Внук Донского - Раин Максимилиан - Страница 24

Наговорившись со старцем, князь повернул ко мне своё лицо и велел подняться со своей скамейки. Я в недоумении исполнил его приказание.

— Советочи мои драгие, примайте маво сына Димитрия постольником моим, — проникновенным басом представил он меня боярам.

Ответом было дружное молчание погрузившихся в шок собравшихся бородачей.

— Государь наш, Димитрие неразумен паки для детелей державных по младоумию, — рискнул первым возразить боярин Морозов.

Гул большинства боярских голосов свидетельствовал в пользу мнения дворецкого:

— В скорби головной пребывах, ажно вящим детельником явлен…

— Желудёв снидать повелит…

— Библы злопакостны чтит…

— Важнолетия дожидатися требно…

— Помяните пращура маво Александра Невского, кой в лета малыя в Новуграде вящим князем сел. А отрок Василей деи годами зрел, восшед на Московское княжение? — возвысил голос князь, — Димитрие к державным детелям похотой воспылал. Помале обручен буде с княжной млада Боровской Марьей Ярославной. Пред ликом Всевышнего воззрелым мужем явне.

— В деяниях достославна князя Невска измлада проявлена бысть мудрость и отвага от духа свята. Ибо молитвами неустанны Христа сладчайша восславих и возлюблях. Посему воззрел ране и княжение отичем доверено было. На сем посту деяния вящи сотворены им беша, — возразил тихим голосом старец Паисий, — Димитрие же в почитании канонов христиански несть усерден, речьми дерзок, неслушен. Духом благостным, святым несть преисполнен. Аще детелю вящу сладит, тако и бывать ему постольничим. Сяк мой глагол.

Помрачневший князь с мнением церковного иерарха не согласился:

— Деи несть промысел божески сына маво к жизни воскресех, святый отче? Разумом он ладен и речами быстр. Вровень с мужами вящи, достойны.

И, обращаясь ко всем присутствующим, добавил:

— Порядите сами, бояре мои, иже деяти ми.

Хотя кто-то и высказывался в защиту меня, но этих мнений оказалось явно недостаточным. Моё постольничество к моему же облегчению благополучно захирело. Одновременно обсуждали мою предстоящую женитьбу. Было решено отрядить послом в Серпухов к правившей обширным наследием своего достойнейшего мужа престарелой княгине Елене Ольгердовне боярина Патрикея Коняву. Единственный, оставшийся в живых после страшного мора наследник мужского пола — внук Василий Ярославич — был ещё сильно молод, чтобы заниматься государственными делами.

Далее с подачи боярина Морозова, ведущего себя как полноправный спикер, дума перешла к общим вопросам. Пожелало выступить сразу несколько участников думы. Начались долгие и скучные обсуждения хозяйственных тем. Заслушивались дьяки, читающие свитки с докладами тиунов и волостелей, решались споры между владельцами поместий, принимались решения по татьбе в различных местах государства. Владельцы поместий всерьёз опасались, что смерды не смогут выплатить аренду и взбунтуются. Просили князя хотя бы на год снизить денежный выход в казну.

Князь прервал боярское нытьё величественным движением руки и подозвал спикера. Морозов в свою очередь подозвал думного дьяка и шепнул ему что-то на ухо. Дьяк стремительно исчез за дверями зала и через минуту вернулся, торжественно провозгласив:

— Киличей поставленника велика князя Московска боярина Ивана Дмитриевича Всеволожа к князю велику Звенигородску и Галицку Юрию Димитриевичу.

В зал энергичной походкой вошёл моложавый мужчина в богатом узорчатом малахае, с еле заметной растительностью на скуластом, азиатском лице. Склонившись перед троном, он протянул свиток. Подошедший думный дьяк забрал послание из рук посла и передал князю. Мельком взглянув в развёрнутую бумагу, государь обратился к послу:

— Сказывай, муж московски, с чем пожаловал в град славны Галич.

Последовало витиеватое изложение сути привезённого документа со всеми возможными пожеланиями и любезностями. Если отбросить всё лишнее, то в нём боярин Всеволож, оставленный на управление всеми делами московского княжества, пенял князю Юрию, что тот порушил крестное целование и не исполнил должный выход ордынский с уделов своих в должный срок. Скоро новый выход надобно де готовить, а старого всё ещё нет. Временщик московский желал знать, когда князь Звенигородский исполнит предначертанное в докончальной грамоте и назначит точную дату посылки в Москву денежного сбора.

Князь, выслушав посла, велел вернуть ему грамоту на том основании, что в ней не указано должного к нему почтения.

— Нелеть ми, старейшему среди сынов димитревых, простым титлом наречатися. Буде верно чертана сия грамота, восприму ея. До той годины она для нас незрима, — высказал он свой вердикт огорчённому послу.

— Сие порушение порядия, к брани меж государями ведущее! — воскликнул он.

— Коли нет порядия царёва, то буде по ми, — внушительно поставил точку отец.

— Так то ты, княже Звенигородски, благодаришь государя велия за спасение града тваго в позапрошлогодье от потока татарския? — с трудом нашёлся что сказать посол.

— Князю старейшему лишче ми требно быти летами, — резко ответил князь и знаком велел завершать аудиенцию.

— Иже поречете, бояре, советочи мои? — произнёс он приунывшим боярам, когда посол удалился, — Сами зрите, иже нелеть снижать выходы. Державе нашей ноли оскуда прииде. Аки повысить их не пришлось.

Боярин Единец неожиданно сообщил, что в Чухломе смерды избили и поглумились над волостелем — родственником боярина Морозова. Местная дружина оказалась не способной справиться с народным бунтом из-за малочисленности. Позднее я узнал, что вокруг этого города многие сёла и деревни принадлежали конкурирующим между собой княжьим любимцам — Морозову и Жеховскому. Да и сам город фактически являлся яблоком раздора между ними. Взяв себе в прямое подчинение Галичский удел, князь Юрий хотел отдать князю Борису обширную Жеховскую волость в удел вместе с городом Чухлома в качестве столицы. Стараниями боярина Семёна этот замысел тогда не осуществился.

По побагровевшему лицу отца было понятно, что эта крайне неприятная весть застала его врасплох. Бояре тоже не на шутку разволновались. Шумно пообсуждав возникшую проблему, они предложили послать карательный отряд против крамольников. Государь предложил тысяцкому обдумать этот вопрос и с напряжением в голосе обратился к боярину Единцу:

— Коими речениями по разбойному ряду в моём княжестве ты мя удивишь паки, боярин Кирияк?

— Ежедневно татьбу малу правим, драгий княже. Деяний мнозе паче, же ты, государь, прежде не требовал речений по сему. Позволь дьякам указать, яко роспись сготовить для тя, — высказался побледневший уродец своим хрипучим голосом.

— Фокий Плесня истекал из тваго узелия? — поинтересовался князь, заметно закипая.

— Правда тея, княже милостивый. Прости, не рёк о сем, — заметно перепугался уродец, — Имат бысть тем же днем.

Люди с садистскими наклонностями часто оказываются конченными трусами и лгунами. Лишний раз убедился в этом.

— Один он стёк, али кой с ним был паки? — продолжил напирать князь, с трудом сдерживая гнев на нерадивого служаку.

— Холоп унотый с ним стёк, речаху ся Макашкой, такожде имат, — последовал неуверенный ответ.

Отец недоумённо воззрился на меня, я в свою очередь на него.

— Дабы сих сидельцев к ми в палаты прилещити. Самолично доводство содею, — постановил князь.

— Государь мой благолепый! — хрипло вскричал Кирияк, — Израдник Фокий помре надысь от язвий. А уноты холоп сечен бысть зельно. В беспамятстве он есть нынче.

Отец выразительно взглянул на меня и кивком головы разрешил Единцу сесть. Уродец торопливо исполнил правителю поклон и с облегчением сел на своё место.

Неожиданно и не только для меня правитель предложил назначить руководителем карательной экспедиции меня и ободряюще подмигнул мне. Ожидаемо возразил князь Жеховской:

— Сыне мой середни Семён есть летами зрел, телом порны и в детелях ратных вельми сведущ. Кланяюсь те, княже наш, с просьбой наречь сего мужа воеводою рати на Чухлому. Пращур наш Александр поне младым рати водил, таланты ял се Божеские. Ато княжич Димитрие в играх отроческих ратной мастроте казатися, же несть на воях живых.