Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 88

— Что Вы придумываете? — Шмыгнула забитым носом. — Моя бабуля не знает, как с телефоном обращаться! А вы про компьютер!

— Ну, конечно! Плохо ты знаешь, свою бабушку.

Кругом ложь. Обман! Ее уже тошнило от всего этого!

— А почему Вам семью можно?

— Так я ж не законник. Так, криминалим потихоньку. Боря, как за бугор свалил, меня за главного оставил. Стараюсь, как могу. Но, поверь, до Черчилля мне далековато.

— С тех пор началась ваша с Заруцким вражда…

— Падла! — Прорычал мужчина. — Безнаказанным остался!

— Ненавижу! — Зло прошипела, яростно вытирая с лица влагу. — Ненавижу его!

— К смерти Маришки Заруцкий отношения не имеет. Когда это случилось, хотел паскуду пристрелить собственноручно. Думал, псина, пронюхал про вас, и из-за общака завалил девочку. Но, узнав о ее смерти, он выл, как смертельно раненый зверь. Умолял пристрелить его. Не видел, чтобы мужчина так страдал. Мы враги, и заклятые, но мне стало, искренне, жаль Макарку. Все таки, он любил эту женщину. Всю. Свою. Поганую. Жизнь.

— Тогда, кто?

— Тот, кто хотел прибрать к рукам все черчиллевское добро. Кто…хочет его прибрать, и по сей день.

— И, кто же, хочет?

— Это и предстоит выяснить. Тобой, явно, заинтересовались. Это плохо. Макар дочерью считает — вреда не причинит. Наоборот, убьет за тебя. А вот те, кому он служит. Те же, москвичи…

— Как жить дальше? Мир разбился вдребезги!

— Еще нет. Но, скоро…

— Что это значит?

— Твоему отцу я поклялся оберегать тебя! Матери клятву давал, что ты никогда не окажешься в наших кругах. Будешь жить обычной жизнью. Радоваться каждому новому дню. Грустить по мелочам. Влюбляться, взрослеть, стареть. Нянчить внуков. Все шло, как и было запланировано. Мы, с Борисом, предусмотрели все. За исключением, одной только детали. Ваша встреча с Дмитрием — ошибка. Ее не должно было случиться! Невозможно выбирать между безопасностью одного, в пользу другого. Если придется, я буду жестоким. Моя цель — сохранить жизни вам обоим. И плевать мне, на ваши чувства.

Лиза вперилась в него взглядом. Опухшие веки нещадно жгло.

— Или…моего сына, ты тоже, хочешь собирать по кускам?

Вопль отчаяния вырвался наружу. Слезы, вновь, хлынули из глаз.

— Ни…когда! Нет! Пожалуйста…

— Тогда, отведи от него удар! И клянусь, я сам, встану на твою защиту.

— Как?

Ответ она уже знала.

— Оставь его. Между тобой, и пулей, он встанет, не задумываясь. А потом его, вот так же, на лоскуты. Нет для меня драгоценности дороже, чем его жизнь. Слишком дорого она мне досталась. Рядом с тобой, вероятность такого исхода, для него, в разы возрастает. Он становится слабым. Я буду защищать тебя. Я! Пусть, лучше меня. Только не его. Дмитрий, не понимает, во что влезает!

Господи, помоги! Сердце сейчас не выдержит.

«Мы убьем его, раньше!» — Противный голос Решетникова в клочья разрывал мысли. «Убьем его!»

— Не могу! — Яростно замотала головой. — Простите. Он…будто, часть меня.

— Мы не в гр*баной думе, девочка! Я не выношу вопрос на обсуждение. Это мое решение. Взвешенное и обоснованное. Клятву, данную когда-то Черчиллю и Марине, собираюсь сдержать. Но, ты — уходишь! Жизнь заново начинаешь.

— Я…

Голос не слушался. Паника накрывала с головой.

— Ты будешь обеспечена финансово. В непосредственной близости, всегда, будут находиться мои люди. Если, заметят что-то подозрительное — смогут защитить. Не знаю, сколько времени это продлится. Месяц, год, десять… Потом, будешь свободна. А сейчас…поверь, твое согласие, лишь формальность. Как дань уважения твоим родителям. Будь на моем месте Черчилль, поступил бы гораздо жестче. Я, по сравнению с ним, сюсюкающий мальчик!

Аркадий замолчал. Продолжил уже более спокойно:

— Мне нелегко далось подобное решение, Лиза. Я не слепой. Дима…ты изменила его. Это будет тяжелым испытанием для вас обоих. Если, о нашем разговоре станет известно, вряд ли сын когда-нибудь поймет меня. Но, когда человек дорог, пойдешь на любые жертвы, лишь бы он жил. Разве, я не прав?

Казалось, она была близка к обморочному состоянию. В ушах шум. Перед глазами плывет.

— Что со мной будет?

— Отвезу тебя к Валентине Степановне. Дальнейшие действия согласуем с ее участием. Борис настаивает на твоем переезде к нему, в Германию.

— Я совершеннолетняя! Силой меня никто не увезет!

— Скажешь это своему дяде, при случае. Посмотрю, как у него лицо вытянется от удивления.

Она была в отчаянье. Ощущала подкатившую к горлу горечь. Аркадий тяжело вздохнул. Оказался рядом, сдернул со стула и прижал к себе. Очень крепко.

— Пойми, по отдельности у вас гораздо больше шансов. — Уговаривал, словно неразумного ребенка, нежно поглаживая по голове. — Не сомневайся, я не позволю сыну пережить то, через что сам прошел.

— Если с ним все будет в порядке…

— Обещаю! Так и будет. Я не ювелир, и методы у меня грубые. Таков уж есть. Но, и вы, детки, хороши. Выбора мне не оставили.

— Дима…будет искать меня. Вы же знаете.

Последняя попытка изменить свою участь. Последняя попытка сохранить здравый смысл, собственное сердце, и хоть крупицу гордости.

— Ты — женщина. Сделай так, чтобы не искал. Вы это умеете. Он должен отказаться от тебя. Выбросить из головы. Только так, каждый из вас сможет начать жизнь с чистого листа.

Глава 18

«Только не злись. Пожалуйста! Невыносима мысль, быть причиной твоей злости. Сказать в лицо не хватит духа. А бумага…она все стерпит. Знаешь, окружающая реальность отрезвляет. Медленно, но верно, я пробуждаюсь от своего сна. От нашего сна. Безрассудного и страстного. Временами порочного, временами жуткого. Не жалею ни о секунде, проведенной рядом с тобой. Ни о едином мгновении. Но, и продолжать далее нет желания. Прости. Я долго думала, наверняка ты заметил. Взвесила все «за» и «против», и приняла, наконец, взрослое решение. Твой ребенок вырос, Дима. Его больше нет. Пока не поздно, пока есть шанс начать жизнь с чистого листа, мы обязаны поставить точку. Обязаны друг друга отпустить. Наша встреча была ошибкой. Чудовищной! Мы из разных миров. И с каждым днем понимаю все яснее — быть частью твоего мира я не хочу. Мне сложно смириться. Сложно понять такой образ жизни! Ты, хоть раз, спросил, чего хочу я? Нет! Принял решение, и, плевать на мои желания! Круша разделяющие нас стены, тащишь меня туда. На свою территорию. Остановись! Молю тебя! Позволь мне остаться самой собой. Не ломай меня. Я уже на грани. И, я ухожу! Со мной будет все хорошо — на то есть стопроцентные гарантии. Друзей никто не отменял, они всегда защитят и помогут. Хочу вернуть себе прежнюю жизнь. Хочу радоваться каждому дню, и заниматься любимым делом. Хочу иметь свой дом, без кучи охраны по периметру забора! Мне не нужна тюрьма, особенно с тобой, в роли главного тюремщика. Скрываться и прятаться не стану, но очень прошу — не ищи меня. Я, абсолютно серьезна. Если испытываешь, хоть каплю тепла, хоть толику уважения к тому, что между нами было — забудь. Закончим тем, с чего начали. Желаю тебе безграничного счастья! Прощай…

PS: В день знакомства с твоей семьей, купила тебе скромный подарок. Тогда не думала, что он станет прощальным. Теперь и повод появился, вручить его. Это моя благодарность. За все».

С губ едва не сорвался сдавленный вскрик. Сдержалась из последних сил, до боли стиснув зубы. В тысячный раз, прокручивала в памяти, оставленную Дмитрию записку. Лиза знала ее наизусть. До запятой. Она, словно выцарапала те строчки на обратной стороне собственных век. Ржавыми гвоздями. Сердце, будто разрывали, в клочья. Жаль, никто не позаботился об анестезии. Безжизненным взглядом девушка наблюдала за меняющимся пейзажем загородной трассы, сквозь тонированное стекло черного внедорожника. Видимо, чувствуя ее боль, рыдала и природа. Началась чудовищная гроза. Жуткий гром оглушал, заставляя неосознанно вздрагивать. Дождь лил стеной, затрудняя движение транспорта. Аркадий Михайлович, в компании со своим «почетным кортежем» состоящим еще из двух, точно таких же бронированных джипов, увозил Карпову все дальше, и дальше от ее мужчины. Внезапно они остановились.