Стихия запретных желаний - Елена Рейн - Страница 4

Как бы Екатерина ни ненавидела Леонида, заменяя его огромным количеством мужчин, она постоянно думала о нем и презирала себя за это. Хоть она и была человеком, но после укуса изменилась. Она ненавидела себя за то, что она пара оборотня, ведь мечтала о другой жизни. Той, где она с богатым мужем в огромной элитной квартире, чтобы могла не работать, а только посещать магазины и салоны. Иванова всегда была уверена в светлом будущем, и у нее действительно была возможность такой жизни с ее родителями. А тут он… лесной альфа. Действительность угнетала, ужасала, хотя ее тянуло к нему. Поэтому женщина и сбежала, чтобы не быть зависимой от оборотня, не довольствоваться малым, быть свободной. Катя изменила Леониду с Семеном, чтобы показать и доказать всем, что он для нее ничто, на тот момент она верила, что это так.

Она не любила Суторова, нет, но ее тянуло к нему невидимой нитью. Через огромное расстояние с ней всегда были его злость, ожидание, бешенство, надежда… дикие эмоции к ней. В ответ она гуляла, радовалась и ненавидела дочь, чтобы он чувствовал это и сходил с ума. Чем больше времени проходило, тем ей тяжелее становилось жить и радоваться.

«Видно, связь пары действительно действует на обоих… с разрушительной силой», – думала Катя, чувствуя боль волка и получая от этого удовольствие, понимая, что он страдает по ней.

Она ненавидела себя за слабость, но особенно Леонида и свою дочь, которая была оборотнем! Женщина люто презирала их всем сердцем, считая мерзкими животными. Последнее время она стала сходить с ума от ненавистной разлуки, и поэтому топила отвращение, злость, тоску в огромном количестве алкоголя.

Сегодня женщина сидела в зале на затертом старом диване, и слезы текли из ее глаз. Не от счастья и не от осуждения себя. Нет, у нее был другой повод, и она с нетерпением ждала свою шестнадцатилетнюю дочь.

Вика пришла из школы и, положив школьную сумку в своей комнате, быстренько переоделась в тонкий свитер и джинсы. Зимой у них было невозможно холодно в доме. Дрова она смогла купить, но вот – уголь нет. А без него жар не держался долгое время. Девушка надеялась сделать покупку в ближайшем месяце, чтобы не окоченеть в январе, когда начнутся крещенские морозы.

Виктория прошла в кухню и достала из старенького холодильника борщ. Поставила его на плиту вместе с чайником. Кроме школьных заданий, у нее сегодня ручная стирка и перевод текстов: один по немецкому языку и два по английскому. Темнеет-то очень рано, поэтому делать нужно все быстро. Внезапно она услышала, как кто-то тихо всхлипывает в зале.

Мама? Она дома? Странно, обычно если она была дома, то либо спала после пьянки, либо веселилась под громкую музыку или смотрела телевизор. Вике было стыдно за поведение родного человека, но что она могла сделать? Ничего. Только молчать.

В школе в самом начале ее дразнили и смеялись над тем, что у нее гулящая мать, но, видя, что девочка никаким образом не реагирует, перестали дразнить и разговаривать на эту тему.

Вика вздохнула и тихо прошла по коридору в зал. Оказавшись в просторной комнате, где стояли старый диван и трюмо, увидела, что Екатерина сидит на своем любимом месте, а на глазах слезы.

– Мама? Что случилось? Почему ты плачешь? – обеспокоенно спросила Вика, переживая, что случилась беда.

– Я? Ха… Радуюсь, что наконец-то смогу узнать, как воспитывать нормального ребенка, – усмехнувшись, заявила мать.

Девушка недоуменно посмотрела на нее и с удивлением уточнила:

– Ты беременна?

– Да! – с гордостью выплюнула Екатерина, еще больше осознавая никчемность дочери.

– Мама, но ты еще неделю назад…

– Заткнись! Кто тебе дал право со мной так разговаривать?! И вообще…Что ты можешь мне сказать? Что я пила? Плевать… У нормальной женщины от нормального мужика в любом состоянии нормальные дети рождаются. Это только от волка выродки получаются, которых надо в детстве топить.

– Мама, зачем ты так? – всхлипнула девушка, чувствуя, как в груди моментально вспыхивает пламя обиды, не дающее нормально дышать. – Сколько можно меня мучить за это? Что я сделала плохого?

– Родилась от волка! Ты – оборотень! Как же я ненавижу вас всех!

– Я твоя дочь! – прохрипела Виктория, глотая слезы. – Я все делаю, а ты всю жизнь меня оскорбляешь, ругая за сущность. За что? Ведь я не виновата в этом…

– Виновата! Виновата. Вы все виноваты. Они… Ты… Я проклинаю всех оборотней, а особенно его, – захрипела женщина и, громко вскрикнув, схватилась за живот.

Виктория сразу бросилась к ней, присела на корточки.

– Мама, мамочка, что случилось? Может, врача? – спрашивала она, с любовью поглаживая руки матери.

Но та откинула ее в сторону с такой быстротой и пренебрежением, что девушка почувствовала себя действительно ненужной.

– Отойди от меня. Отойди! – гневно заорала Екатерина. – Во мне теперь растет нормальный человеческий ребенок, а не убожество с клыками! И не смей ко мне и к нему приближаться. Поняла? Быстрее бы ты ушла куда-нибудь, чтобы мои глаза тебя не видели. Отродье!

– Мамочка, прости. Я не хотела тебя обидеть… – стараясь успокоиться, тихо говорила девушка.

– Мне не нужна ничья помощь. Я сама проживу. И не думай, что твои копейки поменяют мое мнение. Ты как была для меня зверенышем, так и останешься. Это я о тебе не хотела заботиться, надеясь, что ты уйдешь или сдохнешь, а я ни при чем буду. Но такие, как ты, не умирают, они только кровь пьют. Но теперь все изменится. Поняла? Надеюсь, ты скоро уйдешь из моего дома. Еще год, и пойдешь куда-нибудь… А мы будем жить с моим малышом. Пока на пособие, потом я работать пойду. Ты не смей к нам подходить! Не хочу, чтобы он ощущал мою ненависть к тебе. Постарайся ради Христа не попадаться мне на глаза. Будь человеком, – процедила спокойно женщина и легла на диван, охая и держась за живот.

Вика приподнялась с пола и, еле сдерживаясь, чтобы не закричать, чуть слышно прошептала:

– Хорошо, мама. Я постараюсь тебя не беспокоить…

Девушка быстро вышла из комнаты прямым ходом на улицу. Ей было все равно, что она раздета. Вика еле-еле сдерживала свою волчицу, прорывающуюся через ее сущность. Девушка в носках побежала на задний двор, а потом через кладбище к полю, где находились лесочки. Она уже не контролировала себя, рыдая во весь голос от обиды и несправедливости.

Вика вбежала в лес, за секунды скидывая свою одежду, и через мгновение между деревьев неслась уже молодая волчица небольшого размера. За годы у девушки поменялся цвет волос от черных до светло-коричневых, отливая красным оттенком. Волчица тоже изменилась внешне, поменяв темно-серый цвет шерсти на светло-коричневый.

Маленькая хищница носилась по лесу больше трех часов. И лишь когда стало очень темно, она перекинулась в девушку. Лютый холод обдал ее обнаженное тело, а ноги были насквозь мокрыми от снега. Она бежала по сугробам и смотрела по сторонам с потаенной надеждой, чтобы ее никто не увидел. Оказавшись на том месте, где оставила одежду, поспешно оделась.

Подойдя ближе к поселку, она увидела одинокую фигурку своей подруги. Пущина стояла с шалью на дороге, высматривая ее. Виктория закусила губу и подошла к ней.

Наталья молча, ничего не говоря, накинула на нее теплую шаль и подала валенки, достав их из пакета.

– Замерзла совсем! – проворчала она.

– Наташа, я…

– Молчи… я знаю уже примерно год. Как-то увидела, что ты в лес побежала, и бросилась за тобой. Я бы и сейчас не приперлась, раз ты не доверяешь мне, но, между прочим, тридцать градусов мороза. Так что пошли, мама нам чай готовит. Я ей сказала, что ты с мамкой поссорились, а потом убежала в лес.

– Ты…

– Я ничего никогда никому не скажу. Так что перестань идиотские фразы говорить. Ты моя подруга, и мне все равно, что ты иногда воешь на луну и бегаешь за зайцами по лесу.

Вика улыбнулась и тихо прошептала:

– Прости, что не доверилась.

– Ладно уж… Но прощу в том случае, если к нам на чай пойдем.

– Хорошо, – просипела девушка, и они пошли в сторону поселка.