Реквием по любви (СИ) - Сладкова Людмила Викторовна "Dusiashka" - Страница 101

Да, они с Соней, всегда были его принцессами. Причем, обе.

— Как же я рада Вас видеть.

Петр слегка отодвинул от себя. Внимательным взглядом осмотрел.

— Лизка, всего два месяца тебя не видел, а повзрослела-то как!

— Ой, да ладно, Вам…все та же.

Алмазов сердито прищурился:

— Ты почему так исхудала? Совсем ничего не ешь, зараза такая? Скоро ребра торчать будут!

Лиза сморщила носик. Странное ощущение. Беззаботное. Будто в прошлое вернулась. Туда, где был Сонин папа, и не было проблем.

— Ну, Петр Петрович! У меня, же режим.

— В колонии режим, Лизка. И поверь на слово, там были бы рады нормально питаться. — Покачал головой. — Андрей — крепкий паренек. Удержит как-нибудь, и покрутит…на чем надо! Я за тебя возьмусь. То одна дуреха на диетах сидит, то вторая, на первую наглядевшись!

Заливистый смех сдержать не смогла.

— Как скажете. Не буду спорить. Можете накормить, хоть сейчас! Только не знаю, готовила ли бабуля ужин. Поэтому, предлагаю начать с чая. Пойдемте?

Произнесла вслух, и внезапно осознала, что голодна, едва ли не до коликов в животе. Не могла вспомнить, когда ела в последний раз. Схватилась за живот.

— Вы правы. Слона бы сейчас съела. Столько дней кусок в горло не лез…

Укоризненно посмотрела на Аркадия. Не мог сразу сказать, что к чему? Тот держался расслабленно, лишь удивленно вскинул брови. Дмитрий так же делал, только изящнее…Черт! Опять это ноющее чувство за грудиной.

— Я за любой кипишь, кроме голодовки. — Петр проникновенно смотрел в глаза. — Но, в светлое время суток светиться мне нежелательно. Даже в такой глухомани, понимаешь же, да? Меня видеть не должны. Стемнеет, не вопрос. Я к Валентине Степановне после одиннадцати наведываюсь, обычно. Жди!

Девушка поникла. Реальность настигала. Не на отдыхе он, как-никак. Теперь ясно, почему окна, почти все, ставнями закрыты. Огляделась вокруг. Ну, и погром же она здесь устроила. Виновато улыбнулась.

— Кажется, мне предстоит генеральная уборка…

— Да, брось! Ерунда это. — Взял за локоть, и потащил в сторону дивана. Пружины жалобно скрипнули под их весом. — Расскажи мне лучше, как в городе дела? Как там, мои девочки?

— Все, хорошо…относительно. Скучают. Очень переживают. Соня, так вообще…

Замолчала на полуслове, опасаясь проболтаться.

— Что?

— Ничего. Растерзать за Вас готова.

Ни к чему ей заикаться про Зарутского. Про Гордеева. Захотят, сами узнают.

Его губы расползлись в нежной улыбке. Алмазов безумно любил свою семью. И, очевидно, ни от кого этого не скрывал.

— Денег хватает? На залог прилично ушло. Не бедствуют?

Лиза закатила глаза:

— Хватает, видимо. Раз, швыряет их направо и налево. Аж, по шее дать хочется! Недавно, подарила мне платье, для благотворительного вечера, за триста баксов. У меня чуть инфаркт не случился, честное слово, когда Дима его…То есть, я хотела сказать…платья давно нет, а долг есть. Отдам, обязательно…частями. Но, судя по тому, что с меня Соня ничего еще не требует, ни украшения, ни машину не распродает, с деньгами все в порядке!

Со смеха прыснули все. Даже сам Похомов, которого сложно на эмоции пробить. А она сидела, и не понимала, что такого смешного сказала.

— Лизка, — Алмазов вытирал слезы в уголках глаз. — Ты — сокровище! Такая искренняя. Как же жаль, что все так обернулось. Что не смогли уберечь тебя. Предотвратить, как известно, легче, нежели вылечить.

Она отвела взгляд. Не хотела показывать свою слабость. Потом, и вовсе, встала.

— Петр Петрович, не надо меня лечить. То, что внутри сломалось, восстановлению не подлежит. Я пойду вперед, и не буду оглядываться. И очень-очень надеюсь, что мне позволят это сделать.

Теплая мужская ладонь, накрыла ее запястье. Слегка сжала.

— Присядь, моя хорошая. — Мягко. Его голос обволакивал. — Не ершись.

Всего пару ударов сердца, и девушка сдалась. Вернулась в исходное положение. Мужчина тут же, приобнял за плечи, словно своей аурой от всего мира отгораживал.

— Свежа, смотрю, рана-то. Не буду напоминать. Про моих мне расскажи, еще что-нибудь. Побольше. Наскучался, хоть волком вой. Даже позвонить, ведь им не могу.

Лизавета откинула голову на крепкое мужское плечо. Смотрела в никуда.

— Так Вы письмо напишите. Я передам, при случае. Как только смогу, устрою Вам встречу, с Соней.

— Говорю же, сокровище. — Коротко хохотнул Алмазов. — А сможешь?

— Да. Позвоню дяде Боре. Уточню. Он сказал, что я могу вернуться к своей прежней жизни. А это, друзья, танцы, институт. Просто, со мной везде будет охрана.

— Звучит не так уж плохо, да?

— Ага…

— Опасно. На хвост ей могут упасть.

— Что-нибудь придумаем. Они с Андреем будут осторожны.

— Хорошо, если так. Давай рискнем.

— Принести листок и ручку?

— Здесь есть. Приготовь лучше, вкусный ужин. Бабка твоя закормила уже супами и кашами, как про мой гастрит узнала.

Стрелка часов давно перевалила за десять вечера. Похомов, раздав указания Верещагиным, вернулся в город. Ужин Лизавета готовила на пять персон. Ничего сверхъестественного выдумывать не стала. Обычная картошка, запеченная с курицей в духовке. Однако аромат стоял такой, что слюнки текли. Ее, буквально трясло от желания впиться зубами в сочное и нежное мясо. С хрустящей корочкой. Аппетит у нее проснулся, просто зверский. Давно Лиза не ела так много, и с таким удовольствием. Почти, наравне с мужчинами.

Алмазов, лишь посмеивался, читая ей очередную лекцию о вреде диет и голодовок.

— Давай, с сегодняшней ночи, я начну. — Обратился Данила к брату, допивая свой кофе. — А ты, отдыхай. Выспись, как следует.

— С чего вдруг? — Матвей удивленно уставился на младшего. — Первые сутки, всегда мои. Это не обсуждается.

— Ты, и так весь день с ней возишься. До этого, дело изматывающее было. Отдохнуть не успел. Вижу же, что устал. Какой от тебя будет толк, если вырубишься посреди ночи?

Если по началу, Лизавета не придала значения этому разговору, то теперь, стала невольно прислушиваться. На удивление, заметив, что она притихла, Матвей не стал спорить. Кивнул, соглашаясь. Позже, поблагодарив за еду, отправился на ночевку во временное пристанище. Вместе с Петром Петровичем. Последний, чмокнул в лоб, и пожелал спокойной ночи. Сам Данила, расположился в смежной комнате. Как раз, напротив ее спальни. Только, пробыл там не долго. Дождавшись, пока уснет Валентина Степановна, просунул голову в дверь, жестом вызывая девушку.

От возмущения, ногой топнула. Один, замок на двери сломал, второй даже не стучит, вламывается! Хорошо, хоть раздеться не успела.

— Вообще обнаглел?

— Шшшш! — Накрыл ладонью рот, вынуждая замолчать. — Идем!

— Куда? — Тоже перешла на шепот.

— Покажешь мне кое-что.

— Что?

— Родник.

— В одиннадцатом часу ночи? — Изумленно уставилась на мужчину. — Начинаю сомневаться в твоем психическом здоровье!

В итоге, устав слушать, ее просто схватили за руку, и поволокли. Довольно быстро поволокли. Обуться дали, и на том спасибо.

— Давай, по — медленнее. — Жалобно пискнула. — Ничего же не видно.

— Я вижу. Этого достаточно.

— Боже! А я, еще брата твоего, ненормальным считала! Да, у вас это семейное.

— На пол тона ниже, и можешь говорить, что угодно. Про меня. Матвея не трогай.

— И не планировала.

Спустя несколько минут, они уже стояли у заветного места. В километре от деревни.

— Ну, и на кой черт он тебе понадобился? — Пыхтела Лиза, восстанавливая сбившееся дыхание. — Русалки здесь не водятся, да и…

Что-то изменилось в ауре этого места. Каждый волосок на теле приподнялся. Она задрожала, будто сквозь нее двести двадцать вольт пропустили. Крик застрял в горле, когда ее, со спины, стиснули в объятиях. В нос ударил запах, обволакивая. Вкусный. Знакомый. Вокруг талии, под грудью, обернулась сильная рука, рывком притягивая к стальным мышцам. От столкновения зубы клацнули друг о друга. Горячее дыхание опалило шею, заставляя кожу покрыться мурашками.