Крайне аппетитный шотландец (ЛП) - Алам Донна - Страница 4

— Тебе холодно?

Я качаю головой в ответ, несмотря на то, что потираю плечи. Маленькие волоски на руках встали дыбом.

— Хорошо, я лучше пойду, включу свой бачок для воска. Скоро придет мой первый клиент. — Прижав почту к своей груди, Нэт возбужденно пританцовывает на месте. — Ты готова? — радостно спрашивает она. Даже если ответ отрицательный, я киваю. — Ну, тогда открывай дверь, глупышка.

— Ох, точно. — Нахмурившись и чувствуя трепет, я открываю салон. — Где Айви? — спрашиваю я удаляющуюся фигуру Нэт.

— Все еще наверху, вероятно сжигает шалфей и варит зелье успеха и гармонии, — отвечает она, не оборачиваясь.

Чувство тошноты не проходит, когда я открываю замок на двери.

Перекинув свою длинную светлую косу через плечо, я начинаю поправлять листву махровых роз в дорогой вазе на стойке, когда звенит колокольчик над дверью.

Я оборачиваюсь.

— Хорошая — начинаю я своим лучшим самоуверенным тоном офис-менеджера — задница.

Это хорошая задница. Великолепная задница. Мокрая фланелевая рубашка липнет к его широким плечам, крепкая спина сужается к узкой талии, мокрые джинсы облепляют эту задницу.

— Простите? — говорит он, колокольчик снова звенит, когда он оборачивается, закрывая дверь.

Первый клиент Нэт — это ее дружок лесоруб. Моя первая мысль не такая уж смешная. Я бы забралась на него. К сожалению, моя вторая мысль не столь адекватна; моя голова наполнена вздором — мне интересно, какие части тела он собирается обработать воском, и нужен ли Нэт кто-нибудь, чтобы подавать лопаточку для воска.

И теперь он просто смотрит на меня. Улыбаясь, вроде.

Говори, Фин. Что-нибудь не глупое, будь так любезна.

— Н-ничего, — отвечаю я запоздало и следом более бойко, — Привет! Доброе утро! — словно это как-то отменит мои предыдущие слова.

— Не уверен насчет доброго. Там, снаружи, довольно промозгло.

Он проходит дальше к стойке, проводя рукой по своим влажным, темным волосам. Это движение настолько совершенно, словно создано для рекламы шампуня. Его волосы, длиннее сверху, но коротко стриженные внизу, больше походят на уложенную прическу, чем на стрижку. Не то, чтобы я так пристально рассматривала. Или представляла, как провожу по ним руками, или что-то еще.

Капля дождя падает с его пальцев и скользит вниз по точеной скуле, она зависает, поблескивая, на щетине, оттеняющей его подбородок. На фоне покрасневшей от холода кожи его губы кажутся немного бледными, за ними показывается ровный ряд белых зубов. Но, когда его губы немного приподнимаются с одной стороны, мое сердце начинает колотиться — и комок подкатывает к горлу — когда я понимаю, что это не первая наша встреча. Я знаю это лицо, и когда-то давно я была более, чем просто знакома с другими его частями.

Рори.

Я никогда не забывала его имени, но думаю, это вполне нормально, учитывая, что именно с ним я потеряла свою девственность. Одна ошеломительно короткая встреча, которая довольно сильно повлияла на мой жизненный путь. Не его вина, конечно. Он был молодым, а также предупреждающим сигналом для меня.

И он по-прежнему ужасно сексуален, хотя его некогда юношеское очарование сменилось мужественностью, как будто его костная структура разрослась. Появились угловатые скулы и острый, как лезвие ножа подбородок. И с уверенностью можно предположить, что он знает это о себе и своих шести кубиках, судя по его почти издевательской, спокойной уверенности в себе. И кстати, он нагло удерживает мой взгляд.

Черт. Я заливаюсь румянцем, когда понимаю, что должна была прислушиваться к звукам, которые издает его рот, а не пялиться на очертание его рта. И на его фигуру.

— Промозгло, знаешь? Уныло? — его голос низкий, с намеком на поддразнивание, как будто он думает, что я только что его проверяла, пока осматривала. Нет никакой зацепки в его поведении, что он узнает меня и это понятно, хотя в каком-то роде я разочарована. В настоящее время я — другой человек. Как внутри, так и снаружи.

— Да, я знаю слово промозгло, — я приподнимаю одно плечо, застенчиво потягивая кончик своей косы. — Это значит ненастно. Погода, я имею в виду.

— Ах, я подумал, что с таким акцентом... — его улыбка становится чуть шире. — Хотя, мой день стал намного ярче сейчас.

Он не делает секрета, позволяя своему взгляду блуждать по моему... телу, или точнее, его взгляд блуждает по мне совсем незаметно. Что-то говорит мне, что мой взгляд менее незаметен, особенно, когда он засовывает руки в карманы своих темных джинсов. От этого движения его расстегнутая клетчатая рубашка раскрывается еще больше на его очень широкой груди. Он сложен, как пловец, и стал больше, чем в моих воспоминаниях. Я не могу не заметить, как его бледная футболка облепляет его твердое тело, словно тонкая бумага. Вроде мокрой тонкой бумаги; как будто еще пара капель воды и она растворится. У меня появилось внезапное и безумное желание протянуть руку и прикоснуться к его сжавшимся от холодного дождя соскам, выпирающим из-под футболки, провести рукой по его упругим мышцам груди и пресса. Эта мысль настолько заманчива, что я замечаю, как сжимаю свои руки в кулаки.

Желание. Так вот на что это похоже. Я почти забыла это. Прошло много времени с тех пор, как я ощущала что-то другое, кроме —

— Наслаждаешься видом?

Я вернулась в настоящее, быстро моргая. И у меня совсем не было ответа на этот вопрос, по крайней мере, не тот, что я хотела бы озвучить. Эй, помнишь меня? Мы трахались один раз...Очевидно, нет, но все в порядке, потому что прямо сейчас я хочу стать невидимкой.

— Я чувствую, будто меня расценивают как объект. — Он заговорщически подмигивает мне, делая шаг вперед и неся с собой аромат шампуня и мокрой травы.

— Это просто...дождь. — Я прикусываю зубами нижнюю губу в попытке не допустить большего бреда, в то время как уголки его губ приподнимаются с одной стороны.

— Не пойми меня неправильно. Мне это нравится.

Его хриплый тон...ну, от него тепло распространяется по моему телу. Я сглатываю. Громко. Должно быть громко. Потому что ни один разговор в моей жизни никогда не звучал так откровенно сексуально.

— М-могу я помочь вам?

В его глазах появляется приглашение, когда его взгляд задерживается на моих губах.

— Я могу придумать несколько ответов на этот вопрос.

Я откашливаюсь.

— Я имею в виду, вы по записи?

Я отступаю назад с намерением установить что-то более прочное, чем сексуальное влечение между нами, направляясь прямиком к стойке. Он следует за мной с какой-то определенной уверенностью и небрежно облокачивается рукой на высокую стойку регистрации. И я вспоминаю это нахальство, эту уверенность. А его слова могут быть шутливыми, но я знаю, что он говорит всерьез; дихотомия игрока, я полагаю. Я все это знаю, и все же клюю на его фирменный бред, идя у него на поводу, между тем понимая, что не должна чувствовать того, что чувствую. Может быть из-за того, что прошло много лет с тех пор, как ко мне последний раз подкатывали, и я чувствовала себя кем-то другим, чем просто чьей-то женой.

— По записи, — повторяет он, по-прежнему улыбаясь. — Ты полагаешь, что мне это необходимо, чтобы пригласить тебя выпить?

На секунду я закрываю глаза. Этот флирт может и кажется простым, но на деле совсем не так. Ничего не могу поделать со своими чувствами — благодаря которым, к слову сказать, я чувствую себя более живой, чем все последние месяцы — но я могу решить, как себя вести. Сознательный выбор. Открыв глаза, я надеваю маску серьезности. Изображаю невозмутимость. Достоинство. Безразличие. Бесчувственность ниже шеи.

— Я —

— Ты не видела привезенную фольгу? — раздается голос Айви со второго этажа. — Ой, здравствуйте, — говорит она выжидающе, появляясь в поле зрения. — О вас позаботились?