Стешка (СИ) - Полынь Кира Евгеневна - Страница 5

Стало еще грустнее.

- Где работала?

- В кафе «Тархун». Закрылось оно.  – Призналась я, чего уж, и так считай голая перед ним сижу. Морально конечно.

- Это Ивашкин что ли? – Спросил он, назвав фамилию моего бывшего козла директора, и я удивленно кивнула.

Да, Ивашник. Михаил Александрович собственной персоной, но у Максима Сергеевича мой кивок вызвал какие-то совершенно иные чувства, уж точно не удивление, а скорее агрессию, и я неуверенно отползла лопатками по стулу. Максимально незаметно как мне казалось, но цепкий взгляд, зацепившийся за этот жест, вынудил меня остановиться.

- Сколько он тебе должен?

- Много. К чему вообще этот разговор? – Вспылила я, борясь с ощущением похожим на окунание в грязь.

Да, я бедная! Да наивная неудачница и что теперь? Лицом меня в это тыкать?

- Сколько?

И вот опять у меня мурашки от этого тона, а карие глаза смотрят так опасно, что что-то сжимается в желудке, сворачивается и мечтает исчезнуть. Чуть грубоватый, явно ни раз сломанный в прошлом нос, широкий подбородок с темной щеткой щетины, и темные широкие брови. Словно есть в нем капелька восточной крови, которая, надо  заметить, принесла в себе все самое лучшее, включая темноту бездонных глаз и соблазнительную лукавость улыбки, захватывая с собой вспыльчивость, тоже явно принадлежащую восточному характеру. Но мурашки от него, это точно.

- Если с вычетом штрафов – сто одну. – Буркнула скорее себе под нос, но мужчина услышал, и до меня донесся хруст костяшек его пальцев.

- Сто одну, значит. А сколько без штрафов?

- Сто семьдесят. 

Максим

А-ху-еть. Ебаный Ивашкин, козел ублюдочный.

Это крыса заняла у меня денег в долг, объясняя тем, что кафе у него не прибыльное, но дело семейное и нужны вложения. И я дал. Пол ляма ему дал пидору, а он значит, полгода уже своим сотрудникам не платил и даже не собирался. И вот, сидит передо мной сирота казанская и сраную лямку сумки своей теребит, которую выкинуть уже давно пора. Тоже курица. Сразу бежать надо, нет в нашем бизнесе понятия верности, если загибается заведение, вряд ли разогнется, без финансовых вливаний, так и доживает последние дни на лояльности сотрудников, которые до последнего терпят и каждую копейку считают. Как эта, вон, сидит, глаза в пол.

Выгнать бы ее. Ну их нахер эти двадцать семь тысяч, с нее и трясти то нечего, больше по судам потрачу, потом конечно на нее перебросят затраты, да нахер надо. Но вместо того, чтобы сказать все это, тянусь к телефону и ищу в контактах недавний звонок. И похуй что ночь, встанет. Не встанет, сядет, я устрою.

- Але? – Сонное и однозначно пьяное приветствие выбешивает моментально и я вновь наблюдаю, как девчонка отползает, наблюдая за моей свирепостью, что проступает на лице.

- Здравствуй, Михаил. Прости что поздно так, да вот вопрос возник срочный.

- Максим? – Переспрашивает он, и слышу, как прокашливается, пытаясь показаться трезвее, чем есть. – Да конечно! В чем разговор. Слушаю внимательно.

- Так вот слушай сюда. – Рычу в трубку, и Стеша еще сильнее сморщивается, пытаясь слиться со стулом. – Я тебе, блять, на что полмиллиона дал?! Что бы ты бухал, мразь? За дебила меня держишь?! Значит так, ты сейчас поднимаешь свою сморщенную жопу и тащишь ее в мой офис, вместе со всеми бабками которые я тебе дал.

- Максим, подожди! Я уже все деньги в предприятие пустил!

- Которое?

- Так в «Тархун», я же говорил тебе. – Немного успокаиваясь, отвечает Ивашкин, а у меня окончательно сносит адекватность.

- Какой, блять, тархун?! Который ты закрыл гандон три месяца назад?! Что бы через час ты был здесь, с моими деньгами. Понял?

- Да. – Хрипло отвечает сморчок, капитулируя.

- И еще. Как твоя фамилия? – Спрашиваю у девчонки, которая даже не сразу среагировала, повиснув где-то в своих мыслях так крепко, что пришлось еще раз позвать. – Фамилия твоя как, Стеша?

- А? Малюткина.

- И что бы зарплату Стефании Малюткиной в зубах припер, ясно? Все до копейки Ивашкин, ты меня знаешь. Время пошло.

Отбросил телефон и потянулся к стакану, который как назло оказался пуст. Совсем не следят, сучата. Захотелось Светке по башке блондинистой треснуть, что бы барменов нагнала, но оптом вспомнил, что вроде как уезжать собирался, и отпустило немного.

Глянул на Стешу.

Странная она какая-то. Смотрит в одну точку, на лице ни эмоции, даже пальцы на коленях ослабевшие.

- Я могу идти? – Словно почувствовав мой взгляд, не оборачиваясь, спросила Малюткина. Тихо так, словно страшно.

Правильно, что страшно. Я сам страшный, работа такая.

- И денег своих не дождёшься?

- Ничего он мне не привезет. – Грустно хмыкнула она и меня мотнуло.

В смысле, блять, не привезет? У него времени в таком случае ровно час и остался. В зубах на корточках притащит! А вот то, что не она не поверила, как то обидно стало, даже зубами скрипнул, но урчание живота отвлекло от мыслей. Не моего живота.

Девочка вновь покраснела и отвернулась.

- Ты есть хочешь, что ли? Чего молчишь тогда? – Дернулась как от пощечины. Нет, ну что за баба?! Я же не спрашивал о деньгах, а она точно о них в первую очередь подумала. – Что хочешь? За мой счет.

- Не надо. – И жалобно так, что в груди кольнуло. Ноет что ли?

- Стеш? Стеш, ты чего ревешь? Сейчас закажу поесть, не плачь только.

- Не надо мне поесть, у меня денег нет.

- Я же говорю, за мой счет.

- И за ваш счет не надо! Я вам и так должна!

Сидит, сжалась, слезы пальцами стирает, но даже через упавшее покрывало волос вижу, как губы трясутся. Дурочка. Мне никто не отказывает, и ты не исключение, Стеша Малюткина.

- Света, номер два. – Вновь воспользовался рацией и, получив подтверждение администратора, вернулся глазами к девочке. Мелкая такая…

- Так сколько тебе лет?

- Двадцать. Почти.

Понятно. Малолетка к тому же. Я еще значительно старше, но вот только когда это мой член волновало? И да, это тоже не этот случай. Почему то мысль, что я запутываю девчонку в обязательства перед собой, приятно опутала тело. Власть над ней? Да, заманчиво.

Мы сидели так же молча, она смотрела в стену, я на нее, и когда раздался стук в дверь, Стеша вздрогнула и будто отползла.

- Максим Сергеевич, можно? – Голова Костика просунулась в кабинет, а следом за ней все тело, которое держало в руках поднос.

Мальчишка быстро накрыл не хитрый стол с большой тарелкой мясного сытного салата и парочкой супов и слинял, бросая скрытые вопросительные взгляды.

- Ешь.

- Не надо, спасибо.

- Сейчас приедет Ивашкин с твоими деньгами, и если ты не поешь, я заберу их все в счет неуплаченного стола и компенсации. – Пригрозил строго, почувствовав себя при этом училкой, но как не странно, сработало, и девушка обернулась, неуверенно рассматривая накрытый стол. – Ешь. 

Стеша

Делать нечего, но угроза, при надежде получить свои честно заработанные, звучала весомо. И чего уже врать, есть я хотела безумно, а запах из тарелок вызвал неконтролируемый поток слюней, и, обведя плотоядным взглядом тарелки, я вновь посмотрела на мужчину. Получив очередное «Ешь», только теперь в компании с «Быстро» я взяла ложку и потянулась к супу. Ммм… Сырный. Такой сливочный, плотный, блаженство просто. Заплакать захотелось уже после третьей ложки, и слезинки тонкими дорожками скользнули по щекам.

- Чего ревешь опять?

- Вкусно. – Призналась честно и опустила глаза от стыда.

Вчера в обед последний раз ела – Лида Васильевна жарила курицу, и мне перепало в связи с ее хорошим настроением. А вот дальше как то не сложилось. Проснувшись утром, поехала на собеседования, и ради экономии передвигалась при возможности пешком, в итоге потратив на это весь день. Вечером заскочила домой, чтобы переодеться, и на последнем поезде метро долетела сюда, пробежав еще пару остановок пешком. Спать я сегодня не планировала, чтобы утром вновь уехать на метро. А вот о пропитании я старалась не думать. Ровно это этого момента.