Наследник черного престола (СИ) - Алексеева Оксана - Страница 49

– Я понимаю, – признал Николай. – И понимал эту мысль задолго до того, как попал сюда. Тоже все диву давался, как вознесут какую-нибудь идею и начинают за нее дружно убивать или умирать, по большому счету без разницы. Пророки изредка родятся, прокричат каждый на свой манер: «Вы чего творите-то, я такого не пророчил!» Люди ненадолго притихнут, но потом снова по тем же граблям: ведь есть же добро и зло, а значит, кого-то точно надо мочить! Так что не думайте, что только этот мир доведен до абсурда, везде эти отголоски «нашенских» и «вашенских». О да, я с вами полностью согласен, господин Кирр. За исключением того момента, в котором тоже умираю.

– Что поделать, создание новой вселенной требует издержек.

– Это ясно, дракошу только жалко, хотя все равно б погиб. Кстати, а где тот самый создатель нынешнего мира? Вы с него спросить не пытались, зачем он такое устроил? Может, ему показалось, что встроенная борьба противоположностей – это механизм диалектики? Ну, или какие еще могут быть причины, чтобы в сам исходный код вбить необходимость страдать и сражаться. У него не интересовались?

Маг пожал плечами:

– Вот уж без понятия. Или погиб при перебросе энергии, или сам удавился, когда понял, что сотворил.

– Погиб? – Николай прищурился. – Получается, и у вас никаких гарантий?

– А кто ж мне даст гарантии, сынок? – Кирр улыбался уже совсем по-приятельски. – Чистый альтруизм. Готов рискнуть жизнью, лишь бы всем вновь рожденным существовалось лучше.

– Уважаю, – почти искренне сказал Николай и поднял меч. – Но увы я тем же альтруизмом не страдаю и умирать во благо еще несуществующей жизни не хочу. А потому буду защищаться, сударь!

Он под смех мага вытянул меч лезвием вперед, изображая дуэлянта. Надо будет действительно пару уроков по фехтованию взять – таким торжественным моментам крутости прибавят. Ну а пока Николай удовлетворялся только тем, что лезвие светило синим, источая это сияние все дальше и дальше.

– Киан, – ласково потянул господин Кирр. – Вы ведь понимаете, что ничего не сможете со мной сделать? Да и драться не умеете. Хоть младенца-то победите?

Маг был справедлив в своих шутках, Киан это признавал и махал все сильнее, сам удивляясь:

– Господин Кирр, до того, как вы убьете меня, проявите свое желание копать до сути. Почему клинки в моих руках излучают только магию тьмы, а? Если во мне течет и свет, то где он? Или у металла, кованного черным кузнецом, иммунитет от света? Вот как я узнал о своей крови, с тех пор этим вопросом и задаюсь.

Кирр хмыкнул и, не видя от Николая никакой угрозы, каковой и быть не могло, на секунду замешкался. А Трина метнулась ему за спину и всадила нож в основании шеи. Маг попытался вдохнуть, что-то произнести, но начал оседать на колени.

– Наконец-то! – от перенапряжения в полную глотку заорал на Трину Николай. – Отложила лень и не подвела меня! Я чуть язык не смозолил!

Шорсир выглядела немного растерянной:

– Но… ты же приказал…

– Я тебе тут всячески сигналы подавал, его разными сторонами поворачивал – убивай не хочу. Чего ты ждала?! Когда у меня словарный запас закончится?!

– Но… – Трина тоже начала раздражаться. – Да демоны разберут эти твои сигналы! Яснее надо обозначать! Скажи спасибо, что мне так надоел этот идиотский треп о добре и зле, что я решила прекратить ваши общие страдания через уничтожение твоего собеседника – сделала-таки доброе дело, самой противно!

– Спаси-ибо! – ядовито протянул Николай и перевел взгляд на Кирра.

И все? Вот они только что прикончили главного злодея? Но так не бывает! Главные злодеи должны умирать эпически, со взрывами на заднем фоне. Кирр чуть всех живых существ не уничтожил, а сам был убит обычным кинжальчиком, пусть даже в руках профессионала? Николай не спешил радоваться, он припоминал. Например, рассказ Ноэ о том, как тот себя по кусочкам несколько дней собирал и ведь собрал же! А Кирр еще сильнее!

– Трина! – закричал Николай, боясь рассмотреть в глазах мага появляющуюся осмысленность. – Он сейчас воскреснет! Как Ноэ! Молоти его в фарш!

Шорсир молниеносно орудовала ножом, но такую важную задачу Николай не мог оставить – так его накрыло паникой. Он махал мечом, Трина едва успевала уворачиваться от собственного лорда. А Николай все никак не мог успокоиться, боялся, что хоть на секунду замедлится – и всем конец, потому что главные злодеи обязаны умирать эпически. И не сразу заметил, что молотит в фарш с ними теперь и Лир-Дан. Хотя даже без ножа – заклинаниями. Только после этого Николай смог выдохнуть, все же белый хотя бы маг, он сейчас в молекулы, в атомы негодяя разнесет. И все тому будет мало, потому что нормальные люди с драконами так не поступают. А ненормальные пусть вон, на атомы.

Николай от усталости рухнул на землю, почти сразу рядом оказалась Трина, едва коснувшись рукой его плеча. Коля развернулся, обнял ее и прижал к себе – пусть хоть ненадолго вид создаст, что обычная девчонка, беззащитная и ищущая утешения на груди любимого. Иногда хоть притвориться надо. Она же обняла в ответ и зачем-то начала утешать его:

– Мы победили, Киан. Теперь все будет по-нашему. Тебе в белую империю сейчас… Или надо найти Ноэ? Если Ноэ погиб, то необходимо собрать остальных хоасси. Больше они не посмеют тебе указывать, не было еще фигуры в истории этого мира…

Николай не выдержал и зажал ей рот ладонью. Трина очаровательна и все больше похожа на живую девушку, вот только трещит и трещит во славу тьмы. Николай подомнет под себя все стулья в этом мире, женится на белой святоше, желательно самой блондинистой, а Трину назначит любовницей и будет каждое утро напоминать ей, что приказывал не делать харакири. Всё решено, все довольны. Тьма победила. Хотя если сын Николая окажется совсем уж блондином, то и у света появится шанс.

– Трина, найди, пожалуйста, Ноэ, – попросил он. – Сейчас мне уже ничто не угрожает, но Лир-Дан на всякий случай за мной присмотрит.

Она непонимающе посмотрела на него, но склонила голову.

– Да, Киан.

Лир-Дан до последнего пытался его переубедить.

– Слишком, слишком рискованно, мой лорд, нет никаких доказательств…

Николай перебил:

– Ваша задача – не пропустить за мной хоасси, дать минуту времени.

– Я навел морок для отвода глаз, они не должны даже заподозрить. Но, Киан, я умоляю, подумайте еще раз!

– О чем? О том, что не собираюсь жениться на белой, когда хочу жениться на черной? А может, я вообще жениться не хочу, если такой расклад! Или о том, что мне одной короны было чуть больше, чем достаточно? Или о том, что Кирр был прав в самой сути, этот мир неправильный. Все миры в чем-то неправильные, но только здесь неправильность доведена до абсурда.

– Но ведь нет никаких доказательств… – почти жалобно и все так же безуспешно взмолился Лир-Дан.

– Все будет хорошо, – Николай чуть замедлил шаг. – Или не будет. Но так, как сейчас, мне самому не нужно. Я очень даже разделяю безумство Кирра, просто ищу более толерантные способы.

Лир-Дан был против, но и сам будто сгорал от любопытства – что же получится. Он много сил тратил на поддержание заклятия по отводу глаз, пока они пробирались в тронный зал, а отговаривал скорее по инерции, озвучивая объяснимые страхи. Но на самом деле мог остановить Николая, если бы захотел. И не сделал этого, выбрал из двух зол новое. Хоасси же так лояльны не будут, они клялись защищать престол, это уже не вопрос свободы решений.

– Кстати, а почему мой меч излучает только тьму? – вспомнил он о недавнем своем любопытстве.

Лир-Дан ответил тоже шепотом:

– Потому что клинки, кованные черными кузнецами, имеют иммунитет от света. Это две разные магии… хотя уже ненадолго. Поспешите, что ли. Не хотелось бы быть убитым за такую странную идеологию, как смешение добра и зла.

Уничтожить престол оказалось довольно просто, но Николай и заранее в том не сомневался. Ему уже давно начало казаться, что самим артефактам, не обладающим душой и разумом, осточертело это вечное существование. Не зря же они имели встроенный механизм разрушения и будто бы только ждали тысячи лет, когда же он сработает. И не зря в самой магии лорда заложено понимание, как именно уничтожить артефакт. Было ли это знание интуитивным, присущим любому черному лорду, или Николай сам его придумал, уже не имело никакого значения. Однако лезвие меча вошло в металл, как в спелую мякоть, синий свет ослепительно разгорелся, почти затрещал, или так казалось из-за вибраций тени. Подлокотники засочились кровью, престол будто ожил, хотя никаких движений не создавал. И вдруг свет от лезвия померк – погас, будто прихлопнутый. По спине пробежал холодок от осознания: кончено. Теперь уже и захочешь, а не изменишь.