Крайне аппетитный шотландец (ЛП) - Алам Донна - Страница 23

— Мог бы, но, думаю, я передумала.

Черт возьми, зачем я это сказала?

Брови Рори приподнимаются, но он тут же берет себя в руки.

— Как угодно, дорогуша, — невозмутимо говорит он. — Тебе решать.

— Это так, верно? — отвечаю я и яростно киваю, словно пытаюсь убедить саму себя.

Господи, но я хочу его — хочу узнать, что он пьет, попробовав его напиток с его языка. И я также хочу верить, что это вселенная компенсирует недостатки в моей жизни, предоставляя мне эту встречу, как своего рода подарок. Что-то типа, послушай, у тебя были трудные времена, сегодня вечером вали все на меня. Но в моей жизни такого не бывает.

Я забираю свою сумочку с барной стойки и прячу свой взгляд под опущенными ресницами, решая не смотреть на него. Особенно не смотреть на его губы, потому что все, о чем я могу сейчас думать, это, какими они будут на этот раз. Будет ли он целовать меня нежно? По-прежнему ли он целуется, растягивая удовольствие? Или он будет властным? Требовательным? Намотав мои волосы на кулак, продемонстрирует свою власть?

Зацепившись каблуком за нижнее кольцо стула, я придвигаю свою задницу ближе к краю.

— Да, — тихо говорю я, поднимая голову вверх в тот момент, когда он делает еще один глоток из своего стакана. Если это вообще возможно, думаю, он может подарить все эти виды поцелуев и даже больше.

— Я…я думаю, что мне пора. — Ловко ты его, Фин. Легко можешь обвести вокруг пальца, как и смазливое личико Кена. Только обещание, но в плане секса огромный сюрприз. Но к чему ходить вокруг да около, ты и сама хороша, повелась на его милую сексуально привлекательную мордашку. — Предполагалось, что это будет вечер в честь моего дня рождения, — лепечу я. — И я не ожидала много подарков в этом году, но да, я определенно должна пойти...пойти домой с тобой.

В твою постель.

Прямо сейчас.

С днем рождения меня!

Давай уже покончим с этим.

Во имя прошлого, о котором ты ничего не помнишь.

Не уверена, кто из нас больше шокирован этим предложением. Оно не столько лаконично, сколько прямолинейно. И совершенно распутно. Когда на его ничего не выражающем лице появляются проблески возбуждения, я начинаю ощущать жар — и молюсь об изменении погоды, потому что мне бы не помешала снежная буря прямо сейчас.

У меня сердце екает, когда он поднимает мою руку с моих колен, слегка поглаживая мои пальцы своими. Я не сразу понимаю, что он потирает большим пальцем определенный кусочек белой кожи, то место, где до сегодняшнего утра, было обручальное кольцо.

— Я…я была замужем. — Я отнимаю руку и смотрю вниз на то место, которое еще несколько часов назад было скрыто под рядом бриллиантов. Наблюдательный. Принципиальный? Семейная полиция? — В основном, мне все еще кажется, что я замужем, хотя, я очень стараюсь забыть это. — Единственное, чем я сейчас рискую, что выгляжу, как дура.

— Разведена? — он пристально смотрит на меня из-под густых ресниц, и его взгляд кажется пронзительным. Лучшее, что я могу сделать в ответ, это уклончиво пожать плечами. — Недавно?

— Почему это так важно?

— Просто интересно, — отвечает он.

Вруша, вруша, скушай грушу. Сердце начинает колотиться в груди, соответствуя ритму детского стишка, который крутится в голове. Я не хочу вдаваться в подробности — давать объяснения и высказывать мнения. Я боюсь увидеть жалость в его глазах также сильно, как и отвращение. Вместо этого он слегка хмурится.

— На самом деле, это не твое дело, — тихо отвечаю я.

— Это правда.

А что, если он уже знает? Может, мне стоит уйти? Может, кто-то рассказал ему о моей маме, и он наверняка надеется заставить меня почувствовать себя распутной? Я почти сползаю со стула, когда он хватает меня за локоть.

— И это меня не касается.

— Тогда зачем спрашиваешь?

— Честно говоря, я не уверен. Может, я просто хочу знать, где нахожусь. Может быть, я не хочу наступать кому-либо на пятки.

— Это не имеет никакого смысла.

— Наверно, не имеет. — Его рука скользит от моего локтя к запястью и дальше, пока не останавливается на моих коленях. Я слежу за его движениями, мой желудок делает победное сальто. Внезапно я чувствую сильное волнение. Его рука находится так близко к, ну, тому месту. Я все еще пялюсь на его руку, когда он продолжает:

— Или, может быть, разведенных цыпочек весело трахать.

Я смеюсь, неожиданно и, наверно, вопреки всякого рода женской морали. Если это действительно так, то он безусловно мудак, но с другой стороны, разве я уже этого не знала? Если я собираюсь сделать это, тогда это еще одна причина, чтобы сделать это с ним. Я знаю, что получу, и это интрижка на одну ночь.

— По правде говоря...я только начинаю забывать свой брак. Так что, да, — добавляю я, слегка склоняя голову. — Недавно. Давай, осуждай меня за это, если хочешь. — Несмотря на скрытую боль, конец моей маленькой речи звучит решительно и резко.

Он смеется, громко и добродушно, и его одобрение ощущается, как внезапная вспышка солнечного тепла.

— Не переживай, — говорю я, приободрившись, хотя и пытаюсь сдержать улыбку. — Я не буду плакать, ну, после, или просить тебя обнять меня.

— Жаль. Я вроде как люблю обнимашки. — Несмотря на кокетливость его слов, он улыбается так, словно подначивает меня на более безрассудные слова.

— Потому что обнимашки приводят к тисканью? — спрашиваю я наигранно мило.

— Обнимашки имеют обыкновение приводить ко всякого рода вещам.

Его подача, какая угодно, но только не легкомысленная, и я слышу обещание в его словах. Чувствую его настолько, что мои трусики становятся мокрыми. Он больше ничего не говорит, и я полагаю, своим бездействием или молчанием он дает мне возможность соскочить. Когда я не делаю подобных попыток, его пальцы обхватывают мою ладонь.

— Пойдем?

Он нежно тянет меня, и я начинаю сползать со своего стула, на этот раз решительно, но останавливаюсь от внезапно появившейся у меня мысли.

— Подожди. — Я кладу руку на его грудь. — У тебя есть деньги? — по его виду сложно определить. Он выглядит так, словно может позволить себе тратить много денег на одежду и прическу, но это ничего не значит. Судя по его взгляду, мне нужно пояснить это предложение. — Я не вынюхиваю, Боже, упаси. Мне просто нужно знать, ты состоятельный. Ну, знаешь, богатый?

На его лице появляется еще одно странное выражение, прежде чем он натянуто отвечает:

— Не особо.

— Здорово, — говорю я, облегченно выдыхая и улыбаясь еще шире. — У меня есть правило. — Оно новое. Мне стоит записать его. Повесить на дощечку над моей кроватью. — Я не сплю с богатыми мужчинами. Они не стоят страданий.

— Даже, если бы я таким и был, ничто бы не изменилось. — Его акцент становится более заметен, словно он пользуется им ради эффекта. — Сегодня ночью тебе не удастся особо поспать.

Глава тринадцатая.

Фин.

У него на языке больше нет пирсинга.

И я не знаю, что думать по этому поводу. Мне он нравился, само собой, но, может, пусть лучше остается, как память, потому что я не могу представить его поцелуй еще более страстным и доставляющим удовольствие. Меня никогда не прижимали к стене или удерживали в заложниках бедрами и губами. Должно быть, у него было много практики за прошедшие годы, не то чтобы я собираюсь спрашивать об этом. Нет необходимости выставлять себя еще большей неудачницей.

Коттедж по-прежнему неправдоподобно идеальный, даже в такой холодный зимний вечер. Вечнозеленые виноградные лозы висят над входом и оплетают огромные витражные окна, поднимаясь вверх вплоть до дымовой трубы, которая больше походит на башню. Я дрожу под курткой Рори, хотя не только холод является тому причиной. Я была шокирована, когда он накинул ее мне на плечи. Не могу вспомнить, когда последний раз кто-нибудь, кроме моих подруг, проявлял хоть какую-то заботу обо мне. Его куртка все еще хранит тепло его тела и восхитительно пахнет, ничего не могу с собой поделать и притягиваю ее за отворот, чтобы еще раз вдохнуть его запах.