем.

В ответ Сора только послушно кивнула, и Мицуко посмотрела на меня с невыразимой материнской гордостью.

Ступени из розового гранита вели вверх. Извилистая лестница, окруженная бесчисленными яркими вратами оранжевого цвета, давила на разум. Меж столбов, увитых фиолетовыми канатами, на Малис смотрело множество каменных изваяний. По привычке остановившись в самом начале подъема к вершине Кумотори, женщина ничего не выражающим взглядом своих желтых глаз пронизывала одну из первых статуй в аллее.

В этой скульптуре приготовившегося к атаке мужчины не было на первый взгляд ничего особенного. Таких здесь полно. Реалистичных, готовых к бою каменных ниндзя, доставших оружие, с яростью или расчетливым спокойствием убийцы на лице. Однако именно та, у которой останавливалась Малис, была для нее особенной. Это был ее муж, Кэцу Ринха.

Возможно, они не любили друг друга, их брак был лишь необходимостью, клану нужны были их дети. Но вместе с Кэцу Малис была не один год, у них был сын, они были друзьями. Было жаль осознавать, что он погиб по собственной глупости, в тщеславии своем напав на Отохиме.

Опустив взгляд, Малис достала из подсумка несколько ароматических палочек. Подобрав подол кимоно, девушка опустилась перед статуей. Несколько секунд повозившись с ними, подожгла и воткнула в землю у ног Кэцу. Тонкие струйки синеватого дыма поднялись вверх, оплетая камень скульптуры. На мгновение задержав взгляд на слабо тлеющих палочках, источающих сладковатый запах сандала, Малис резко поднялась и, не оглядываясь, продолжила свой путь к храму.

Это был жутковатый путь. Вход на лестницу потерялся позади, выход с нее еще не виден. Казалось, что коридор из врат длится бесконечно. Тишина и взгляды каменных глаз давили на разум, заставляли нервничать, испытывать дискомфорт. Малис уже приходилось подниматься на вершину Кумотори, но впервые она делала это в одиночестве. Ощущения от подъема к храму Рюджин-но Каннуши сейчас были совершенно иными.

Наверно, что-то подобное хотели повторить и в храме Инари, который начали возводить в столице нового государства, Страны Звука. Малис бывала и там. Аллея красных торий в Камигё производила совершенно иные ощущения. Она не была окружена лесом, солнце свободно проникало внутрь. А вместо статуй людей имелись лишь каменные лисицы.

Когда лестница внезапно оборвалась, выведя женщину на мощеную площадку перед храмом, Малис невольно перевела дух. Архитекторы комплекса на Кумотори постарались на славу, смогли произвести впечатление даже на нее.

В попытке прийти в себя после неожиданно наведшего на нее жути подъема, женщина небрежно оправила сбившийся пояс на своем кимоно, смахнула прилипшую ко лбу черную прядь и недовольно зыркнула на припекающее летнее солнце. Нужно сбросить мистическое наваждение, и привычные, обыденные вещи помогают в этом. Если, конечно, речь идет не о гендзюцу.

— Ринха-сан? — неожиданно раздавшийся справа голос заставил невольно вздрогнуть.

Резко обернувшись на звук, Малис инстинктивно выхватила три сенбона из карманов в рукавах кимоно. И уже через мгновение сама устыдилась своего поступка. Ее окликнула мико. Всего лишь служительница храма. Девушка всего на пару лет младше самой Ринха, кареглазая, с аккуратно уложенными каштановыми волосами и облаченная в приметную одежду: белая рубаха и ярко-алые хакама. Мико, умеющая появляться из воздуха.

— Отохиме-сама ожидает вас, Ринха-сан, — склонив голову, поведала девушка. — Следуйте за мной.

Мико никак не отреагировала на оружие, имеющееся у Малис, хотя наверняка увидела его. Девушка спокойно повернулась к шиноби спиной и повела к святыне этого храма. Но, как ни странно, не в хайден, а в сторону вспомогательных построек. Похоже, сегодня Отохиме сидеть в своих покоях не желала.

Пришлось пройтись по мощенным розовыми гранитными плитами тропинкам, в редкой тени растущих местами раскидистых деревьев. По бокам от дорожки стелился ровный ковер из белоснежных мелких камушков. Мико вела Малис к хараидзё, путь к которому лежал через неширокое и неглубокое озеро, затененное деревьями и заселенное яркими золотыми карпами. Преодолев перекинутый через воду низенький мостик, девушки оказались перед самым заклинательным покоем.

Это здание, как и все прочие в храме, было возведено из красных бревен, составляющих каркас строения, белые стены несущими не были. Заклинательные покои стояли на плоском каменном основании, поднятом над землей примерно на метр. Сейчас, по жаре, все раздвижные двери были открыты. Слабый ветерок свободно гулял в павильоне, разнося по округе долгие, словно плывущие в воздухе, звуки струн.