Олеко Дундич - Дунаевский Александр Михайлович - Страница 30

Кстати, колдаировский почтарь мне сказал, что кто-то уже недавно интересовался М. А. Дундич, что он получил на ее имя письмо из Ростова и переслал его».

Через неделю пришел ответ из Сталинградского областного управления милиции. В нем точный адрес: станица Иловлинская, Иловлинского района, улица Буденного, дом 150. Написал письмо. Вскоре пришел ответ.

«Я получила от вас письмо, — сообщала мне Мария Алексеевна, — в день восьмого марта. Как оно ошеломило и взволновало меня! Да, через столько лет коснуться больного места! О Дундиче я охотно вам расскажу. Этот человек навеки для меня незабываем. Но я боюсь, что мои сообщения для вас покажутся очень бедны.

Дундич родом из Югославии, по национальности серб. Жил в окрестностях города Ниш, а точного места рождения я не знаю.

Познакомились мы с ним в 1918 году. Он находился тогда при пехоте. Стояли они в нашей местности недолго, потом отступили под Царицын. Осенью 1919 года, когда наш хутор был освобожден, я решила стать его женой и разделяла с ним боевую походную жизнь. У меня было много фотокарточек и разных документов. Все это я долго хранила, но в Отечественную войну не сберегла».

С того дня началась наша переписка. Был я и в Иловлинской, и в станице Сиротинской, и на хуторе, в старой хате, где много лет назад Дундич познакомился с молодой казачкой, ставшей его женой. Ездил в Семикаракорскую к конармейцу Паршину, которого станичники и по сей день называют старым Дундичем.

Я счел необходимым дополнить книгу авторскими примечаниями. Они объяснят читателю, откуда мне стали известны отдельные, до сих пор еще не освещенные страницы боевой биографии героя книги. Имена многих боевых товарищей Дундича сохранены. Некоторые фамилии изменены.

К стр. 13 * В самом начале литературного поиска я задался целью установить год и место рождения Дундича. Послал в Белград несколько писем-запросов. Одно из них было адресовано председателю вече народной скупщины Сербии Николе Груловичу, знавшему Дундича по Одессе и Царицыну. Грулович собирал материалы о Дундиче для своей книги об участии южных славян в Великой Октябрьской социалистической революции и гражданской войне в СССР. Второе письмо было направлено директору Дома культуры ВОКС в Белграде В. 3. Кузьменко.

Первым откликнулся Кузьменко:

«18 ноября 1956 года, — сообщал он, — газета „Борба“ в заметке „Где родился Алекса Дундич?“ писала, что по просьбе музея города Ровно в югославском городе Титово Ужице (бывший Ужице) производятся розыски данных, которые могли бы подтвердить предположение музея о том, что Дундич родился в 1893 году в Ужице, в семье богатого скототорговца Чолича.

Однако после проверки всех церковных книг с записью рождения за период 1890–1900 гг. не было найдено никаких данных, подтверждающих сообщение музея. Тогда были опрошены все семьи Чоличей, проживающие в селах, расположенных в районе Титовово Ужице. Ни в одной из этих семей нет никаких воспоминаний об Алексе Дундиче. В селе Рожаны, в 42 километрах от Титового Ужице, жил священник Чолич, у которого было три сына: Милан, который был учителем и умер, Милутин, который пропал в плену в Австро-Венгрии, и Благое, который здравствует по настоящее время».

«Борба» высказывает предположение, что, может быть, этот Милутин Чолич и является Алексой Дундичем.

«В Титово Ужице, — пишет газета, — и дальше проверяют, ищут…»

Однако некоторые нетерпеливые исследователи не пожелали ждать. Они поспешили объявить, что Дундич и Чолич — одно лицо, что будто бы в Белграде он получил кличку Олеко Дундич.

В том же письме В. Кузьменко сообщил о статье, напечатанной в другой белградской газете — «Вечерне новости». Она была опубликована в связи с созданием советско-югославского фильма о Дундиче.

«В СССР, — сообщала газета, — существуют целые легенды о Дундиче. Он известен и любим как герой гражданской войны.

Между тем у нас о Дундиче мало кто знает. Нет достоверных данных о нем, даже неизвестно, где он родился, а предполагается, что настоящая фамилия его — Чолич… Мы приняли эту легенду по той простой причине, что, как оказалось, она уже утвердилась и в действительности стала сильнее исторической правды».

Нет, она не утвердилась. Легенда не стала сильнее исторической правды. Предположение, высказанное работниками ровенского музея и подхваченное белградскими журналистами, — это еще не доказательство. Более осторожно подходит к биографии Дундича «Энциклопедия Югославии». В третьем томе, изданном в 1958 году, на 178-й странице сказано, что место рождения героя окончательно еще не установлено: возможно, оно находится в Восточной Боснии или в районе Титово Ужице.

Между тем корреспондент журнала «Огонек» Генрих Боровик, побывав в Белграде и собрав одностороннюю информацию, написал статью о предках Дундича, в которой, правда с оговорками, ставится знак равенства между Дундичем и Чоличем. («Огонек» № 48 за 1957 год.)

Г. Боровик сетовал на то, что ему не повезло: во время пребывания в Белграде ему не удалось встретиться с Николой Груловичем, накануне уехавшим в Москву на празднование сороковой годовщины Великого Октября.

Зато мне, можно сказать, повезло. В Москве я несколько раз встречался с Н. Груловичем, и каждый раз он утверждал, что Дундич есть Дундич, что к Чоличу он никакого отношения не имеет.

Смерть помешала Николе Груловичу закончить книгу, которую он начал писать много лет назад.

Авторам версии «Дундич — Чолич» полезно было бы обратиться к советским источникам, к тем немногим, но весьма ценным воспоминаниям о Дундиче, которые в разное время публиковались в периодической печати. Наиболее ценной из них является статья Б. Агатова, опубликованная в газете «Красный кавалерист» (орган политотдела Первой Конной армии) от 22 октября 1920 года, т. е. через несколько месяцев после смерти Дундича. Статья была напечатана под рубрикой «За идею коммунизма». Ниже — заголовок: «Памяти Красного Дундича». Еще ниже — биография.

В биографии ни слова не было сказано о Чоличе. Дундич назывался Дундичем. Чувствовалось, что автор статьи писал биографию по документам или, быть может, со слов самого героя, которого он знал по совместной службе в Первой Конармии. Не случайно также и то, что о многих фактах, о которых сообщал Б. Агатов читателю, мне спустя тридцать пять лет рассказала Мария Дундич, обладающая хорошей памятью.

Наконец, знакомясь со списками конармейцев, удостоенных ордена Красного Знамени, я среди награжденных обнаружил фамилию — «Б. Агатов». Оказывается, он был помощником командира 36-го кавполка. Надо думать, что на этом посту Б. Агатов сменил Дундича. Разумеется, он имел возможность познакомиться с его автобиографией и другой документацией, хранящейся в штабе полка. Все это создает уверенность в подлинности фактов, сообщаемых Б. Агатовым.

Ветераны-конармейцы помнят, что, кроме Дундича, в красной кавалерии служило немало южных славян и среди них был серб Чолич. В докладе Данилы Сердича, прошедшего путь от командира югославского коммунистического полка до командующего кавалерийским корпусом Красной Армии, прочитанном 9 ноября 1932 года в Москве, в Центральном Доме Красной Армии, говорилось о двух героях сербах.

«История Красной Армии знает много примеров, — заявил Данила Сердич, — геройских действий целых подразделений югославян и отдельных ее легендарных героев. Я говорю об Олеко Дундиче и о Лазаре Чоличе. Пробираясь в стан белых, Дундич и Чолич выдавали себя за сербских офицеров и наутро привозили самые точные и ценные сведения о расположении войск противника».

Может быть, Данила Сердич оговорился, назвав две фамилии, принадлежащие двум разным лицам? Нет. Через три года он написал статью для специального номера журнала «Огонек», посвященного пятнадцатилетию Первой Конной армии. В этой статье говорилось:

«Разве наша красная конница не знает имен отдельных легендарных героев? Таков, например, Дундич, которому Климент Ефремович Ворошилов дал крылатое имя „Красный Дундич“, Лазар Чолич, который, пробираясь ночью к белым в штабы, выдавал себя за сербского офицера».