Год перестройки (ЛП) - Харпер Кейдж - Страница 2

— А я и люблю свою работу как раз за то, что сам расписываю себе обязанности. — Барретт затолкал испачканную салфетку обратно в упаковку и сунул ее в карман. — Поэтому, если ты правда собираешься идти на лекцию, я тебя, пожалуй, провожу, мало ли что.

Не то чтобы Райан мог его как-то остановить. Он сделал нерешительный шаг.

С тростью получилось. Приятного мало, конечно, и вечером ему все ой как аукнется, но сейчас он хотя бы мог ходить. Лекция по физиологии проводилась в Смит-холле. Уж туда он доковыляет.

У колледжа Бонавентур был красивый кампус. Дорожки от здания к зданию петляли между клумбами, засаженными яркими осенними цветами. На деревьях только появились первые намеки на желтые и красные листья. Тропинка, по которой они шли, была усыпана щебнем, а не вымощена брусчаткой, и по ее краям тянулись вкопанные в землю кирпичи, ярко контрастировавшие по цвету с камнем. Райан бы полюбовался получившимся эффектом, если б не приходилось, сцепив зубы, сосредотачиваться на том, чтобы переставлять одну ногу за другой.

Барретт шел рядом. Он был сантиметров на восемь выше Райана и стопроцентно сдерживал шаг, хотя казалось, будто идет в обычном темпе. Райан попробовал подыскать тему для разговора.

— Не волнуйся насчет крови, — выпалил он. — В смысле, моей у тебя на руках. Я недавно сдавал анализы, переносимых с кровью инфекций у меня нет. — Прозвучало как на лекции по гей-свиданиям… — То есть анализы делали для переливания крови и…

Опс, эту тему тоже не поднимаем.

— Я к тому, что руки, конечно, вымой, но не стоит волноваться.

А улыбка у его спасителя была замечательная — спокойная и открытая.

— Я и не волновался.

— И давно ты тут работаешь? Я к тому, что… кампус выглядит здорово.

Да что с ним такое? Разучился поддерживать разговор, когда приложился головой, что ли?

— Два года. И спасибо.

А вот и Смит-холл, слава тебе господи. И его сокурсники только начинали подниматься по лестнице. Райан повернулся и протянул руку:

— Еще раз спасибо.

— Не за что.

Он поправил рюкзак и чуть сильнее сжал рукоять трости. Три метра дорожки, семь широких ступенек и — спасибо, боженька! — перила. И последнее занятие этого длинного-предлинного дня. А у подножия лестницы стояла и улыбалась ему одногруппница — маленькая задорная блондиночка. Он направился в ее сторону самым ровным шагом, на который был способен.

Джон наблюдал, как Райан подошел к невысокой светловолосой девушке. Парень, конечно, кремень, ничего не скажешь. Ударился он будь здоров. Джон вспомнил мгновенно нахлынувший страх, когда увидел, как кто-то кубарем скатился с лестницы, и громкий звук, с которым его голова ударилась о твердый бетон. Одну паническую секунду Джон думал, что парень мертв. У него, видимо, железный череп, раз смог взять и сразу встать после такого-то падения.

Он был явно постарше большинства местных студентов. Где-то в районе тридцатника, скорее всего. Хотя из-за медицинского факультета в кампусе встречались не только студенты. Колледж Бонавентур не отличался размахом или престижем, и в нем, пожалуй, кто только не учился, это вам не Лига Плюща.

Сегодня среди давно знакомых лиц он видел и немало новых. Новый учебный год, выпускники ушли, первокурсники пришли. И хотя официально Джон никак не контактировал со студентами, многие из них со временем примелькались. Последние два года он старался сделать все, чтобы студентам хотелось больше времени проводить на свежем воздухе в его кампусе. Новые дорожки, новые скамейки, беседки, которые так и манили посидеть и пообниматься с кем-нибудь. Планов у Джона оставалось еще немало, но ему уже нравился вырисовывающийся результат. Его предшественник был суровым традиционалистом, известным в первую очередь своей привычкой орать на студентов, как только те делали хоть шаг на траву. Джону же хотелось, чтобы ребятам нравилось здесь находиться.

В кармане хрустнуло, и он направился в сторону ближайшей урны выбросить использованную салфетку. Как удачно, что она оказалась в рюкзаке. Хотя его улыбка потускнела, стоило вспомнить свое «у меня есть дети». Правильнее сказать: «У меня были дети». Синтия позвонила этим утром, чтобы опять перенести их приезд. Новый учебный год, сложно освоиться, слишком много стресса, чтобы сейчас срываться и куда-то ехать… Причин у нее нашлось миллион. А на самом деле ей просто не хотелось, чтобы дети проводили с ним время, а у него не хватало то денег, то сил постоянно сражаться за свои родительские права. Он сам им сегодня позвонит. Или завтра, когда сможет сдержаться и не показать свою злость и разочарование.

Он не видел детей уже два месяца, а они так быстро менялись. В июле его Тори приехала с накрашенными глазами! Не слишком умело накрашенными, но все равно. А кажется, еще вчера она лазила по деревьям, как заправская пацанка. Тот клен, с которого он сегодня спилил ветку, буквально прошлым летом считался у нее любимым.

Он резко помотал головой, чтобы прогнать такие настроения. Дети растут — это жизнь. Он все равно оставался их отцом, что бы там ни думал его претенциозность Брэндон Карлайл, новый муж Синтии. И что с того, что Джон сейчас главный по уходу за территорией, а не какой-то высокооплачиваемый юрист? Детям здесь было весело. А ему стоит закончить с тем кленом, пока кто-нибудь не попытался на него залезть и не обнаружил под собой другую засохшую ветку. Широким шагом Джон направился к дереву, чтобы от души пройтись острой пилой по твердой древесине.

Следующие несколько часов он работал пилой, граблями и, когда потребовалось выкорчевать вездесущую крушину, руками, прежде чем достаточно успокоился, чтобы ехать домой. Если как следует вымотаться в кампусе, то душ зовет сильнее, чем барная стойка.

Он задержался около входа в Смит-холл, когда закончились занятия у студентов. Так, на всякий случай. Его новый знакомый Райан смог спуститься по лестнице без приключений, а затем повернул в сторону автобусной остановки. Двигался он так себе, но заметно оживился, когда к нему подбежала и зашагала рядом та блондинка.

Чудеса тестостерона.

Бригада Джона разошлась по домам час назад. У него в подчинении работало пятеро парней, все иммигранты. Он надеялся, что легальные, но об этом пусть болит голова у администрации.

Джон же просто раздавал им задания и следил, чтобы они выполнялись. По правде говоря, парни вкалывали получше многих коренных американцев, с которыми ему довелось столкнуться за прошедшие годы. В данный момент в его мини-организации объединенных наций было все спокойно. С тех самых пор как ушел Мануэль. Убери из группы одного скандалиста, и оказывается, что остальные-то вполне себе хорошие ребята. Он был готов, что кто-то из них исчезнет так же внезапно, как в свое время и появился, но в данный момент ему хватало хороших рабочих рук, чтобы задуматься о серьезном штурме зарослей крушины. Джон начал обдумывать план кампании по пути к пикапу.

Внезапно в сумраке тополиной аллеи ему в глаза бросился огонек, похожий на пламя — от зажигалки, возможно. Он не замечал, чтобы этот уголок кампуса облюбовали курильщики, но новые студенты — новые предпочтения. Джон зашагал в ту сторону, чтобы сделать втык.

Он не был фанатичным блюстителем порядка. Запах сигаретного дыма хоть и раздражал, но каждому свои пороки. Бог свидетель, у него хватало и собственных. И он не стал бы делать замечание из-за пары косячков — травка все-таки вещь довольно невинная. Беспокоил только открытый огонь в том месте. Тополя в этом году начали опадать рано, и землю устилали сухие листья. Уж чего-чего, а пожара ему точно не надо.

Когда он приблизился к роще, пламя все мерцало. Значит, не зажигалка. Тихий голос напевно и с придыханием шептал что-то о лунной сфере. При виде его обладательницы он замер от удивления.

Джон не знал, как ее звали, но лицо ему примелькалось. Два года назад девушка приехала в колледж серой мышкой. Коричневатые волосы, коричневатые глаза, прыщи и ссутуленные плечи, которые буквально кричали: «Ударь меня!».