Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 67

– Великий Кхан, ты обещал мне охоту.

Хорошо хоть титул его не забыла! Элимер спрятал от девушки улыбку, которая против воли появилась на его губах при взгляде на вытянувшиеся лица советников.

– Выйди, – угрожающе процедил он. – И никогда не смей входить без позволения. Я выслушаю тебя, когда сам того пожелаю. Ступай!

Он заметил, как на лице ее разом отразились растерянность и негодование. Наверное, она почувствовала себя униженной, гордая дикарка. Да, ему многое предстоит объяснить ей. Необходимо, чтобы айсадка усвоила внешние приличия, если хочет свободно здесь жить.

Шейра резко отвернулась, вышла и, естественно, даже не подумала извиниться.

Элимер сделал вид, будто не заметил удивления Крэгха с Вардой и понимающе-насмешливого взгляда Тардина, и продолжил прерванный айсадкой разговор.

***

В этот день над землей Отерхейна повисли низкие сизо-черные тучи, напоминающие клубы дыма. Неподвижный воздух, зловещая тишина и душные испарения предвещали грозу. Но, несмотря на это, Шейра не стала откладывать вылазку в степь еще на одни сутки, гроза ее не пугала, ведь айсадка выросла едва ли не под открытым небом, а потому знала, как и где лучше всего спрятаться от молний. Видольда возможное буйство стихии также не тревожило.

Двое всадников покинули город, и скоро перед ними распростерлась великая равнина.

На лице айсадки блуждала рассеянная и довольная улыбка. Шейра чувствовала себя почти счастливой, вырвавшись из окружения холодных каменных стен и временно скрывшись от пристального, тяжелого взгляда вождя. Даже присутствие рядом Видольда не умаляло ее радости. К тому же, она почему-то доверяла этому воину, он неуловимо отличался от прочих жителей Отерхейна. Шакалий вождь тоже отличался, но по-другому: он пугал ее, в его присутствии слова застревали в горле, а губы начинали позорно дрожать. Он выглядел устрашающим даже когда улыбался. Да, стоило признаться, она боялась этого человека, и боялась очень сильно. Когда Шейра видела его злое лицо, когда слышала его ледяной голос, то чувствовала себя маленькой и слабой. Но сейчас, на воле, среди полей, она почти забыла об этом.

Когда Инзар канул за горизонт, айсадка остановила коня, спрыгнула на землю и рухнула в пожелтевшую траву. Она зарылась в нее лицом, тихонько засмеялась, жадно вдыхая прелый аромат почвы, и перевернулась на спину, раскинув в стороны руки. Сухие травинки приятно защекотали лицо, Шейра блаженно зажмурилась и снова открыла глаза. Вслушавшись в окружающие звуки, поняла, что неподалеку протекает ручей, или, может быть, небольшая речушка.

Изжелто-синие облака над ее головой сгрудились еще сильнее, угрожающе нависли над ожидающей влаги степью. Быть грозе! Звонкий ливень, крики громовых птиц, в глазах которых рождаются молнии – безумный прекрасный мир! Какой же она была счастливой, когда жила в лесу беспечной айсадкой. Жаль, что не сознавала этого. А теперь поздно – она изменилась и никогда не сумеет стать прежней, слишком многое казалось ей теперь неоднозначным, а былые истины подвергались сомнению.

Девушка скосила взгляд, заметив, как темный воин опустился с ней рядом на траву, закинул руки за голову и, совсем как она, бездумно и умиротворенно уставился в сердитое небо.

– Ты, кажется, собиралась охотиться? – спросил он немного погодя.

– Сегодня нет. Я только ему так сказала.

– Понимаю…

– Что понимаешь?

– Ну, ты наслаждаешься лживой свободой.

Шейра почувствовала, как в груди шевельнулся противный червячок. Слова Видольда задели за живое, и она бросила:

– А что я могу еще?!

– Ничего. Ты, айсадка, все правильно делаешь.

И они надолго замолчали.

Шейра поднялась без предупреждения, вскочила на коня, недовольного, что его оторвали от пережевывания травы, и пустила его рысью. Неразговорчивый охранник поехал следом. Странно, но Шейра даже жалела, что он столь молчалив. Только сейчас почувствовала девушка, как соскучилась по простому человеческому разговору. Там, в лесах, у нее были друзья, а здесь и сейчас находился лишь этот темный страж. И ей вдруг очень захотелось, чтобы он о чем-нибудь ее спросил. Но он молчал. И тогда Шейра заговорила сама.

– Ты не так выглядишь, как другие из твоего племени…

– Так я горец с Великих Холмов, – откликнулся он скучным голосом.

– О! – воскликнула айсадка изумленно, но Видольд не обратил внимания на ее возглас. А Шейра уже не могла сдержаться:

– Ты?! Да как же это?!  Мы, айсады, знаем горское племя. И как… как ты можешь?! Прислуживаешь подлому шакалу! Ты, с Великих Холмов – слуга пожирателя падали! Да лучше честная смерть, чем…

– Во дуреха! – со смехом прервал Видольд ее путаные восклицания. – Если дальше своего носа не видишь, так молчи лучше, – он скривился в насмешливо-снисходительной улыбке и добавил небрежно: – Я в эту ерунду о честной смерти даже в сопливом отрочестве не верил.

– Ерунду?! – возмутилась девушка.

– Естественно! Честно погибнуть в неравной схватке… Это даже в легендах выглядит глупо. Если ты до сих пор этого не уяснила, значит, просто девчонка с пустой башкой.

– А что тогда не глупо?! – с вызовом спросила Шейра, проигнорировав обидные слова.

– Жизнь, айсадка. Настоящая жизнь намного сложнее нелепой смерти во имя столь же нелепых убеждений. Для нее, знаешь ли, ум нужен. А ты, кстати, лицемерка. Надоедаешь болтовней о славной кончине, да только я не вижу, чтобы ты к ней стремилась. Уже не вижу.

– Я поклялась вашему вождю, иначе бы…

Видольд расхохотался, а Шейра почувствовала себя уязвленной. Он прав, она лицемерка. Она и впрямь не хотела умирать, только не сейчас.

Ее спутник вновь заговорил:

– А кхана ты не знаешь. Желторотых девчонок, вроде тебя, он не станет сильно мучить.

– А несильно? – почти шепотом поинтересовалась айсадка.

– Несильно – может, – серьезно кивнул воин, но, заметив испуг девушки, рассмеялся. – Да шучу я, сожри тебя бездна! Если кхан кого-то пощадил, то ясное дело, пытать уже не станет. Так что не бойся.

– Я и не боюсь!

– Э, нет, еще как боишься. Видел я, с каким ужасом ты на него пялилась.

Шейра замолчала, однако спустя время опасливо спросила:

– Зачем я ему?

Телохранитель равнодушно повел плечами:

– А мне почем знать? Ханке ведает, что в кхановой голове творится. Отстань уже.

Остаток дня они провели в безмолвии, а на закате вернулись в Инзар, где на Шейру повеяло холодом камня и безнадежностью вечера.

А гроза была. Но разразилась она ночью, когда айсадка уже крепко спала на непривычном для нее ложе и не слышала, как яростно барабанили по стеклу тяжелые капли.

Юность, юность, как быстро исчезают твои горести и улетают тревоги!

***

В последующие дни Элимер почти не встречал айсадку, в основном она пропадала где-то за пределами Инзара вместе с Видольдом. А потому телохранителя кхан тоже стал видеть гораздо реже и успел ощутить, что воина ему сильно не хватает. Как и дикарки.

Да, определенно, Шейра превратилась в проблему. Элимер больше не мог лгать себе, выдумывая нелепые причины, по которым якобы держит ее в плену, однако и верить очевидному отказывался. Это невероятно! Как вообще возможно, чтобы он – Великий Кхан Великой Империи, взрослый мужчина, воин – испытывал страсть к этой девчонке? Но снова и снова всплывал в памяти миг после поединка, когда он, сгорая от желания, стоял за ее спиной. Так близко – и так далеко.