Love Is A Rebellious Bird (ЛП) - "100percentsassy" - Страница 44

— Ты когда-нибудь делал это? — спросил Луи, подталкивая Найла и заливаясь смехом. — Вроде как определённый каст людей из твоей жизни представляется различными героями в твоей голове? Я имею в виду, как Зейн сделал это. Я не могу перестать представлять Джерри Кортни Дедом сейчас! — он огляделся, по-видимому, чтобы убедиться, что Джерри не было рядом. — Несмотря на то что я никогда не думал, что дедушка Пети был старым ворчуном, глядя на Джерри, я начинаю думать, что он был именно таким! Эти рисунки полностью поменяли моё восприятие!

Хоть Гарри и знал, что подшучивания Луи были в основном добродушные, он чувствовал, что ему нужно было вмешаться и защитить честь Джеральда Кортни по какой-то неведомой причине. Джеральд, может быть, и был похож на версию дедушки из «Приключений Вертера», который не особо любил делиться с кем-либо своей карамелью, но всё же он нравился Гарри (возможно, именно из-за этого, на самом деле). У него была замечательная жизнь. Он родился в британской семье дворянином, вырос в Америке с мамой-американкой и играл на горне в оркестре армии США во время войны во Вьетнаме. Он пережил это время с острым чувством юмора, а все его пальцы остались целыми, поэтому он отправился в Англию, чтобы вернуться к своему истинному пристрастию — альтам. Пете бы повезло иметь такого деда! Гарри произнёс это вслух, и удовольствие расцвело у него внутри, оттого как нежно Луи фыркнул и закатил глаза.

— Хорошо, защитник, — сказал он, будто это была какая-то чудная должность, которую он приписал Гарри. Гарри Стайлс — дирижёр, виолончелист, защитник. Гарри неловко откашлялся, а затем быстро указал на то, каким удивительным казался Волк, смотрящий на ключ валторн, нарисованный Зейном, внушая себе не думать о каких-либо других жизненных позициях, которые Луи мог бы также приписать ему.

Он выкинул эти мысли из головы снова, блуждая в толпе людей, периодически подписывая программы и давая детям подержать его дирижёрскую палочку. Большинство детей покинули зал к тому времени, как Гарри пробрался другому концу огромного помещения. Он оглядывал присутствующих, смотря, кто из музыкантов всё ещё был там, когда услышал голос Луи позади него. Обычно звонкий, высокий голос был тихим и спокойным, будто Луи подсознательно пытался оставить этот разговор личным. Гарри чувствовал, будто вторгается без разрешения (по правде говоря, он именно это и делал), но он не мог перестать слушать в любом случае, не мог заставить себя перестать наблюдать за ними.

— Хорошо, покажи мне, как ты держишь смычок, — сказал Луи, улыбнувшись Софи Бекер. Она смотрела на Луи с трепетом, его дополнительный смычок был в её руке, она явно не могла поверить, что говорит с самим Луи Томлинсоном, концертмейстером Лондонского симфонического оркестра, он также позволил ей стоять поразительно близко к его великолепной, бесценной скрипке. — То, что я и ожидал, — сказал Луи, немного регулируя расположение пальцев на перламутровом основании смычка. — У тебя запястья настоящего скрипача.

Софи хихикнула и покраснела, закусив губу, чтобы спрятать улыбку. Гарри сделал то же самое, потупив взгляд.

— Ты любишь играть? — спросил Луи, забирая смычок из её рук.

Софи кивнула, улыбаясь ему.

— Хорошо, — сказал Луи. — Это очень важно, — он наклонился, возвращая смычок в надлежащее ему место в футляре для скрипки и доставая что-то похожее на голубой носовой платок. — Это моя любимая канифоль, — произнёс он, снимая шёлк и показывая её Софи. — Она была у меня на протяжении многих лет, скорее всего, она даже старше тебя.

— Ей девять лет? — спросила девочка, скептически и немного нахально, думая, что Луи, вероятно, просто дразнит её.

— Даже больше! — сказал Луи. — Она на последнем издыхании, посмотри, — Гарри мог увидеть, стоя в десяти футах от них, насколько изношена была канифоль, ещё чуть-чуть и, казалось, она разойдётся по швам. — Кое-кто, кто верил в меня, дал мне её, когда я был моложе. И я хранил её в течение очень длительного времени, — заверил Луи. Он откашлялся и продолжил: — Я видел, как ты играла вчера, и я могу сказать, что ты уже стала прекрасным музыкантом, Софи. Я думаю, у тебя есть огромный потенциал.

Софи ярко покраснела, чуть ли не прыгая от радости, держа руки за спиной, после того как он произнёс это.

— Спасибо, — пропищала она.

Гарри пришлось проглотить комок эмоций, образовавшийся в его горле, всё также глядя на свои неуклюжие ноги.

— Я хочу, чтобы ты взяла это, — сказал ей Луи. Он протянул руку, держа канифоль, обмотанную шёлком.

Рот Софи раскрылся в недоумении. Она потянулась к нему с широко открытыми глазами, аккуратно принимая дар дрожащими пальцами, очень осторожно держа такой ценный подарок.

— Таким образом, — мягко продолжил Луи, — в будущем, когда ты, возможно, разочаруешься во время занятий или отрывок, над которым ты работаешь, будет слишком сложным, у тебя будет эта канифоль, и ты сможешь использовать её, как напоминание, что кто-то там определённо верит в тебя, как раньше делал это я, хорошо? Потому что я, несомненно, думаю, что ты должна продолжать играть на скрипке.

— Ох, — прошептала Софи почти беззвучно, всё ещё рассматривая канифоль в своей руке, будто она могла быть всего лишь плодом её воображения. — Хорошо, с-спасибо.

— Пожалуйста, — сказал Луи.

— Софи! — маленький мальчик из её группы стоял у главного входа в Холл. — Соф! Поторопись! Нас ждёт мисс Джулия!

— Кай, я уже иду! — прокричала Софи, кусая губы. Она посмотрела на Луи. — Спасибо вам большое, мистер Томлинсон, — сказала она, перед тем как уйти, зажимая небольшой свёрток в своём маленьком кулачке. Она поспешила к остальным, переходя на бег.

— Эй, Софи! — окликнул её Луи, когда она была почти у двери. Она замерла, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. — Нет предела совершенству, — сказал он.

Софи широко улыбнулась, кивая, прежде чем повернуться на пятках и преодолеть оставшуюся часть пути.

Гарри не понял, что он затаил дыхание, пока дверь не захлопнулась и не наступила тишина. Его сердце быстро билось в груди, и ему было интересно, догадывался ли Луи, что он всё это время был там?

— Я знаю, что ты был здесь, — прохрипел Луи с намёком на разоблачение в своём голосе. Он не обернулся, чтобы посмотреть на Гарри, просто продолжая тщательно собирать свой футляр.

Гарри вздохнул.

— Прости. Я просто… — голос Гарри был тяжёлым, а его нервы были на пределе. Он просто хотел протянуть руку Луи и захватить его в крепкие объятия за то, что он такой замечательный. — Луи, это…

Луи повернулся к нему лицом, прерывая его. Он покачал головой, пытаясь скрыть свои порозовевшие щёки.

— Это ничего не значит, Стайлс.

Боль в груди Гарри разрасталась, и он чувствовал себя отвратительно.

— Это не так, — прошептал он. Он не мог не положить свою руку на плечо Луи, после того как сказал это.

— Хорошо, — ответил Луи. Он смущённо рассмеялся и закатил глаза, сжимая руку Гарри. — Хватит об этом.

Они простояли так ещё несколько неловких мгновений, пока Найл не заглянул к ним и не раскричался на весь зал.

— Хей! Разгильдяи! Эй, вы готовы? «Красная Корова»! Глэд, Зейн и Джерри, скорее всего, уже там.

— Хорошо, — крикнул Луи в ответ. Он посмотрел на Гарри, который всё ещё был без своего пальто и с партитурой в руке. — Встретимся там?

Гарри безмолвно кивнул, наблюдая, как Луи догоняет Найла.

— Это имеет значение, — снова прошептал он.

***

Возвращение в квартиру Гарри немного отличалось от прошлого раза. Они не набросились друг на друга, как только оказались на улице. Они так же, как и тогда, поймали такси у «Коровы», но на этот раз никто не сходил с ума, никто не целовался на каждом пролёте лестницы, опираясь на перила. Вместо этого они спокойно вошли в лофт. Гарри включил свет и положил ключи на комод у двери, снимая обувь. Он безмолвно взял пальто Луи и повесил его рядом с собственным.

На этот раз всё было медленно и тихо, но сердце Луи колотилось так же неумолимо быстро, как и тогда.