Средневековый мир «Игры престолов» - Ларрингтон Кэролайн - Страница 21

Кланы Ледяной реки, напротив, каннибалы и практикуют шрамирование: они покрывают свои лица шрамами, чтобы запугать врагов. Люди Ледяной реки охотятся на людей Замороженного берега, похожих на инуитов, которые ездят по ледяным пустошам на собачьих упряжках и кормятся охотой и рыбалкой. Они носят имена вроде Великий Морж, как мы узнаем, когда Джону Сноу передают одного из них в качестве заложника во время расселения вольного народа к югу от стены (ТД, Джон XII). В сериале тенны сохраняют свое культурное превосходство – идея о том, что чем теплее климат, тем выше уровень развития цивилизации, будет подвергнута критике в следующих главах, – но они также занимаются шрамированием и каннибализмом, как кланы Ледяной реки. Лобода, лидер теннов в Суровом Доме, носит очень впечатляющий обоюдоострый топор, хотя даже он не в состоянии противостоять Белому Ходоку, который его легко разрубает. Тенны упрямее других представителей вольного народа, как отзываются о них Тормунд и Карси («Я чертовски ненавижу теннов»). Интересно узнать, смогут ли тенны в сериале приспособиться к социальным условиям к югу от Стены, оказаться от каннибализма и обратиться в веру в Р’глора или им удастся сохранить свою поразительную культурную самобытность, адаптировавшись к жизни в Семи Королевствах.

Трехглазого ворона, мистическую фигуру в сериале, в книгах называют трехглазой вороной. Ворон призывает Брана к себе с не вполне ясной целью. В ирландской мифологии вороны сопровождают богиню битвы Морриган, которая имеет три женских ипостаси. В древнеанглийском и древнескандинавском эпосе ворон является одним из зверей войны (вместе с орлом, падальщиком и волком), которые предрекают скорое начало бойни. Как было отмечено выше, в скандинавской поэзии сказать, что военачальник кормит завтраком волков, было похвалой; про них можно было бы сказать, что они так же щедро кормят воронов. О воронах думает Джейме Ланнистер, стоя над разлагающимся трупом своего отца:

Труп Тайвина, похоже, жутко усмехается этой невысказанной похвале от своего сына.

В некоторых формах индуистской аскетической практики внутренний третий глаз дает человеку доступ к различным тайным знаниям. В людском обличье трехглазый ворон – страшилище, сидящее в пещере далеко к северу от Стены: «На троне из переплетенных корней чардрева дремал, как в колыбели, мертвенно-бледный лорд» (ТД, Бран II, 197). Его тело обвили корни магических деревьев, и через них он, похоже, связан с магическими корнями Вестероса; через ризомический клубок он может видеть все, что происходит в священных местах Севера. Его также видит Мелисандра в языках пламени, но она не знает наверняка, кто он такой: «Деревянный, мертвенно-белый лик. Враг? Пламя взметнулось, уставив на жрицу тысячу красных глаз: он видит ее» (ТД, Мелисандра I, 444). В обличье Ворона он Бринден Риверс, однажды служивший командиром Ночного Дозора, который исчез во время очередного патруля. Его облик, возможно, послужил основанием для прозвища, которым люди из вольного народа наделили членов Ночного Дозора, и намекает на то, что при жизни он был чернокнижником; его сущность ворона совпадает с его способностью собирать сведения.

То, что у Бриндена один глаз, его связь с воронами и корнями деревьев, в которые он, по-видимому, физически врос, вызывают сильные ассоциации с Одином. Верховный скандинавский бог обладает магическими способностями и мудростью. Он владеет заклинаниями и знанием великанов и людей, которые он приобрел в ходе странствий. В норвежской поэме «Речи Высокого» рассказывается о том, как Один обрекает себя на жертву «самому себе» и приковывает себя к мировому древу Иггдрасиль на девять дней и девять ночей, без пищи и воды, и в итоге заполучает руны. Руны – это не просто система письма, позволяющая сохранять и передавать знания; они также обладают магической силой над материальным миром. Один знает многое из прошлого, настоящего и будущего. Один знает, что и он, и другие боги погибнут в Рагнарёке, но он также знает о том, что его мертвый сын Бальдр вернется в новый мир. Сэм, которая вдоль и поперек изучила историю Вестероса, сообщает, что Первые Люди использовали руны в качестве системы письма, и предлагает интересную точку зрения на то, что могло происходить в Семи Королевствах в древние времена:

Один может видеть «все миры» со своего наблюдательного пункта – высокого трона Хлидскьяльва, который перекликается с «троном» трехглазого ворона, позволяющим ему видеть все, что происходит на Севере, через глубинную связь с корнями деревьев. Подобно Хугину и Мунину, Трехглазый Ворон летает надо всем Известным миром и собирает информацию для своего хозяина. И именно он призвал Брана стать посвященным в древние силы Севера. Чему Бринден будет учить Брана глубоко в пещере в Зачарованном Лесу и насколько Оша, Мира и даже Ходор смогут смириться с его превращением в нечто не совсем человеческое – до поры до времени остается загадкой.

Каким-то мистическим образом Бриндену удалось погрузиться в переплетения корней наподобие чардрев, которые растут у замков и крепостей Севера. В этих богорощах призывают Старых богов, молясь древним деревьям с белыми стволами и красными листьями. В складках коры этих деревьев можно разглядеть лица и иногда можно увидеть, как капля алого сока стекает по стволу. Когда Тирион слышит, что Винтерфелл был захвачен Теоном Грейджоем, он вспоминает, как он участвовал в богослужениях, посетив чуждый ему Север: «Высокие страж-деревья в серо-зеленой хвое, кряжистые дубы, терновник, ясень и сосны, а в самой середине – сердце-дерево, как застывший во времени бледный великан» (БК, Тирион XI, 564). Религия Старых богов, почитаемых Первыми Людьми и их северными потомками, – это культ сил природы. В этом отношении эти ритуалы похожи на религиозные практики англичан и англосаксов в Британии до прихода христианства, о которых свидетельствуют римские историки. Для британских кельтов деревья, особенно дубы, по-видимому, были крайне значимы в обрядах друидов, которые проводились на открытом воздухе. Что касается англосаксонской религии, у нас есть чуть более убедительные исторические свидетельства: англосаксонский историк Беда около 730 года пишет, что, когда святые Августин и Паулин пришли в Англию, чтобы обратить иммигрантов-язычников из Германии, папа Григорий Великий сказал Августину не разрушать немедленно храмы, где собирались люди, а уничтожить идолов и перестроить культовые сооружения для поклонения христианскому богу. Топонимы свидетельствуют о том, что у англосаксонских язычников были и храмы, и часовни, а также большие комплексы под открытым небом: топоним «hearth», который в современном английском превратился в «Harrow», «Борона», похоже, обозначал именно такую священную рощу, расположенную на вершине холма.

Старые боги по сути своей являются собирательным образом, соотносимым с германскими богами, которых иногда называли bönd («те, которые связаны друг с другом»). «Там, за Стеной, других не знают», – рассказывает Брану Оша (ИП, Бран VI, 542). Некоторые из кельтских богинь, такие как Матроны, или «матери», действуют группой. В отличие от религии Семерых с ее особыми функциями различных аспектов божественности, Старые боги неприхотливы: у них нет священников, нет храмов и очень мало догматов. «Это все ваши боги со всеми их правилами» (1.1), – говорит Нед Кейтилин, которая исповедует южную религию Семерых. Мы мало знаем о религиях теннов и других более экзотических вольных народов, в то время как Крастеру удалось установить свой собственный культ, который предполагает жертвоприношение его сыновей Ходокам. Он полагает, что таким образом защитит себя и своих дочерей от нападения.