Супермен должен умереть (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 15

А вот когда эта груда камней, кирпичей и битого асфальта начала шевелиться, уплотняться и приобрела чудовищно гуманоидную форму, стало ясно, что мы имеем дело с суперменом, причем весьма агрессивно настроенным.

Проблема усугубилась тем, что магистр Винду и боевое ядро ордена отбыли куда-то в провинцию и на столичной планете отсутствовали. За ними уже выслали шаттл, то есть, вертолет, но это требовало времени, и капитан Харитонов заверил нас, что в ближайшие два часа нам придется обходиться без Безопасника.

Сейчас эта хреновина под рабочим названием «голем» застыла каменной статуей постмодернизму посреди Тверской-Ямской, что в самом центре города, и орошалась каплями моросящего осеннего дождя. Голем был раза в два выше породившего его самосвала, и почти таким же в ширину. По самым скромным прикидкам весил он около десяти тонн, плюс-минус, и было совершенно непонятно, чего от него ждать.

Ясно только, что ничего хорошего.

Улицу уже перекрыли, зевак со смартфонами попытались разогнать, и…

— Это всего в паре кварталов отсюда, — сказал Харитонов. — Пойдете туда наблюдателями. За оцепление не лезть, не провоцировать, скиллы не применять, в боевое столкновение не вступать ни в коем случае. Если возникнет опасность, по возможности постарайтесь спасти гражданских. Если такой возможности не будет, уцелейте хотя бы сами.

Звучало это донельзя оптимистично.

— Чего там наблюдать? — возмутился Стеклорез. — Это ж центр города, там камер больше, чем людей, а людей там явно до хрена. Что мы там сможем увидеть, чего камеры не отследят?

— Человеческий глаз — инструмент более надежный, — отрезал Харитонов. — Еще вопросы?

— Пистолет дадите? — спросил я. — «Парабеллум»?

— Стажерам не положено.

И мы выдвинулись, только куртки захватили. Я бы еще и зонт захватил, но его у меня не было. Канул в Лету во время спешного переезда под прикрытием доблестных представителей управления Н.

Кварталов там, конечно, оказалось не два, а все пять, но когда мы прибыли на место, ситуация не сильно изменилась.

Дождь моросил, голем стоял, оцепление держало периметр. Я обратил внимание, что оцепление состояло в основном из дэпээсных и пэпээсных машин. «Наших» было всего две, остальные, видимо, все еще стояли в вечерних городских пробках.

Зевак вокруг было полно. Кто-то переживал за свою машину, брошенную на проезжей части в опасной близости от монстра, кто-то пилил видео для своего бложика на ютубе, кто-то просто застрял здесь, потому что движение не близлежащих улицах тоже оказалось парализовано.

Стеклорез посветил удостоверением эника и выбил нам наблюдательный пункт на втором этаже какого-то сетевого кафе. Мы устроились за столиком рядом с окном, откуда открывался прекрасный вид и на голема, и на ребят, мокнущих в оцеплении. Если бы еще и кофе удалось за казенный счет заказать, вообще была бы не работа, а мечта.

Но Стеклорез заверил меня, что в авансовый отчет эти расходы включить не получится, и, скрепя сердце, я расплатился с официантом наличными. А цены там, между прочем, очень даже не гуманные.

Пока я добавлял сливки и размешивал сахар, Стеклорез выудил свой планшет и принялся возить пальцем по экрану.

Голем стоял.

— Надо бы водителя самосвала поискать, — заметил я. — Наверняка он что-нибудь интересное расскажет.

— А чего искать-то? — спросил Стеклорез. — Видишь грязное пятно на асфальте рядом с кабиной? Это водитель и вряд ли он нам что-то расскажет. Первая и пока единственная жертва нашего «12-красный».

— А парень в «лексусе»?

— Погиб до того, как образовался голем, — сказал Стеклорез. — Черт знает, какой статус ему в официальном зачете присвоят.

На капот одной из стоявших в оцеплении машин забрался мужик с матюгальником и обратился к голему с речью. Он сообщил груде камня, что та использует свой скилл общественно опасным способом, нарушая таким образом пункт 13 закона о некстменах, и что ей следует немедленно разоружиться, сдаться и проследовать в тюрьму, а то будет хуже.

Ответа, разумеется, не воспоследовало.

Стеклорез сверился с планшетом и сообщил, что Безопасник уже в пути и прибудет в город минут через сорок-пятьдесят, максимум час.

И в этот момент, на третьей неделе службы, я понял все, что следовало знать об управлении Н, последней линии обороны, которая стоит между нами и ними и как там дальше по тексту.

Они ни хрена не контролировали ситуацию. Они понятия не имели, что делать. Во всемогущей в глазах общественного мнения структуре царил полный бардак, иначе бы они не послали двоих стажеров на место события, не дав им оружия, цели или хотя бы каких-нибудь инструкций.

Мелкие проблемы они решали при помощи своей раздутой репутации и огнестрельного оружия разной степени летальности. При возникновении более серьезной угрозы они задействовали Безопасника, Якута и еще парочку особо мощных некстов, надеясь, что те как-нибудь затащат любую ситуацию. И сейчас они придерживались ровно той же стратегии — оцепили место и ждали прибытия кавалерии.

Но что они будут делать, если кавалерия задержится в пути?

Я хлебнул кофе. За такие деньги он мог быть и получше.

Голем все еще стоял и мок. Оцепление тоже. Если все так пойдет и дальше, этот эпизод окрестят как «великок стояние в центре Москвы».

— Унылое какое-то ЧП, — поделился я своими мыслями.

— Тоже не понимаю, чего он ждет, — сказал Стеклорез. — Как ты думаешь, некст там внутри?

— Это ж насколько сумасшедшим надо быть, чтобы влезть внутрь этой хреновины?

— Может, его скилл по-другому не работает, — сказал он.

— Ну да, — сказал я. — Кроме того, так нам всем было бы проще. Лучше уж чокнутый псих в броне из тонны камней, чем чокнутый псих с дистанционным контролем. Который, между прочим, может сидеть в этом же кафе.

Стеклорез вскинул голову и обвел взглядом набитый под завязку зал. По выражению лица было видно, что моя версия ему очень не понравилась, но вслух он ничего не сказал.

— Ты кофе-то пей, — посоветовал я. — А то остынет.

— Еще вопрос, кто тут чокнутый псих, — пробормотал он, но кофе хлебнул.

— А мне интересно, где тот боец спецназа, — сказал я.

— Какой еще боец спецназа?

— Девяносто, если не больше, процентов некстов можно ликвидировать силами одного бойца спецназа, — процитировал я Безопасника. — Так наш главный утверждает. Вот я и интересуюсь, где этот боец.

— Ты вообще говорил, что половину нашей конторы можно одним танком раскатать, — напомнил он.

— И вон этот танк, — я махнул рукой в сторону голема. — А боец спецназа где?

Тем временем, картинка за окном поменялась. Голем перестал изображать статую работы Церетели и двинулся прямиком на оцепление. Попер он в сторону центра.

Почему сейчас? Что изменилось? Отсюда этого не было видно, и мы поспешили обратно под дождь.

До оцепления оставалось метров двадцать, когда снова проснулся мужик с матюгальником.

— Остановитесь! — заорал он. — Или мы откроем огонь!

И почти сразу же они открыли огонь.

Сначала из табельных пистолетов и неизменных «калашниковых», а потом и наши с пулеметами подтянулись.

Очередь из установленного на оперативном «патриоте» крупнокалиберного пулемета разрывала человека в клочья, но голему это было, как слону дробина. Пули щелкали по камню, рикошетили, выбивали осколки, но останавливающего эффекта не оказывали. Стоит ли говорит, что более легкое вооружение не производило эффекта от слова «совсем»?

«Руки» у голема свисали практически до земли, как у гориллы, и именно ими он ударил по машинам оцепления. Полуторатонный гаишный «форд» отлетел метров на десять и закрутился вокруг фонарного столба, четырехтонный бронированный «УАЗ» боком проехал около трех метров и завалился на бок. Пулеметчик и гаишники, вроде бы, успели отскочить.

Голем не стал обращать на них, впрочем, как и на свинцовый град пуль, никакого внимания и довольно бодро для создания его веса зашагал в сторону центра. Полицейские машины остались на месте, в второй «патриот» эников последовал за ним на некотором отдалении. Мы со Стеклорезом припустили по тротуару, уворачиваясь от нормальных людей, бежавших в противоположную сторону.