Рожденная избранной (СИ) - Эйзен Ольга - Страница 75

Кевин безмолвно, нерешительно кивнул и посмотрел куда-то в сторону, вероятно, избегая столкновения наших взглядов.

— Но я не хочу, — прошептала я, впоследствии немного повысив голос. — Нет, я не могу быть вампиром. Ты ведь сам говорил, что это ужасно.

— Верно, — кивнул Кевин. — Но если это окажется единственным способом сохранить твою жизнь…

— Если я буду умирать, ничто меня не спасет. Я ведь умру в любом случае. Вся моя человеческая сторона — она просто сотрется, и какой тогда смысл продолжать существование?

— Это так: фактически ты больше не будешь человеком, — произнес Кевин, переводя глаза на меня. — Но это не значит, что ты утратишь все человеческое. Мы тоже способны чувствовать: любить, страдать, радоваться, переживать. Другое дело, что не каждый хочет этим пользоваться, но разве у людей иначе? Разве нет и среди них бессердечности?

Он замолчал и еще несколько секунд смотрел мне в лицо с выражением какого-то бессилия и отчаяния, а затем вновь отвернулся.

— Если в тебе правда есть человечность, ее не сотрет ни смерть, ни перевоплощение в новую сущность, — продолжал он. — Вампиры мучаются от жажды, они вынуждены пить кровь, чтобы выжить, но на деле они ничем не отличаются от простых смертных, кроме как физическими особенностями. Поэтому, если ты волнуешься, что, став вампиром, превратишься в бесчувственного монстра, то это не так.

— Не так, — тихо повторила я. — Конечно, не так. Но… Просто это сложное решение. Мне нужно все обдумать, а времени на это нет, и я не знаю, как быть.

— Тебе не нужно решать сейчас, — сказал Кевин, поворачиваясь ко мне и подходя чуть ближе, так что нас разделяли лишь считанные сантиметры. — Пока Элмер не назначил дату и пока эта дата не настала, ты можешь думать, сколько нужно.

Я едва заметно кивнула и опустила голову. Рука Кевина накрыла мою, и уже привычная электрическая волна в этот раз принесла такие необходимые успокоение и чувство безопасности. Мне вдруг захотелось прислониться к нему, прижаться к его телу, и я, чуть подвинувшись, как бы ненароком уронила тяжелую от обилия мыслей голову на грудь Кевина. Мне показалось, он вздрогнул, но лишь на мгновение, а затем положил руку мне на спину и осторожно, все еще нерешительно приобнял.

В эту минуту мой телефон завибрировал в кармане джинсов. Мне не хотелось высвобождаться из объятий Кевина, но он уже начал отстраняться, и я со вздохом отчаяния полезла в карман.

Пришло смс с незнакомого номера, что заставило мое сердце сжаться в груди и не зря. Худшие подозрения подтвердились: писал Элмер.

"Четверг, 3:00, в парке. Жду тебя, не опаздывай."

И смайлик, изображающий поцелуй, в конце. "Мерзко", — подумала я, скривив губы от отвращения и непреодолимого желания разбить экран. Но вовсе не смайлик здесь был худшим моментом. Я подняла телефон и бессильно посмотрела на Кевина.

— Четверг, 3:00, - повторила я практически шепотом.

Лицо Кевина озарилось испугом и еще большей тревогой.

— Завтра, — прошептал он с ужасом. — У нас меньше суток.

— Нужно предупредить всех, — произнесла я, все еще не до конца осознавая, как мало времени у нас на самом деле.

— Да, — кивнул Кевин. — Сейчас. Нужно собрать всех прямо сейчас.

С этими словами он стремительно вышел из кабинета и направился вниз, к выходу. Я последовала за ним, по пути набирая сообщение Хилари, которая, вероятно, и сегодня проведет ночь в нашем доме.

Это был один из самых напряженных дней в моей жизни. Да и не только в моей: маму, Кевина, Хилари, Валери и Рея — нас всех охватывала паника. На протяжении следующих семнадцати часов единственным, чем мы все занимались, было обсуждение плана, который должен был быть исполнен уже ночью. Однако стрессовая ситуация сильно сказывалась на обстановке, и большую часть времени в гостиной, где собрались все, кто как-то был причастен к плану, возникала напряженная и безмолвная атмосфера. Когда же возобновлялась дискуссия, нередко несхожие мнения сталкивались между собой, что еще больше накаляло обстановку.

Однако в итоге все как-то спонтанно пришли к одному решению. Планировалось, что в три часа ночи, в назначенное Элмером время, я уже буду в парке. Спустя несколько минут один за другим должны были подтянуться остальные. Первой в окрестностях парка появлялась Хилари, которая настояла на своем участии, несмотря на то что Рей протестовал, говоря о ее неготовности. Хилари было поручено разведать обстановку, не привлекая внимания, выявить, есть ли вокруг еще вампиры и как их много, а затем сообщить это Валери, которая, в свою очередь, передаст информацию остальным.

После этого по очереди в парк должны отправиться две вооруженные до зубов группы: мама и Кевин, Валери и Рей. Им нужно было пробраться в парк с двух противоположных сторон и прочистить тропу к месту, где будем находиться я и Элмер, максимально бесшумно расправляясь с вампирами. При удачном раскладе событий одна из групп должна была выйти к месту назначения и, действуя быстро, вонзить Элмеру кол в спину. Если же сражения с вампирами затянутся, эту миссию должен был выполнить кто-то один (предполагалось, что это будет Рей), бросив свою команду.

В любом случае предполагалось, что Элмер будет убит и мы все заживем долго и счастливо. Разумеется, все понимали, что, возможно, все пойдет совсем не по плану, но вслух об этом никто не говорил. Ситуация и без того была катастрофически напряженной, и негативные мысли лишь усугубляли ее.

Все эти долгие часы обсуждения я сидела на диване гостиной с опустошенным видом. Справа от меня сидела мама, которая боялась даже на секунду отпустить мою руку, сжатую так крепко, будто без ее поддержки я могла рассыпаться в прах уже в следующую секунду. Место слева занимала Валери, которая с болью в глазах поглядывала на меня, желая обнять и утешить не то меня, не то себя, но не решалась даже прикоснуться рукой, вероятно, боясь, что она, оставив меня на столько лет, не имеет на это никакого права. Позади, облокотившись на спинку дивана, стояла Хилари, которая то и дело брала меня за руку, либо крепко обнимала со спины, либо клала подборок мне на макушку, незаметно опуская лицо и касаясь ее теплыми губами. Отовсюду чувствовались грусть и отчаяние, охватившие всех в этой комнате и передавшиеся ко мне в пятикратном размере. Не раз мне приходилось до крови кусать язык, больно щипать себя и постоянно моргать, чтобы не дать слезам вырваться наружу, несмотря на то что мне ужасно хотелось броситься в чем-нибудь объятия и зарыдать, что есть мочи.

Никто даже не думал о сне, когда пришла ночь. Наоборот, чем ближе стрелка часов подбиралась к цифре 3, тем меньше становилось желание спать. Когда до назначенного времени оставались считанные минуты, я решительно поднялась с места. Мама со вздохом, исполненным боли, практически со слезами на глазах выпустила мою руку.

— Нужно идти, — произнесла я, трясясь от волнения.

Никто не сдвинулся с места, никто ничего не сказал. Лишь Хилари, сорвавшись со своего места, бросилась ко мне в объятия, а Кевин перед самым моим уходом нагнулся, чтобы пообещать мне, что все будет хорошо. Я вышла из дома и оказалась на улице в одиночестве.

Однако прежде, чем отправиться в парк, я сумела вытащить из тайника в холле небольшой, тонкий деревянный кол. Я не должна была никого убивать по нашему плану, но решила, что лучше иметь его при себе на случай, если что-то пойдет не так. Сунув кол в рукав куртки таким образом, чтобы в необходимый момент он оказался у меня в ладони, я вышла из дома и, сделав несколько успокоительных вдохов свежего ночного воздуха, отправилась прямиком в парк.

Было холодно, но я не куталась в куртку, как обычно, и, казалось, вовсе не замечаю окутывающего все вокруг прохладного ветра. Я вообще ничего не чувствовала и шла вперед большими шагами, шатаясь от волнение, которое с каждым пройденным метром только нарастало. Когда я была в гостиной и мирно сидела на диване в окружении близких людей, я искренне верила, что все закончится хорошо. Просто потому, что я к этому привыкла, ведь так было постоянно. Даже из самой безвыходной ситуации я могла выкрутиться, и тогда, в гостиной, тревога не одолевала меня так сильно. "Все разрешится само собой, — внушала себе я. — Все должно закончиться хорошо." Но вот я покинула дом и уже находилась в считанных метрах от парка, в котором еще месяц назад выслеживала Кевина, когда на мои плечи свалилась гора сомнений, необъятного страха и тревоги. Больше я не была уверена ни в чем, в том числе в нашем плане, который сейчас казался таким ничтожным, не способным предотвратить надвигающуюся беду.