Ненависть (СИ) - Борей Алиса - Страница 13

Я вытаскивала его с того света совсем не для того, чтобы какай-то урод задушил его во сне.

Острое чувство неправильности происходящего подняло в душе яростную волну и вылилось в гневный окрик.

— Эй ты, отойди от него! — Луиза еще не знала, что будет делать дальше, но в том, что она должна остановить негодяя сомнений не было.

Убийца вздрогнул, и замер, согнувшись над кроватью в нелепой позе. Мгновение полной тишины, казалось, длится вечность, но вот шишкастая голова начала медленно поворачиваться, и на девушку уставилось широкое скуластое лицо с маленькими поросячьими глазками. Секунду мужчина молча мерил ее глазами, словно оценивая степень исходящей угрозы и, наконец, растянув рот в подобие улыбки, продемонстрировал отсутствие двух передних зубов.

— Не мешала бы ты, баронесса, сама же хотела его кончить?

— Не твое это собачье дело, мразь! — Луиза вдруг завелась. Упоминание о неудачной попытке вызвало злость в первую очередь на себя саму. В голове пронеслась вся абсурдность и нелогичность ее поведения в последнее время.

Сначала хотела убить, потом спасла, рискуя своей жизнью, сейчас снова пытаюсь спасти и опять подставляюсь, а все это для того, чтобы убить его, в конце концов. Бред!

— Так что, мы договорились? — Голос Щербы прозвучал тихо и вкрадчиво, а сам он медленно сделал шаг навстречу.

В мягком, беззвучном движении этого квадратного коротышки ощущалась грозная грация опасного хищника, подкрадывающегося к добыче.

— Ты не мешаешь мне, я не трогаю тебя.

Единственную дочь и наследницу старый барон Бренер воспитывал как сына, которого не послала ему судьба. Оружие, лошади и охота, вот и все игрушки ее детства, а сыновья дружинников ее друзья и наставники. Никогда не жди, пока тебя ударят, всегда бей первой, так смеясь, говорил ей отец, когда она приходила с синяками и расцарапанными коленками.

Рефлексы сработали быстрее, чем Луиза успела сообразить, тело само метнулось к огромному камину в углу, и кривая чугунная кочерга взлетела вверх, зажатая в ее руках.

— Стой, где стоишь, или я размозжу твою мерзкую башку! — Глаза девушки сверкнули решимостью.

Напугать такого бойца как Щерба было непросто, и уж точно не кочергой в девичьих руках. Его движение ни на мгновение не замедлилось.

— Дамочка желает поиграть, — Рот ощерился в сальной ухмылке, — видать понравилось тогда.

Он тут же уклонился от просвистевшего чугунного прута и рванулся вперед, но толстая как бревно рука схватила воздух.

Дворовое детство и борьба с более тяжелыми и сильными противниками сказали свое слово. Луиза была готова. Скользнув под пролетевшей рукой, она выпрямилась и встала, вновь готовая нанести удар.

Теперь Щерба занервничал, времени на эту возню не было, все надо было сделать быстро и без свидетелей. Ладонь скользнула к голенищу сапога, и в ней блеснуло стальное лезвие отточенного ножа.

— Ладно, дамочка, — он отбросил ставшую уже ненужной подушку, — давно пора было это сделать.

Щерба, напружинившись, приготовился решить все одним ударом. Обманное движение вправо, свист пролетевшей мимо кочерги и по лицу матерого убийцы проскользнула волна удовлетворения, — ну вот и все, голуба. Рука уже пошла вперед, ожидая мягкого сопротивления от входящего в живую плоть ножа, когда прозвучал тихий, но гневный голос, которому он привык подчиняться беспрекословно.

— Не смей!

Глаза открылись, но все что они увидели это смутное мелькание каких-то тел. Очнись! Очнись! Очнись! — затарабанили в голове маленькие молоточки. Вийон напрягся, пытаясь вырваться из небытия, но организм отказывался подчиняться. Веки словно налитые чугуном неудержимо опускались обратно. Молоточки забили в настоящий набат, сознание заметалось в предчувствии непоправимой беды, а кто-то невидимый безмолвно кричал и звал его на помощь.

Вийон сжал зубы, собирая волю в кулак. Резко ударило болью во всем теле, в глазах потемнело, будто желтые кабаньи клыки вновь распороли ему живот. Перед закрытыми глазами вспыхнули яркие голубые зрачки, и распахнутый в немом крике рот.

Вийо-он!

Она звала на помощь! Его беспощадное видение, его таинственная богиня молила очнуться.

Ты нужен мне, ты нужен самому себе. Очнись, все еще можно исправить!

Дернулись, поднимаясь, тяжелые веки, и глаза вновь слепо уставились в мир. Вийон дико заскрипел зубами, превозмогая слабость и пронизывающую боль. Постепенно мутная пелена начала проясняться, кровь побежала по венам, принося ощущение рук и ног. Теперь он все видел, и увиденное заставило его вздрогнуть. Отточенное острие ножа летело прямо в очерченный прилипшей тканью живот его Луизы.

— Не смей! — Крик вылетел изо рта раньше, чем Вийон успел понять, что происходит, и в этом крике смешалось все: мгновенно вспыхнувшая ярость, гнев, страх и отчаянное желание спасти свою последнюю надежду.

Время потекло медленнее, чем ползущая улитка. Безжалостная сталь неудержимо, дюйм за дюймом приближалась к цели.

— Не смей, — вновь загремел голос Вийона, и его слово остановило уже занесенную руку смерти.

Нож замер и изъеденное оспой лицо повернулось на крик, а сам Щерба как-то весь сразу сжался, словно нашкодивший пес, неожиданно столкнувшийся с хозяином.

— Это, — он лихорадочно пытался придумать хоть что-то, — она пыталась убить вас.

Наемник так обрадовался столь удачно подвернувшейся идее, что его свирепое лицо расплылось в неуместно-радостной гримасе.

Взгляд Вийона прошелся по валяющейся на полу подушке, затем по руке все еще сжимающей нож и остановился на девушке. Голубые глаза, вцепившиеся в его лицо, сказали ему, что все совсем не так. Еще один круг. Подушка на полу с явной отметиной грязной пятерни, каминная кочерга в руках Луизы и нож… Лицо графа напряглось. Этот трофей он узнал, после взятия родного замка, сам подарил его Щербе за храбрость. С тех пор тот с кинжалом не расставался, влюбился в него как ребенок, даже подержать никому не давал. Представить, что Луиза украла его, сложновато, тогда чем же она хотела убить меня? — В вопросе, прозвучавшем в голове Вийона, не было гнева, скорее какое-то отстраненное любопытство. — Забить полуживого чугунным прутом, после того как сама же вытащила меня с того света. Не верится.

Еще один взгляд на подушку и отметину от грязной жирной ладони. Последние сомнения рассеялись, и от этого Вийону стало не по себе.

Щерба — доверенное лицо Давиго, без его слова он шага не сделает. — Вийон поймал бегающий взгляд маленьких злобных бусинок, и его обожгло страшным пониманием. — Неужели, после стольких лет верной службы, Давиго решил избавиться от меня? Но зачем?

Словно в поисках ответа глаза Вийона вернулись к зажатой в угол девушке. Мокрое от пота лицо, острые точки сосков оттопыривают рубашку, прилипшая ткань рисует четкую линию треугольника между ног.

Она прекрасна, — улыбка тронула уголки губ, — настоящая богиня войны.

Он уже все понял и горькое разочарование залило душу Вийона.

Я сам во всем виноват, сам отдал им ее на растерзание, а теперь Давиго испугался. Столько лет вместе, кто лучше него знает меня. Простил бы я этим людям насилие над ней. Мой капитан посчитал — нет. Что он увидел такого, заставившего его думать, будто я буду мстить за нее? — Вийон впервые задумался об этом, о том, что сделали с ней его люди, по его же собственному приказу и ярость, вспыхнувшая в душе, показала, что Давиго не так уж и неправ.

— Убирайся! — Заскрипев зубами от боли, граф приподнялся в постели.

Щерба замешкался, не зная как поступить.

— А как же…? — Он кивнул в сторону девушки.

— Убирайся! — Уже в голос рявкнул Вийон.

Провожая взглядом пятившегося к двери наемника, граф лихорадочно пытался сообразить, что делать дальше. Давиго хитрый зверь и опрометчивых поступков не допускает, чтобы он решился на такое, у него должны быть сильные козыри в рукаве.

Лицо Вийона закаменело, и взгляд ушел в себя, мгновенно просчитывая ситуацию.