Минеральные войны (СИ) - Прядильщик Артур Иванович - Страница 1

— Здра-а-авствуйте, мои дорогие!

Голос источал мед. Засахарившийся. Он противно хрустел на зубах и был приторным и вязким. Он намертво клеился к нёбу, и рот хотелось промыть теплой водой, чаем, кофе… да не важно чем — чем угодно! Он застревал в зубах, подобно карамели или мифической конфете «ириске» (страшнейшему, судя по описанию «второго», оружию). И хотелось взять зубочистку и употребить ее по назначению. Тюк! — в одно ухо, тюк! — в другое. Голос душил. Его хотелось выплюнуть. Бхуэ!

— Встать! — скомандовал староста. — Приветствие!

И мы сцепили зубы, встали и хором поприветствовали:

— Здравствуйте, Мария Чандовна! — хорошо, что без поклонов, как ожидал «второй».

В ответ сверкнула улыбка, от которой хотелось зажмуриться, чтобы спасти глаза. Для надежности — рукой. И отвернуться, чтобы запечатлеть вид спокойного пасмурного дня за окнами класса, запомнить этот вид за миг до того, как глаза навсегда будут выжжены смертоносным излучением. Чтобы последняя виденная «картинка», оставшаяся в памяти, была красивой и умиротворяющей.

— Садитесь, дети!

Дети, здоровенные шестнадцати-, семнадцатилетние лбы и лбихи, сели.

Мария Чандовна Читхангпур. Наш классный руководитель. Рослая, черноглазая, черноволосая, смуглая и очень… очень фигуристая и объемистая. Не полная, а именно объемистая — ничего не висит, ничего не болтается. Лишь загадочно колышется и заманчиво дрожит. Да так колышется и дрожит, что заставляет вибрировать и покрываться мурашками все окружающие организмы мужского пола. И не только мужского, судя по моим наблюдениям.

«Этой секс-бомбе массового поражения точку бы над переносицей поставить — вылитая индуска была бы!» — Прицокнул языком «второй».

Я мысленно с ним согласился. Да, точка над переносицей была бы нелишней. Сквозная.

Не то, чтобы я ее не любил или ненавидел. Просто… раздражала. Своей манерностью, экзальтированностью… Почти бесила.

Само собой, мое к ней отношение было моим личным делом, и я не собирался его демонстрировать. Внешне. Тем более, что одноклассники души в ней не чаяли и обожали. Что неудивительно при таких ее статях и размерах во всех нужных местах. И при возрасте целевой аудитории. Не настолько она меня раздражала, чтобы я что-то предпринимал по этому поводу (не забываем про премию!), но — факт. Так что, получается, я тоже не остался к ней равнодушным… так или иначе.

«Ходячая Камасутра» — фыркнул «второй».

Камасутра? Посмотрел я картинки из этой «Камасутры», продемонстрированные «вторым»… По-моему, древние излишне все усложняли. Можно же проще. И легче. А не так… затейливо и через одно место. А «второй», оказывается, любитель женщин попышнее. Одно слово — похотливый вредный старикашка («Сосунок! Чтоб ты понимал в женщинах!»).

Хм… Камасутра… А что — это идея!

+++

Класс наш состоял из двадцати трех учеников. Двадцать третьим было бледнолицее «блонди» — Антонио Веридос.

Да, на Детро-Десять я так и не успел загореть. Только попытался (все окружающие так красиво валялись на шезлонгах и покрывалах… особенно девочки из гвардии Золотарь в этих… как их… бикини) — тут же стал красным от солнечного ожога. А потом кожа с меня полезла. И болело, и чесалось.

Получил:

— выговор от Курта Вербино — начальника меддепартамента. За наплевательское отношение к своему здоровью, за расход ресурсов медицинской службы, за… Короче, отношения с начальником медицинской службы компании «Пирит-С» (в привычных для «второго» терминах — главный санитарный врач четырех, как минимум, звездных систем) у нас как-то не сложились. Причем, объективно, ни я, ни Сабрина в этом виноваты не были — не наша вина, что за все то время, что в распоряжении «Пирита» находились два клона, медслужба корпорации не сподобилась подобрать для нас эффективный анестетик. Я, конечно, произвел на него впечатление полным игнором вторжения в свой организм посредством различных острых предметов (внешне я разве что не позевывал, а внутренне… ну, кого это волнует, верно?), но, оказалось, что этого все-таки недостаточно для предотвращения мелкой чиновничьей мести с его стороны. Старый мстительный пердун.

— выговор от непосредственного руководителя. Золотарь влепила мне «неумышленную порчу ценных и трудновосполнимых ресурсов корпорации». Мы, оказывается, являемся «ценными и трудновосполнимыми». Нет, с характеристикой целиком и полностью согласен — мы очень ценные и вообще невосполнимые. Это даже где-то в чем-то льстило. Но, опять-таки, это разве наш косяк? Стерва злопамятная.

— втык от Сабрины. Потому что оштрафовали. А семейный бюджет, он — общий. Сестра, конечно, отнеслась с пониманием, но, учитывая постоянное психологическое давление со стороны Ольги, давалось ей спокойствие с огромным трудом. Бедолага.

— тюбик с защитным кремом. Тюбик безо всяких названий и виртуальных маркеров. Явно некоммерческий. То есть, совсем не то, что впаривалось отдыхающим в многочисленных магазинчиках на рейсе «Детро-Десять — Новая Москва». У него даже никаких запахов не было. Вещь! Просто вещь!

И вот последнее-то — фармацевтическое чудо от «Пирита» — надежно оставило меня с тем загаром, с которым я прибыл на Детро-Десять. То есть — никаким. Этим средством, «ёлки-палки», корпуса звездолетов нужно покрывать! Для защиты от звездной радиации! Экономия на энергии, уходящей в защитные поля, будет просто колоссальная!

А Сабрина теперь не Сабрина Антрасайт, а Сарита Веридос. И такая же бледная блондинистая немочь, как и ее старший брат. Оказывается, она такой тюбик получила в первую же вылазку на пляж — после того, как Джонсон поймала ее за тихим умыканием этого волшебного средства из пляжной сумочки Золотарь.

На фоне пышущих здоровьем и внешним видом загорелых и румяных сверстников на Архоце мы смотрелись, как мифические вампиры из воспоминаний «второго». Дело усугублялось яркими светло-коричневыми глазами. Кроме цвета, разумеется, был изменен и рисунок сетчатки. Удивительно, как цвет волос и глаз меняет лицо, делая его неузнаваемым.

Сабрина мгновенно ухватила идею (вампиры, оказывается — не монополия «второго», а вполне себе общеизвестные персонажи книжек и фильмов… с которыми я особого знакомства не водил), обзавелась белым зонтиком и сильно расклешила подол своей белой школьной формы.

«Готик-лоли!» — придушенно просипел «второй», обливая изнутри мою (мою!) черепную коробку жгучими и едкими фетишистскими слюнями. — «Я в раю-ю-ю!»

Вот, как? Как серьезно относиться к 104-летнему старику, выдающему ТАКОЕ? Как? Это же… это же классическое «впадение в детство», маразм! А учитывая, что это глюканутое «программное обеспечение» работает на моем «железе», то есть, в моем (моём!) мозгу… Как-то неуютно становится, знаете ли!

Нет, не спорю, «вампиризм» в исполнении моей сестры, новоявленной Сариты Веридос, выглядит бесподобно: черные туфельки, черные ажурные чулочки-паутинка на рельефных сильных ножках, короткая белая расклешенная юбочка с органично вставленными кружавчиками, завязочками, ленточками и прочим хламом, белый «уставной» школьный пиджачок и — белый зонтик! Который можно миленько вращать за ручку. При этом — заметьте — весь гардероб находится строго в рамках суровых школьных правил, касающихся внешнего вида учащихся!

С другой стороны, учитывая наши боевые возможности, выглядит подобный маскарад не только бесподобно, но еще и аутентично — разорвать голыми руками обычного человека она может запросто. Да и кровь она вполне может пить… пусть только мою и в метафорическом смысле, но — может же!

+++

«Второй» снова удивлялся. Да эта старческая душонка только и делает, что удивляется!

Ну, кто бы мог подумать! Оказывается, у нас тут тоже есть общеобразовательные школы, в которые ученики приходят собственными ножками, сидят за партами собственными попками, слушают учителей собственными ушками и шевелят собственными мозгами.