Еврейские литературные сказки - Перец Ицхок-Лейбуш - Страница 57

Он быстренько развел огонь, набрал горсть и в огонь…

Печь горит, вошья братия трещит. Почти час так собирал.

— Ничего, — говорит приятель, — я вас не боюсь! Видите, сколько гребешков у меня на столе лежит, сколько мыла на полках? Я вас быстро спроважу, у меня не заживетесь. А пока нужно найти Ойзера и немого почистить, а то как бы они его, в добрый час, не заели. Они ведь могут человека уморить, лошади этакие…

Побежал приятель по одной улице, по другой и у всех спрашивает:

— Не проходил тут парень такой да эдакий?

— Видели, — отвечает ему лавочник, который раньше всех открыл свою лавку, — было еще темно, он пробежал по широкой улице к большой дороге.

Схватил приятель извозчика:

— Гони, — говорит он извозчику, — по широкой улице к большой дороге, только быстро!

Понеслась лошадь. Выехали из города на большую дорогу, видят: бежит вдалеке человек.

Кто бы это мог так бежать?

— Гони, — говорит приятель извозчику, — прямо за этим хлопцем.

Догнали и видят: это Ойзер.

— Ойзер, оглянись, куда ты бежишь?

— Я не бегу, я убегаю! — смутился Ойзер.

— От кого ты убегаешь?

— От кого? Я знаю от кого, только сказать стесняюсь.

— Говори-говори, не стесняйся!

— Ой, стесняюсь. Я украдкой ушел от своих вшей, теперь убегаю.

— Ну, если это все, — говорит приятель, — то хорошо. Твои притеснители уже давно на том свете, а теперь, браток, пошли в баню.

Пришли, зовет приятель банщика и говорит:

— Я заплачу вам, дорогой мой, сколько хотите, только отмойте мне вот этого парня, а то, если не доглядеть, заедят его эти лошади.

Заплатил приятель, сколько надо, банщик подстриг Ойзера, почистил, приготовил ему чистое белье:

— Вот, — говорит, — горячая вода, вот — холодная, мойся. Ты должен приходить сюда в этот день каждую неделю — и будешь человеком!

— Хоть мыло-то у тебя дома есть? — спрашивает банщик. — А гребешок?

— А зачем они — мыло и гребешок?

— Как зачем? Ты не знаешь зачем? Ну, ничего, узнаешь. И банщик отправил Ойзера в школу лекции слушать. Ойзер дал себя уговорить, и что бы вы думали? Он стал-таки человеком. Гребешок и мыло бережет пуще глаза, а банщик ему дороже отца родного.

Как-то встретил Ойзер своего приятеля то ли на свадьбе, то ли в клубе. Отозвал Ойзер приятеля в сторонку и говорит ему на ухо:

— Дай тебе Бог, приятель, ты оказал мне услугу на всю жизнь! Сколько буду жить, никогда этого не забуду.

А перед уходом говорит ему снова:

— Знаешь что, приятель?

— Что, Ойзер?

— Тогда, еще бы немного, и стащили бы они меня в реку, черти этакие.

— Ой, да неужто? — испугался приятель.

— С места не сойти! — поклялся Ойзер.

— Коли так, — сказал приятель, — теперь ты человек!..

И я знаю, что не один только приятель говорит это — весь город свидетель: Ойзер стал гораздо умнее и приличнее — просто никакого сравнения!

В одной земле была река, и бежала река в открытое море, и у самого моря намывала песок, и множился песок, и рос. Годы складывались в тысячелетия. Песок со временем разросся на мили вокруг и тоже превратился в море, песчаное море.

Однажды в затишье, когда обоим морям, водяному и песчаному, скучно стало лежать одному подле другого, стали они друг с другом играть и друг друга задирать. Но вода не могла залить песок, а песок не мог засыпать воду. И тогда закружился ветер, никак не может успокоиться: швыряет одно море на другое. То одному поможет, то другому — ничего не выходит. И тогда заговорили моря друг с другом:

— Что же нам делать, если нам будет скучно?

И так порешили: если забредут к ним хвастуны, не грех будет с ними немножко поиграть.

Стоит в устье реки деревня, стоит уже много лет. Женщины там плетут сети, пареньки воруют. А старики? Старики ловят рыбу, курят трубки и вечерами рассказывают друг другу о том, как они когда-то были молодыми.

Ну, ладно.

Подросли там однажды четырнадцать парней, все как на подбор. Один может пятнадцать пудов поднять, второй может быка прибить, третий, пятый и десятый могут самым злым собакам пасти заткнуть, самые прочные замки сломать, а если у кого кони стоят под замком, то лучше подавайте их сюда подобру-поздорову!

И много других фокусов знают эти ребята. Никого не боятся. Пока старики рассказывают свои сказки, молодые усмехаются в усы, перемигиваются и зевают.

— Пускай их. — Ведь для стариков нет ничего милей, чем рассказывать о том, что случилось когда-то.

Была однажды ярмарка в тех краях, и вот сговариваются приятели между собой:

— Там-то и там-то живет помещик, держит он при себе дочь-красавицу, он, поди, очень ее стережет, а собаки у него натасканные, так что надо еще подумать. Кони у него под замком стоят, могут пригодиться.

Сказано — сделано.

Рано утром поскакали четырнадцать хлопцев на четырнадцати конях в город на ярмарку покупать пшеницу и рожь. Но пшеницы и ржи ребята не достали, напились в шинке, допоздна засиделись, но гульба гульбой, а гостинцев домой для девушек накупили. Коней они давно сменяли на золото. Золото — в карманы, гостинцы — за пазуху, и отправились хлопцы навеселе да с песнями через пески в другую деревню, на другую ярмарку. Может, там тоже нескучно будет.

По дороге хлопцы разговорились. Один говорит:

— Положите мне на плечи мешок с песком, а на мешок — еще мешок: я его до другой деревни снесу.

Другой говорит:

— Окажись передо мной сейчас дерево, я бы его с корнями вырвал и нес бы в правой руке, как зонтик: днем бы солнце не пекло.

Третий говорит:

— Дайте мне трехлетнего коня, возьму я его за задние ноги и перекину через себя.

— Кого мы слушаемся, братцы?

— Никого!

— Мы и в воде не тонем и в огне не горим. Ура! Ура!

Вытащили приятели еще по бутылочке из карманов, выпили за свое здоровье, разукрасили себя лентами. Кругом никого, только ночь и небо, песок и вода.

Песок уже спит, и вода уже спит, только приятели идут себе, орут, шумят, не таясь. Рассердился песок:

— Это что за манеры?!

Тем временем ветерок объявился:

— Это что за гости тут такие подгулявшие?

Ночь качнулась, ветерок потянул.

Вода заволновалась, песок запел.

— Ага, — говорит один парень, — буря!

Говорит второй:

— Пятками чую.

Говорит третий:

— Через час на дорогу выйдем.

— Как бы не так, — говорит песок, — как бы не так.

Песок поет, ветер играет, вода волнуется. Песок вздымается белыми полотнищами, парни злятся.

— Полные глаза! — говорит один.

— Полные уши! — говорит другой.

— Тьфу! Полный рот намело! — проклинает третий.

— Может, ляжем?

— Как это ляжем?

— Надо идти!

И аукаются приятели и ругаются, а песок гудит, завивается, ветер срывает целые холмики песка и бросает под ноги.

— А, чтоб его! — кричит один хлопчик, спотыкается и падает.

— Ко всем чертям! — кричит второй и не может ноги из песка вытащить.

— Ау-ау! — кричат парни, чтобы не потеряться.

— Аукайте-аукайте! — отвечает песок. — Это вам не поможет.

— Где дорога?

— Нет дороги.

— Где бы взять глаза — свои засыпало!

— А-а-а-р-р-р! — ревут хлопцы от злости.

Вытащил один золото, швырнул на землю! Вытащил другой гостинцы, швырнул на землю! А песок все забрал себе, засыпал, спрятал:

— Давайте ещ-щ-щё, братцы, коли ес-с-с-с-ть!..

— Что же делать?

— Не знаю.

— Нет дороги.

— Песком замело.

— Крика не слышно.

— Ветер уносит.

Не знают хлопцы, что делать, куда бежать, натыкаются они друг на друга, падают друг на друга.

— Так-то, — говорит ветер и одной горой накрывает их, другой придавливает. Никто юнцов не видел, никто о них не слышал…