Надежда сильнее страха (СИ) - "Rabbit hearted girl" - Страница 62

Через пару кварталов, мы приходим к домам победителей. Удивительно. Все они стоят целые. Хоть въезжай. Мы заходим в наш дом. Китнисс толкает незапертую дверь.

— Наверное, мама не закрыла, когда убегала, — предполагаю я.

Внутри всё почти так же, как и было до Жатвы. Тут уже не так сильно пахнет гарью. Мы даже решаемся снять маски. Видимо, окна были закрыты. Но потом мы начали понимать, есть другой запах, перебивающий гарь. Запах сладкий до тошноты.

— Может, это какое-то лекарство? Собиралась и пролила случайно? — с надеждой шепчет Китнисс, хотя по её глазам я понимаю, что она знает, что это — неправда. Она долго не решается зайти в свой кабинет. Из-за того, что запах и идёт оттуда. Наконец, она отпирает в дверь.

Концентрированный запах так резко бьёт в нос, что тут же хочется снова надеть маску. Весь стол Китнисс усыпан идеально-белыми розами.

— Сноу, — шепчет она.

— Вы уверенны? — доносится голос человека из Тринадцатого.

— Ну, а у кого ещё в Панеме такая сумасшедшая любовь к розам? — отвечает она. — Думаю, это послание. Он всё прекрасно знает.

— Но это ведь и так понятно, — вступаю я. — Мы просто им пока не мешаем, поэтому они и ничего не делают. Куда же нам ещё было бежать, как не в Тринадцатый? Не на другой же конец света в поисках кого-то ещё?

— Логично, — кивает головой Пит. — Он лишь передаёт привет. Значит, это всё же они устроили эту бойню.

— А у тебя были другие варианты? — Китнисс вопросительно поднимает бровь.

— Забудь, — мотает он головой.

— Ну, мы уже сняли тут достаточно, — вмешивается Плутарх. Видно, что и ему тут тоже находиться неприятно. — Пойдёмте на улицу. Может, получится ещё что-то отснять.

Однако больше ничего снять не получается. Всем на телебраслеты пришло сообщение о том, что погода скоро сильно испортится и приказ о возвращении в Тринадцатый.

***

По дороге особо не разговариваем. Китнисс, убаюканная дождём за окном, спит на плече Пита. Мы сидим в тишине, пока до нас не доносится тихий разговор Тринадцатых. Они что-то говорят о войне и убийствах. Я стараюсь не вслушиваться в их разговор. И без того день был переполнен всем этим.

— Нет, надо что-то с этим делать, — доносится голос Рори. — И как можно скорее.

— И что ты предлагаешь? — отвечаю я. — Ответить им тем же?

— В таком деле не до милосердия. Нужно отвечать жёстко. Они не пожалели детей, наших родных, друзей! — я вроде и понимаю, что всё то, о чём он говорит — верно, но и в тоже время мысль о войне в настоящем смысле убивает меня.

— Но ты же прекрасно понимаешь, что не все они — аморальные существа. Они такие же люди, как и мы.

— Постой, ты что, их защищаешь? — Рори смотрит на меня с недоумением.

— Так. Начнём с начала. Ты хочешь стереть Капитолий с лица земли. Но вот все ли капитолийцы — плохие?

— Да что за вопросы у тебя? Это из-за них каждый год умирают сотни людей. Из-за них появились эти дурацкие Игры!

— Но вот Эффи, Цинна, Порция. Они все капитолийцы. И что — они тоже во всём этом виноваты?

— Они наши друзья. Они нам помогают. Это разные вещи.

— А откуда ты знаешь сколько таких же Эффи и Цинн ещё в Капитолии?

— И что ты предлагаешь? Зайти к каждому в дом, спросить: «Вы с нами или против нас?», а потом идти маленькой разноцветной армией штурмовать дворец Сноу? Тем более что тот, кто захочет помочь — сам придёт и поможет. Ну, или спрячется куда подальше, чтобы не задели.

— Просто… Я и сама не знаю. Такое ощущение, что-то, что ты предлагаешь — правильно, и неправильно одновременно.

— Ладно, допустим с мирным населением я погорячился. Кто их знает. Мало ли, раз уж так часто говорят обо всей этой оппозиции в Капитолии — кто их поймёт. Но миротворцы. Извини, ты сама видела, что они творят. Даже если среди них и встречаются такие, как Эртер, — вероятность того, что военные, тем более такие, поднимут бунт и перейдут на нашу сторону, уж слишком мала.

— Да, — я киваю. У меня ещё есть, что сказать, но я сдерживаюсь. Я не хочу ссориться. Тем более, я и сама не особо понимаю, что же мне так не нравится. Может, мысль о том, что каждый из них — не просто болванка, которой приказали делать что-то, но и чей-то муж, сын или дочь…

— Прости за этот дурацкий разговор, — бормочу я. — Просто после всего этого… В голове бардак.

— Всё нормально, — доносится с соседнего кресла. Голос Рори абсолютно нейтральный. Не нравится мне это.

Я бросаю взгляд в иллюминатор. Кругом только верхушки деревьев. После нескольких часов в мёртвом дистрикте и сама себя чувствуешь мёртвой. Придуманной. Просто делающей, что велят. Мысли совершенно несвязанные, глупые. Я стараюсь ни о чём таком не думать, но перед глазами возникают картины сегодняшнего дня: тот ребёнок, разрушенный дом Рори, Луговина, усыпанная костями… И точно фоном вспоминается та фраза из ролика: «Мы вырвались из пекла».

Мы вырвались. Но живыми ли?

========== Глава 27 ==========

Вокруг лишь непроглядная темнота. По спине пробегает дрожь. Я бреду куда-то, не разбирая дороги. Чернота кажется настолько тягучей, словно смола. Из-за этого становится тяжело дышать. Я мало что осознаю, но в голове маячит одна-единственная мысль: «Беги!». Бежать я толком не могу, приходится идти на ощупь.

Спустя какое-то время глаза более-менее привыкают к темноте. Я даже начинаю различать силуэты деревьев и кустов. Я стараюсь идти как можно тише. Кто знает, кто может искать меня в этом мраке. Кандидатов много.

Где-то позади раздаётся шорох листьев. Я различаю силуэт, вышедший на небольшую поляну, прямо передо мной. Облака на небе расступаются, и тусклый лунный свет освещает лицо, стоящего передо мной человека. Впрочем, лицом это назвать почти невозможно. В лунном свете поблёскивают осколки раздробленного черепа, тонущие в тёмной красной жиже. На меня одиноко смотрит один глаз, буквально светящийся в темноте.

— Остин, — шепчу я.

Осколки несколько сдвигаются, отчего мне начинает казаться, что он улыбается. Я вскрикиваю и убегаю куда-то в темноту. Где-то позади доносятся булькающие звуки, отдалённо напоминающие смех.

— Куда-то спешишь? — с хрипом набрасывается на меня кто-то, сбивая с ног и принимаясь душить. Лунный свет слегка освещает лицо нападающего, а точнее нападающей. Всё лицо изрезанно, засохшая кровь коркой покрывает почти всё лицо, кроме мест, рассечённых шрамами.

— Мы с тобой, кажется, не договорили тогда, — шипит Омел. Я резко дёргаюсь, пытаясь её столкнуть. Она лишь сильнее сдавливает мне горло. Кто-то наваливается сверху, от чего она ослабевает хватку и переключается на напавшего. Я медленно отползаю с одной единственной мыслью: «Рори?». Нет, это Остин, разрывающий раны на её лице. Я кое-как встаю на ноги и, пошатываясь, убегаю.

Где хоть кто-нибудь? Кто-нибудь? Рори? Эртер? Кора? Ларс? Ларс… Я бегу до тех пор, пока не подворачиваю ногу о какую-то корягу. Я теряю равновесие и падаю куда-то в бесконечность. Ветви, корни деревьев, чьи-то когти царапают меня. Я чувствую, как тёплая кровь течёт по коже. Я отчаянно кричу, задыхаясь в кромешной тьме, а потом резко выдыхаю и открываю глаза.

Кругом такая же беспросветная тьма. Лишь доносится чьё-то тихое дыхание. Я медленно ощупываю то, что находится вокруг меня. Какая-то местами шероховатая ткань, гладкая холодная труба, похожая на ощупь на крашенное железо… Кажется, это моя кровать. Это просто был кошмар. Страшно просыпаться после таких снов в абсолютной темноте — ведь даже нельзя сразу понять, проснулся ли ты или нет.