Дрожь (СИ) - Марцегора Саша "Alexsasha1179" - Страница 20

— А если мы всю правду скажем? Нехорошо родителям врать, — девушка поморщилась.

— Если вы расскажете правду, то у вас два варианта. Либо вам не поверят и заподозрят в употреблении наркотиков, либо вы станете причиной кровопролитной войны между оборотнями и людьми. Повторюсь, если бы вы не сунули свой нос куда не надо, не пошли что-то выяснять, все было бы хорошо. Но сейчас вы подставляете под угрозу все поселение, ни один житель которого не причинил вреда человеку, — спокойно, ровным тоном сказал Блас, чем заставил Мариссу немного остепениться и вжаться в кресло. На самом деле такого Эредия они никогда не видели. Без напыщенной самодовольности, неуместной строгости. Перед ними сидел другой человек, которого хотелось слушать:

— Теперь ты, Бустаманте. Я сожалею, но случилось то, что случилось. Мы очень не любим подобное. В твою кровь попала слюна вервольф, и…

— Что и? — пауза в речи старосты слишком напрягла светловолосого юношу.

— И поздравляю, ты один из нас! — на выдохе произнес Блас.

— В каком смысле? — на лице Пабло читалось полное недоумение. Стальные тиски сковали его легкие. Стало трудно дышать. Округлившиеся глаза и приоткрытый рот говорили о том, что парень точно не ожидал подобного поворота. Такая информация не могла сразу уложиться в голове. Нужно было время для ее осмысления, пока же все это звучало бредом.

— Через два дня ты начнешь обращение. Не бойся, на твою жизнь это особо не повлияет. Переходный период будет трудноват, поэтому я вас сейчас покажу своему врачу, а затем отвезу в колледж. У тебя будет день, чтобы решить, как отпроситься у отца и вернуться ко мне.

— А что будет, если он его не отпустит? Серхио не даст просто так прогуливать колледж, — как-то тихо и неуверенно попыталась встрять Лухан, сидевшая молча все это время.

— Он начнет обращение, чем напугает всех. Так как он не будет знать, как пользоваться своей силой, и животным началом, он разгромит все вокруг, и очень повезет, если никто из людей не попадется ему на пути. Потом его заберут службы, и будут долго изучать, он попытается сбежать и его пристрелят, — как-то невзначай ответил Эредия, но заметив испуганный глаза ребят добавил. — Просто был подобный прецедент. Моя задача состоит в том, чтобы научить тебя жить в облике человека, владеть своей внутренней силой и управлять эмоциями. Позже, когда все уляжется и

успокоится, я введу тебя в нашу общину. Ты сможешь спокойно продолжить обучение, просто ты будешь немного отличаться от сверстников, но они об этом даже не догадаются.

— Хватит пугать нас страшилками! Мы сами можем кого угодно запугать, — подала голос Марисса, что казалось совсем неуместным. Хоть она и ловила каждое его слово, ее злил этот новый Блас: спокойный и рассудительный. Даже больше, чем старый.

— Я могу не помогать. Или вы думаете мне это надо?

— Хорошо. Я понял тебя. Я решу вопрос с отцом. Сколько на все это уйдет время? — Пабло, закатив от нахлынувшей боли глаза, произнес на одном дыхании.

— Я не знаю. Но недолго. Только запомни: завтра вечером ты должен быть у меня. Если ты начнешь обращение среди людей, это будет катастрофа. — Блас развернулся и завел мотор. — А теперь едем к врачу. Нужно вас всех внимательно обследовать.

Визит к врачу не показал каких-либо серьезных отклонений. Рваная рана Пабло не была глубокой, сотрясение у Мариссы серьезным, а ребенку Лухан ничего не угрожало.

Остановив машину чуть поодаль от колледжа, он высадил ребят, в очередной раз напомнив им о необходимости явиться в срок. Затем переведя взгляд от удаляющейся парочки, слегка небрежно обратился к Лухан:

— Предлагаю заехать в кафе, поужинать. У меня дома нет ничего, — но беглый взгляд по девушке дал понять, что это было не самым лучшим вариантом. Прическа Лухан напоминала больше гнездо из спутанных волос, а на тело было надето всё то же хлопковое платье, которое ей одолжила Анна, только уже весьма порванное и грязное. — Хотя нет, с таким твоим внешним видом нас не пустят в цивилизацию, поехали домой. Я заеду в магазин.

— Что ты за человек, Блас? — как-то обессилено, облокачивая голову на холодное стекло машины, спросила Лухан. Ей было невыносимо душно. Хотелось убежать, спрятаться.

— Я не человек.

— Теперь ты можешь открыть мне, почему я? Почему именно я должна родить этого ребенка? — решив, что сейчас самое лучшее время, девушка начала тяжелый во всех смыслах разговор. Зная Бласа, она не ожидала от него откровений, но хоть какие-то пояснения ей были необходимы. Девушка заметно устала от жизни в полном непонимании происходящего.

— Потому что так решил совет старейшин, — не глядя на нее, ответил мужчина.

— То есть, ты просто исполнил их желание? — треск разломанных надежд отозвался в голове у девушки. Где-то в глубине души в ней еще теплилась глупая девичья мысль, что она ему не совсем безразлична. А иначе зачем это всё?

— Линарес, ты серьезно думаешь, что я добровольно переспал бы с тобой? — ухмылка скользнула по лицу мужчины.

— Ну да, я же сирота, серая мышь. Я забыла, — с горечью отозвалась Лухан. Кажется, она потеряла контроль над собой. — А знаешь? Я понимаю тебя. Я далека до идеала красоты. На фоне той же Мии я невзрачные комок недоразумения. И как я могла подумать, что…

Не договорив, Лухан осеклась на полуслове, понимая, что чуть не сказала лишнего.

— Могла подумать что? Ну же, договаривай, Линарес? Ты подумала, что я влюблен в тебя? Что за глупости приходят в твою голову?

— Нет, сеньор Эредия, я даже в страшном сне не могла себе пожелать таких мыслей, — отрезала девушка и, насупившись, отвернулась к окну. Что-то похожее на внутренний крик заструилось по ее венам, разгоняя кровь и заставляя сердце учащенно биться. Мысленно она ругала себя и тут же жалела.

— На самом деле я не хотел сказать то, что ты там про себя надумала. Дело не во внешности. Просто это была не моя воля, — не отрываясь от дороги, вымолвил Блас. Спокойный, казалось, что в нем нет никаких эмоций.

— Почему они выбрали меня? Зачем им вообще этот ребенок? — выждав паузу, продолжила девушка. Она корила себя за минутную слабость, за то, что показала ее Бласу.

— Наш род слишком мал и нам нужно периодически разбавлять кровь для продолжения его существования. Увы, Линарес, но твоя участь была решена еще десять лет назад. Ты когда-то спасла Рагнара, с тех пор он следил за твоей жизнью.

— Ты сказал, что я спасла его, но я не помню такого…

— Я плохо знаю ту историю. Знаю только, что он убегал от полиции, и ты его спрятала, — выруливая к дому, сказал наотмашь Блас. — Он особо не посвящает меня в свои тайны.

Тяжелый внедорожник остановился возле небольшого здания на окраине леса, только вот люди, находящиеся в нем, не спешили выходить.

— Линарес, ну что ты смотришь на меня так? — устало спросил Блас, заметив как девушка испепеляет его своим взглядом. Мужчина обладал особым чутьем, подобающему волку. Только это чутье было гораздо тоньше, чем у простого лесного зверя — он чувствовал все на ментальном уровне, любую эмоцию, любое сомнение, и сейчас он прекрасно ощущал вибрации боли, исходящие от Лухан. Внутри ее закоулков души было что-то, что она старательно скрывала.

В ответ лишь было тяжелое молчание. Ей стало совершенно очевидно, что у него нет никаких чувств к ней, им движет только какое-то непонятное чувство долга. Маленькая толика надежды, живущая в ней, растаяла как дым. Выйдя из машины, она нарочито громко хлопнула дверью и отправилась ко входу в дом, попутно вытирая накапливающуюся влагу у глаз.

Блас, поставив машину на сигнализацию, так же неспешно зашагал к железной лестнице, ведущей на второй этаж, где уже стояла Лухан. Стараясь не встречаться с ней взглядом, он быстро отпер дверь и первой в дом пустил девушку. Обстановка с ее прошлого посещения ничуть не изменилась, только вещей разбросанных стало больше. Молча поднявшись на второй ярус квартиры, она вошла в комнату, в которой ей уже приходилось недолго жить, и в которой до сих пор лежали ее вещи, забытые в прошлый раз. Не долго думая, она сбросила с себя грязное платье и надела, уже казалось ей такую странную, домашнюю одежду. Посмотрев впервые за неделю на себя в зеркало, она с ужасом отметила, что достаточно поправилась. Щеки выросли, грудь увеличилась, а бедра стали гораздо круглее. От прошлой, подростковой, угловатый фигуры не осталось ничего.