Неразрешимое бремя (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 54

— Я не знаю, где кардинал, — выдавил наконец наемник.

— Зачем он послал тебя?

— Убить ее.

— Зачем?

— Он не объяснил. Просто велел убить.

— Где вы встречались?

— В трактире "Пьяный гусак".

— Это где?

— Рядом с Академией. Зуб даю, ничего больше не знаю! — в его голосе звучала мольба.

Кардинал вот так запросто разгуливает по городу? Или же прячется где-то поблизости? Минуточку, ведь в документах помчицы Малко была указана земля рядом с Академией, часть из которой должна была отойти ему. Я вскочил на ноги. Конечно, Лидия наследовала и эту землю тоже, а вместе с ней уплывала добыча кардинала. Но на что он надеялся, если его ищет Святой Престол?

Передав наемника хмурым стражникам, я вернулся к Лидии. Антон рвался меня заменить, но сон все равно уже прошел, поэтому я отправил юношу досыпать. Дыхание Лидии было все такое же редкое и неровное, я подтянул одеяло на ней до самого подбородка, осознавая, что веду себя глупо, невозможно им согреть, можно только не дать остыть еще больше. Сжал безвольную ледяную ладонь в своей руке, стремясь согреть хоть немного. Мне казалось, что замедленное сердцебиение напрямую связано с температурой тела. Может, положить грелку? Или попробовать утром опустить ее в теплую ванну, чтобы не допустить остановки сердца? Надо будет поинтересоваться у Антона, помнит ли она себя во время приступов, осознает ли действительность во время такого сна.

Потом мысли поменяли направление. С утра отправлюсь прямиком к епископу и поделюсь своими предположениями относительно местонахождения кардинала. Или поехать прямо сейчас? Если кардиналу станет известно, что его план провалился, он может попытаться уехать из города. Часы показывали половину четвертого утра, но в комнате было настолько серо и тускло, что глаза сами собой закрывались. Успокаивая себя, что прикрою их всего лишь на пару минут, я не заметил, как провалился в крепкий сон без сновидений.

Из него меня выдернул болезненный пинок по колену.

— Развяжите немедленно! — Лидия исхитрилась сползти с кровати ровно настолько, чтобы достать до меня ногой. — Быстро!

Слава Единому, она проснулась! Голова спросонья плохо соображала, но я расправил одеревеневшее от неудобного кресла тело, отцепил один узел веревки с кровати, потянулся за другим. Лидия освободившейся рукой меня опередила, мигом стянув с себя все веревки. В единый момент схватила меня за руку и накинула на запястье узел, затянув его. Я слишком поздно понял, что она задумала, потому что через секунду и вторая рука оказалась стянута в захвате веревки, а следом она толкнула меня, опрокидывая на кровать. Окончательно проснувшись, я рванул путы, но узлы на изголовье кровати увязли еще больше, больно пережав запястья.

— Какого демона вы творите!

Лидия ничего не ответила, прижав меня к постели собственным весом, склонилась к моему лицу и зло зашептала:

— А какого демона вы делаете у меня в комнате, а? Вам что было велено… Кысей? Я ведь могу вас так называть? Или слишком фамильярно? — Лидия откровенно издевалась, я чувствовал ее горячее дыхание у себя на коже.

— У вас был приступ, я всего лишь…

Я дернулся, потому что она впилась поцелуем в шею и прижалась ко мне всем телом. Как же глупо попался!

— Какие к демону церемонии в нашем положении, верно? — ее лицо оказалось напротив моего, глаза пугали величиной зрачка.

— Прекратите немедленно! Я требую…

— Что же мне с вами сделать? — с ужасом почувствовал, как Лидия начала неспешно расстегивать пуговицы моей рубашки. — На что покуситься? На вашу драгоценную честь? А может, вот на эту роскошь, а?

Она запустила пальцы в мои волосы и хрипло рассмеялась, что взбудоражило рассудок, против воли возвращая забытые желания.

— Не смейте, — голос позорно дрогнул, ее ладонь уже легла на мою обнаженную грудь и провела по контуру священной татуировки.

— А почему бы не получить все? Но начну я пожалуй с…

Ее рука скользнула к поясу брюк, и я отчаянно забился, пытаясь скинуть с себя Лидию. Несмотря на почти болезненную худобу, она казалась невероятно тяжелой, вцепившись в меня мертвой хваткой. Больно ныли растревоженные раны.

— Не торопитесь, господин инквизитор, вам же некуда спешить… — ее губы продолжали ласкать мой живот, неумолимо спускаясь все ниже. Тело предательски откликалось на ее обжигающие поцелуи, но не менее жгучим был и стыд.

— Послушайте! — дыхания не хватало, казалось, вся кровь прилила к вздыбленной неисполнимым желанием плоти. — Это насилие, слышите! Прекратите немедленно! Или мне надо звать на помощь? Вы хотите, чтобы вас увидел брат?

Она на секунду оторвалась, чтобы томительным в своей небрежности движением распустить волосы.

— Он нас не увидит, не волнуйтесь. Вы же захлопнули дверь, верно? Пока найдет ключ, пока вернется, столько всего можно успеть… Да и не побежит он вас спасать…

Прохладное золото ее волос растеклось по моей коже, вырвав из груди стон позорной слабости. Я отвернул голову, не в силах смотреть вниз, на творимый помимо воли блуд, и отчаянно пытаясь придумать. Придумать хоть что-нибудь, но остановить ее. Я должен остановить, пока не поздно. Пока она не зашла слишком. Не зашла слишком далеко. Пока она…

— Пока вам холодно, — судорожный вздох. — Пока нет дыхания. Пока нет сознания. Эти симптомы… Я их знаю.

Она замерла, и я смог перевести дух. Боже Единый, как же я не хочу, чтобы она останавливалась!

— А еще вы чувствуете, что… чего-то не хватает… воспоминаний… Верно? Вы не все помните… Да. Именно так.

Я едва не взвыл, она вцепилась в меня ногтями с такой силой, что оцарапала бедро до крови. Казалось, боль должна была отрезвить, но вместо этого еще больше распалила желание.

— Немедленно развяжите… меня, и я скажу… что с вами… Вы же не знаете…

Неуловимым кошачьим движением Лидия перебралась выше и нависла у меня над лицом.

— Вы не в том положение, чтобы торговаться! Говорите!

— Нет! — у меня едва нашлись силы покачать головой. Ее пьянящая близость лишала последних остатков воли, я малодушно зажмурился. — Вы не все… помните, и вас это… тревожит. Если не отпустите немедленно, я… никогда больше… никогда не узнаете…

— Но вы же хотите этого не меньше меня, господин инквизитор, — ее вкрадчивый шепот обжигал мне губы. — Я чувствую ваше желание. Кого вы пытаетесь обмануть? Скажите мне все, и я…

— Нет! Единым клянусь, нет. Не скажу. Вам будет… все хуже…

Ее руки сомкнулись у меня на шее, отбирая последнее дыхание.

— Угрожать вздумал! Придушу! — прорычала Лидия. Я тщетно пытался вдохнуть хотя бы немного воздуха. Легкие раздирала невыносимая боль, в глазах потемнело, но неожиданно ее хватка пропала, а следом ослабли путы на запястьях. Я закашлялся.

— Говорите, — она все так же сидела на мне верхом, упираясь ладонями в грудь. Мои руки были свободны, я мог… Да, я мог столкнуть ее, отшвырнуть и уйти, но вместо этого поддался безумному желанию и подмял под себя, перехватив руки в запястьях. Навис над ней, не в силах отвести взгляда от полных податливых губ, забыть нежность кожи, не в состоянии противиться дурманящему аромату ее тела…

— Чего ждете? Хотели сами вести?.. Так бы сразу и сказали…

Лидия потянулась ко мне в поцелуе, но откровенный цинизм ее слов странным образом вдруг остановил меня. Нет, не отрезвил, не избавил от жгучего желания, не унял похоть, но остановил. Я отпустил ее и поднялся с кровати, понимая, что от соблазна поддаться зову плоти меня отделяет всего лишь зыбкая грань собственной воли. Мучительной болью пульсировал низ живота. Стараясь не смотреть на Лидию, двинулся к двери, но она тут же вскочила и перегородила путь.

— Куда собрались? Говорите, что вам известно про симптомы!

Я нашел мужество взглянуть в ее светлые глаза и ответить.

— А я вас обманул, госпожа Хризштайн. Понятия о них не имею. Обратитесь к душеведу.

Ее лицо застыло на мгновение безжизненной маской, потом она дикой кошкой вцепилась мне в лицо. Вернее, попыталась. Я был готов. Думал, что готов. Теперь я знаю, что взбешенная женщина стократ опасней троих вооруженных громил. Она все же ухитрилась меня поцарапать, прежде чем я скрутил ее и крикнул Антона. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он прибежал.