Внук Донского - Раин Максимилиан - Страница 34

— Преступников было двое. Один из них вятшего рода, физически сильный. Больше сказать нечего… Тело таскали, следы затоптали.

Пусть и не супердедукция, как у Шерлока Холмса, но впечатление определённое на князя произвелось.

— Яко ты узнал, иже двое их беша? — не скрыл удивления он.

— Была драка. Дьяка били с двух сторон. Один ударил ножом, другой чем-то по затылку врезал, оглушил. Потом его придушили голыми руками.

Говоря это, я показал следы на теле дьяка.

— В доводной мастроте ты такожде ладен. Добрым государем станешь на столе отичев, — обрадованно заметил князь.

— Вот такой я у тебя разумненький, как Буратино, — попытался отшутиться.

Князь сразу же заинтересовался:

— А Буратина кой муж буде?

Сказка есть такая, фрязинская, весёлая, про деревянного мальчика…

— В монастыре о ней сведал? — хмыкнул батя.

— Угу, в книгах прочитал.

— Расскажешь сию сказку ми? — заблестели глаза у князя.

Очень кстати подошли сыскных дел дьяки. Князь проинструктировал их, чтобы добросовестно занимались своей работой:

— Аще безвинного прилещити на суд, с самих скоры сыму.

— Мнишь, сыне, иже несть крамолы в сём деянии? — поинтересовался отец по пути в свои палаты.

— Унизить кто-то тебя хотел, убийство в княжеских хоромах устроив. Могли ведь его без трудов больших дома убить, или на улице, — поделился первой пришедшей в голову мыслей.

Князь сокрушённо согласился со мной. Мы, дети бесконечных сериалов про ментов, легко отыскиваем логику даже там, где её и не ночевало. Штампы помогают. Нашим не развращённым информацией предкам приходится в килотонны раз трудней.

— Эх, добрый рядец был. Мнозе хитрот ведал. Друже Семён его любил. Сыщут злодея, сыне? — снова спросил отец.

Я же, кажется, намекал, что в пророки не собираюсь определяться. Пусть этим Паисий со своей толстопузой братией занимаются. Его епархия. Всё равно ведь бездельничают. Пробурчал в ответ, что не знаю.

Оставшееся время до ужина пришлось преть у отца в палатах. Князь заставил меня рассказать сказку про Буратино. Никогда не встречал более благодарного слушателя. Отец бурно реагировал на каждую хитрую выходку героев сказки, вскакивал, бил здоровенной ручищей. Хорошо бы только себя по коленям, так нет же, и мне доставалось по плечам и спине. Смеялся до слёз над залихватскими оборотами речи героев. Князья тоже людьми бывают иногда, тоже тянутся ко всему прекрасному.

— Ох и чудно живут фрязины! — заметил отец, шебуршась по привычке пальцами в бороде, — Аха-ха, повеселил ты меня, сыне многолепый. А что за снедь сяка какао?

Тьфу, ты… Еле смог с кофием кое-как устаканиться, как ещё про одно новшество выболтал. Кукольные герои хлестали этот напиток напропалую, хотя в Европах продукт из Южной Америки широко распространится только через два века. В качестве эрзаца можно было бы применить бобы стручкового дерева кэроб, выращиваемого на ближнем востоке. Из него уже делали разные лакомства. Липкие тянучки из кэробной камеди пользовались успехом у средневековой детворы. На Русь эти стручки почему-то не доставлялись. Рассказал Галицкому правителю про кэроб. Ещё это растение называли средиземноморской акацией.

— А глобус сие коя вещица есть? — заинтересованно спросил отец.

Мне шпионом нельзя работать. Выболтаю всё, что знаю и не знаю. Как у него получается всё услышать из потока слов? Обманывать историческую личность не хотелось, и рассказал о том, что в Италии учёные пришли к мысли о шарообразности Земли. Я тут не врал. Католики терпимо воспринимали шарообразную модель Земли согласно геоцентрической системе Птолемея. Наша православная церковь почему-то плелась в обозе прогресса с представлениями о плоской Земле. Поэтому о более радикальных гелиоцентрических теориях предпочёл пока что не распространяться. Хорошего понемножку, и призрак дурки ещё курился над моей рыжей тыковкой.

— Истину рекут святые отцы, иже от библ мирских многие ереси порождаются. Сомнения ума и сокрушения духа, — рыкнул возмущённо князь.

— Мнение святых отцов о знаниях так же занятны, как мнение свиней о святом причастии. Пусть не судят о том, чего не знают, — ответил резковато, но по сути.

— Глаголы теи зельно хульны и буесловны, сыне. Грех велий сподоблять святых отец со свинами. Благо есть, иже в единочестве мы, — грозно насупился князь.

— Я не сравнивал твоих святых отцов со свиньями, упаси Боже. Желательно, чтобы они сами не совали свои пятачки туда, где ничего не понимают. Тебя, отец, если попросить выковать меч, откажешься ведь. И правильно сделаешь. А кузнеца не заставишь управлять княжеством, не сладит. Каждый своим делом должен быть занят. А коль кто захочет узнать новое, то должен учиться. Церковники осуждают научные книги, потому что боятся показать свою глупость, нежелание постигать новое. Сами не хотят, и людям не дают, запугивают. А наука не только разум тренирует. Она даёт больше продуктов, делает сталь крепче, позволяет создать оружие сильнее. Если и дальше станем глупить с твоими святыми отцами, то нас придут и поработят всякий, у кого окажется совершенней оружие. Сам же знаешь, как помогло москвичам новое оружие и порох при набеге Едигея.

При всей своей безграничной религиозности, отец ценил аргументированные ответы в споре.

— Знамо, мы на шаре бытием, яки таракашки на бычьем пузыре? — усмехнулся отец, — А солнце тоже шар? Как же оно вокруг нас летает?

— Не оно летает, а Земля вращается, как волчок, — нехотя пришлось преподать князю азы астрономии.

Твою… гипотенузу! Я же только что опередил Коперника и на столетие раньше провозгласил гелиоцентрическую модель Вселенной. Ну, кто меня тянул за язык и заставлял выбалтывать подрывающие библейские представления о мире истины? Представляю, как чёрноюбочная рать всколыхнётся. Меня тогда не только в дурку вновь запихнут, а натурально зажарят на костре, как Галилея. Тьфу, его же не жарили.

— Пошто мы с ног не верзимся ноли, аще на волчке вертимся? — иронично пробасил князь.

— Потому что сила притяжения между Землёй и нашими телами во много раз превышает все другие силы, — тоскливо высказался.

Мне страстно хотелось завершить эту ни к чему не приводящую дискуссию. Подхватит отче от меня вирус идиотизма и тоже болтанёт на людях о вращении Земли. Проблем не оберёшься.

— Ох и зелохитры фрязины, измыслих сии придумки! Ведал мнозе их на Москве. Мастеровиты лишче. Мнози мастроты явиша, — признал отец.

— Большие знания и открытия обычно пытаются скрыть. Фрязинам выгодно, чтобы другие страны меньше ведали знаний. Учение о вращении Земли помогает мореплавателям держать курс кораблей в правильном направлении. Они поплывут и откроют новые земли с новыми полезными вещами и продуктами. И знаний необычных много обретут.

— Истинно глаголешь, — пришлось согласиться князю, — Художество к спорине державна леще. Фрязин требно лишче на Галич звати, яко мастротам сеим казаша нас.

— Верно мыслишь, отец. Ещё надо простолюдин больше просвещать. В ком-то искра Божья непременно родится и возгорится великой мастротой. А разумных людей нужно награждать и на высокие должности ставить. Держава от того быстро разбогатеет.

Князь вдруг пригнулся ко мне с таинственным видом, будто кто-то его здесь мог подслушать, и почти шёпотом произнёс:

— В монастыре Рождества Богородицы, иже стоит во Владимир-граде и иде покоятся мощи пращура нашего Александра Ярославича, утаен скрижаль из неведома состава с письменами гаданны. Молва хожде де простецу его несть требно зрети да касатися, такожде государям нечестивы, неправедны. Напасти велия насылаются ноли. Буде кой государь вящ и прав вся на Руси, камень сей ему веды велия изобнажае и благодати сотворит. О сеим камне поведал ми отче святый Савва. Привезен он в досюльну годину от царей ромейских на Русь. Дондеже живый, хочу на Москве сести и искусити ся теим каменьем, обрести те веды благие на славу земли нашей православна.

— То есть, подходить к этому камню в статусе простого князя нежелательно? Нужно ярлык в Орде добывать? — выразил понятное недоумение.