Супермен должен умереть-2 (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 9

Гарри Борден заявил, что негоже белому джентльмену появляться в непотребном состоянии на глазах туземцев. Дик от лица туземцев выразил солидарность с этой позицией, поэтому пить решили умеренно и только по вечерам.

В первый же вечер нашего пребывания в деревне мы приступили к выполнению этого плана.

— Вы же понимаете, джентльмены, что мы застряли здесь на совершенно неопределимый промежуток времени, — сказал Том. Мы сидели в довольно удобных плетеных креслах на небольшом заднем дворе, доставшимся нам вместе с домиком, и попивали виски с содовой и со льдом. Холодильника в доме не было, но британцы захватили с собой переносной. — Дик разговаривал с местными и выяснил, что новых “одержимых демонами” привозят сюда не так уж часто. В среднем два раза в месяц, но иногда перерывы бывают до пяти-шести недель. Скилл джокера, как я понимаю, может сработать и не с первого раза, а значит…

— Здесь тепло, — невпопад ответил Гарри Борден.

— Но влажно, — сказал Дик.

— Здесь тепло и есть виски со льдом, — продолжал гнуть свою линию Гарри. — Что еще нужно, чтобы достойно встретить конец света?

— То есть, в успех операции ты вообще не веришь? — уточнил Том.

— Верю, — сказал Гарри. — В какой-то степени.

— С этого места поподробней, — попросил я. — Допустим, ты завладеешь скиллом Аскета и сможешь лишить любого некстмена его способностей, — сказал Гарри. — Даже Ветра Джихада и то чудище с Гаити. Ну а дальше-то что? Ты один, мир достаточно велик… Вряд ли ты успеешь вообще везде. Кроме того, я предсказываю, что некстмены, даже лишенные способностей, не будут питать к тебе теплых чувств и попытаются испортить жизнь. Сейчас за тобой уже охотится половина исламского мира, и я думаю, что дальше будет еще интересней.

— Угу, — сказал я. О мысли, что за мной охотится половина исламского мира, я уже успел позабыть, а теперь снова вспомнил и мне стало неуютно. В конце концов, в Индии тоже полно мусульман.

С другой стороны, я понимал, что Гарри все время пытается подвести меня к мысли, что без их поддержки я не справлюсь, и в какой-то степени он был прав. Одиночки, увы, нигде не рулят. Даже супермены это понимают и начинают сбиваться в стаи.

— Мне кажется, вы все излишне драматизируете, — сказал Дик. — Мир, как ты выразился, достаточно велик и достаточно устойчив, а человечество умеет приспосабливаться. Мы пережили появление огнестрельного оружия, появление ядерного оружия, появление интернета. Переживем и нынешние времена…

— Каждое это изобретение меняло мир, — сказал Том.

— Значит, ему суждено измениться еще раз, — сказал Дик.

— Все это разговоры в пользу бедных, — сказал Гарри. — Мир велик и устойчив, колеса Сансары вращаются медленно и перемалывают всех, а перемены неотвратимы. Я верю, что в глобальном смысле человечество может пережить, что угодно. В отличие от отдельных личностей, имя которым — легион. Спросите у рыцарского сословия, как они пережили появление огнестрельного оружия. Спросите у японцев, как им живется после изобретения ядерной бомбы.

— Рефлексия — это хорошо, — сказал Том. — Но не во время боевой операции.

— Боевая операция, — сказал Гарри. — Еще не началась. Но когда она начнется, она уже не закончится никогда.

— Глубокомысленная муть, — сказал Дик. — Вы, британцы, любите все усложнять.

— Это отголоски нашего былого величия, — сказал Том. — Не обращай внимания, с похмельем это пройдет.

Кто супермен с повышенной регенерацией, благодаря которой утром не мучился от похмелья, в отличие от троих своих британских собутыльников, тот я.

Пока они стенали, пили холодную минералку и забрасывали в свои организмы ударные дозы химии, я выполз в интернет на предмет посмотреть, чего в мире изменилось.

А ничего не изменилось, сползание в пропасть, о которой все говорили, оказалось довольно медленным и на первый взгляд незаметным. Израиль все еще не был стерт с лица Земли, Кракен не сожрал все население Гаити, да и Эль Фуэго за прошедшие сутки больше никого не сжег. Новых глобальных угроз тоже не обнаружилось. Отсутствие новостей всегда считалось хорошей новостью, а в нынешние времена и подавно.

От Аскета тоже никаких известий не поступало, но это было неудивительно. Глупо было рассчитывать на то, что возможность получить его скилл предоставится уже на следующий день, тем более, что мы еще не успели занести ему обещанную тысячу долларов.

После обеда, когда британцы более-менее пришли в себя, мы с Гарри Борденом еще раз наведались к Аскету. Надежда на спасение мира возилась на огороде, выпалывая сорняки.

Нас надежда встретила довольно-таки неприветливо.

— Я за вами не посылал.

Гарри пожал плечами.

— Обычно людей, приносящих тысячу долларов, встречают более дружелюбно, — сказал он.

— Вы принесли деньги?

— А как же, — Гарри вытащил тощую пачку купюр из кармана своих походных штанов цвета хаки. — Пересчитывать будешь?

— Ты англичанин, — сказал Аскет.

— Не буду отрицать.

— Если бы я знал, что придется иметь дело с англичанами, я запросил бы больше, — сказал Аскет.

— Да я тут просто для мебели, — сказал Гарри.

— Я не люблю англичан.

— Это было сто лет назад, — сказал Гарри. — По правде говоря, даже больше ста лет.

— Неважно, — сказал Аскет. — Слово было произнесено.

Он пересчитал деньги, завернул их в грязный носовой платок и сунул в нагрудный карман рубашки. В городе носить деньги таким образом крайне не рекомендуется, но здесь, в деревне, посреди собственного огорода… Почему бы и нет.

— А скажи мне, старик, есть у тебя хотя бы отдаленное представление о том, когда к тебе приведут следующую жертву? — спросил Гарри.

— Жертву? — нахмурился Аскет.

— Пациента, — поправился Гарри. — Не знаю, как вы это тут называете.

— Они приходят и уходят, — сказал Аскет. — Я не знаю, когда будет следующий. И я уже сказал, я пришлю за вами, когда это случится. И еще я говорил, что не знаю, как научить кого-то делать то, что я делаю.

Но деньги все равно взял.

С уверенностью, которую не испытывал, я еще раз заверил старикана, что специально делать ничего не придется, достаточно, чтобы я просто был рядом, и мы с агентом британской разведки отвалили восвояси.

Пока мы, став беднее на тысячу долларов, плелись по пыльной дороге обратно в деревню, в голову ко мне пришла еще одна тревожная мысль. Чертов старикан утверждает, что не умеет учить, а чего еще он не умеет? Соображает ли он вообще, что делает с людьми, способен ли он контролировать свой дар? Может быть, даже просто стоя рядом, я буду подвергаться такому же воздействию, как и очередной его “пациент”. Неудобно получится, если вместо того, чтобы овладеть скиллом Аскета, я потеряю свой.

И что мне тогда делать?

Англичане, скорее всего, сразу потеряют ко мне интерес, да и не только они. Док и его Лига не примчатся на помощь, мои же официально признали меня мертвым и в консульстве, должно быть, изрядно удивятся, если я заявлюсь к ним с английскими документами и буду утверждать, что являюсь гражданином России. Денег у меня практически нет, документы фальшивые, страна вокруг чужая. Как выбираться-то? Да и стоит ли куда-то выбираться?

Как говорил Гарри, здесь тепло, здесь вполне можно дождаться конца времен.

В общем, ситуация была совершенно дурацкая. Могу себе представить, в каком отчаянии пребывала британская разведка, раз они согласились на такое.

Следующие несколько дней тянулись медленно и монотонно и были похожи друг на друга, как дизайн современных смартфонов.

В Индии оказалось слишком жарко, слишком влажно и слишком лениво. Я имею в виду, ничегонеделание особенно утомляет, если не является плодом твоего собственного выбора. Хорошо валяться на пляже, лежать в шезлонге у бассейна или сидеть в уютном кресле, завернувшись в теплый плед и попивая горячий глинтвейн под веселое пыхтение камина, если ты сам решил, что в ближайшие двести лет тебе спешить некуда.