Пограничье (СИ) - Ли Марина - Страница 36

   Именно потомственную хозяйственность парень и вспоминал несколькими минутами позже, потому что она, не иначе, заставила его склониться над мелькнувшим в траве березовым грибом. Грибы Гавриил сам не любил, но не пропадать же добру. Можно Соечке отнести, а она уж найдет им применение.

   Это его и спасло, когда волк, следивший за парнем из засады, прыгнул, разинув зубастую пасть, и почти мгновенно взвизгнул от разочарования, поняв, что промахнулся. Жертва пискнула, прижала к груди разноцветный мешок и каким-то непостижимым образом, кажется, абсолютно без помощи рук, взлетела почти на самый верх разлапистой ели.

   Когда спустя какое-то время Гавриил пришел в себя, он глянул вниз и до чертиков испугался. И нет, не тому, что под елью, голодно сглатывая и время от времени облизывая страшную зубастую пасть, кругами ходил серый хищник, а высоте. Высоты родственник знаменитого Гамлета Лириковича Пяткина боялся даже еще больше, чем мышей. И если о первом никто не знал, то второе было поводом для шуток у всей родни. Ну, правда, где вы видели домового, который боится мышей?

   Гавриил раздраженно выдохнул, отгоняя докучные мысли, которым уж совершенно точно можно было найти другое время и место, и покрепче левой рукой прижал к себе цветастый мешок, а правой — себя к шершавому и ароматному еловому стволу. Еще раз глянул вниз на волка, чью шкуру причудливым образом украсила широкая зеленая полоса, прикинул свои шансы на выживание и заорал:

   — По-мo-ги-те!!!

   Подумал, оценил красоту и простоту плана, который точно должен увенчаться успехом, ибо оживленный тракт совсем близко, исправил длинное слово «помогите» на другое, более короткое и смыслонасыщенное, и снова заорал:

   — А-а-а-а-а!!!!

   Спустя минут тридцать, когда стало ясно, что волк никак не сможет достать его с макушки ели, Гавриил уже совсем было решился на крайний по смелости и наглости поступок: атаковать матерого хищника еловыми шишками, но, во-первых, у парня было только две руки, и обе они в этот момент были заняты, а во-вторых, в кустах, наконец, послышались множественные мужские голоса и греющий душу лязг железа.

   — Здесь волк! — слегка осипшим голосом прокричал домовой Пяткин, а хищник клацнул зубами от досады, пронзил несостоявшуюся жертву холодным голубым взглядом и не стал ждать появления спасателей — скрылся в лесу.

   В самом центре лесной поляны лежало изувеченное нечто, что еще вчера было живым и полным сил молодым эльфом, а сегодня превратилось в мешанину из костей и плоти.

   — Как офицер пограничного пункта оказался в Зачарованном лесу? — недоуменно спросил Пауль у местного начальника эфората, растерянно рассматривая мертвое лицо своего неприятеля по детским играм.

   — Увольнительная, — по странному стечению обстоятельств этим начальником был двоюродный брат покойного. И теперь эфор Исидор Таг хмурился и старался не смотреть на то, что осталось от офицера Нонноеля Тага. Он заговорил отрывисто, глотая остатки слов и тяжело дыша:

   — Он только вчера вечером прибыл. Хотел попасть на праздник, но не получилось. Наши семейный праздник устроили. Нанни редко приезжает… приезжал.

   Не выдержал и все-таки расплакался, спрятав лицо в изгибе своего локтя. Пауль тактично молчал, а эфор, по-детски всхлипывая, продолжал говорить:

   — Он же просто самый младший из нас… Самый маленький. Последыш. И я… я же понимаю, что ты... что у вас... что не поймешь, а мы…

   — Отчего же не пойму? Пойму. И наши детские разногласия, в самом деле, не помешают мне…

   — Это ты! — закричала женщина, которая, неизвестно как прорвавшись сквозь выставленное оцепление, вылетела из кустов. — Ты его убил!

   Она протянула дрожащую руку в сторону Эро и обвела всех присутствующих безумным взглядом.

   — Чего вы ждете? Хватайте его! Он же смеется над нами. Стоит тут с важным видом, а моего мальчика больше нет, — только после этих слов до Пауля дошло, что женщина была матерью Нанни Тага.

   Боги! Как горе уродует! Он ни за что не узнал бы ее сам, потому что она вся словно уменьшилась, сжалась и потускнела. От первой красавицы Зачарованного леса осталась лишь бледная тень.

   — Мерзкий выродок! — закричала она и, растопырив пальцы в явном желании выцарапать Паулю глаза, бросилась на молодого человека. — Ошибка природы! Полукровка!

   Эфор Таг бросил на столичное начальство, которое так некстати решило навестить свою родню, перепуганный взгляд и бросился успокаивать свою тетушку. Он и двое его помощников. И все равно они смогли совладать с обезумевшей женщиной только после того, как одному из них удалось разжать сцепленные судорогой ярости зубы эльфийки и влить ей в горло несколько изумрудных капель.

   Павлик решил, что самым правильным будет сделать вид, что он не слышал всех нелицеприятных слов о своем происхождении и не догадался, какое именно «успокоительное» заботливый племянник дал госпоже Таг. Не до наркотиков сейчас, пусть они с этим сами тут разбираются. Эро брезгливо отвернулся от мгновенно впавшей в транс женщины, а Исидор поспешил объяснить:

   — Ее больше ничто не успокаивает. Третий раз за утро даем. И все равно…

   — Что будешь делать, если привыкнет?

   — Сейчас меня больше волнует вопрос ее выживания, — искренне признался эфор и снова несдержанно всхлипнул, а потом решительно тряхнул головой и произнес уже совершенно другим, более решительным и деловым тоном:

   — Так. По делу. Собаки след не взяли, хотя это странно, они…

   — Собаки обучались искать оборотней? — Павлик отошел подальше от трупа, поняв, что здесь уже ничего нового не найти, пусть с телом разбираются специалисты.

   — Откуда в Зачарованном лесу оборотни? — опешил Исидор.

   — Обучались или нет?

   — Нет, конечно. Мы не думали, что это может пригодиться…

   — Плохо. Надо найти тех, которые обучались… Хотя уже поздно будет. Думаю, поздно уже сейчас. И след окончательно утерян, — недовольно дернул плечом и поспешил к эфорату, борясь со странным ощущением, что, несмотря на видимое различие общей картины, преступником виделось все то же существо, которое побывало на маленьком хуторе, в Призрачном замке и в трех других местах, оставив за собой отвратительный кровавый след.

   Четыре из перечисленных случая были связаны между собой тем, что покойные осмелились вступить в мезальянс. Все четыре брака были не просто неравными, они были смешанными, а в здешних Пограничных местах с недавних пор обострились религиозные фанатики за чистоту миров. И это, конечно, не могло не броситься в глаза. Но старики на хуторе были темными крестьянами, ничего необычного. А теперь еще и светлый Нанни…

   — Что будешь делать? — спросил Таг, поравнявшись с Эро.

   — Доложу в столицу, дождусь результатов экспертизы… Химикам вашим хоть можно доверять, или тут тоже, как с собаками, не думали, что пригодится?

   Павлик понимал, что напрасно злится и пытается сорвать злость на ни в чем не повинном Исидоре. Действительно, откуда ему знать о том, что в Зачарованном лесу могут понадобиться собаки, обученные вынюхивать оборотней. Эро бы и сам в это не поверил ни за что в жизни, если бы не видел одного из них собственными глазами. Одну.

   Проклятье! Как же все не вовремя, как же… И ведь пришлось оставить Соню в доме у родителей… Мама клялась не доставать ее, не трогать и близко даже к ней не подходить. Обиженным, между прочим, голосом клялась, словно у нее были причины обижаться. Но у Павлика с недавних времен возникли оправданные сомнения в непогрешимости собственной матери.

   Брак этот дурацкий!

   Нервным движением почесал левое плечо, боясь, что не выступившая до сих пор брачная татуировка все-таки проявится. И что он тогда скажет своей глупой рыжей волчице? Как станет объяснять ей то, что произошло?

   — Хорошие у нас химики, — проворчал Таг, вырывая Павлика из его неуместных размышлений, — не хуже столичных.