Пограничье (СИ) - Ли Марина - Страница 24

   — Не здесь, — короткий взгляд в сторону нагло ухмыляющегося эльфа. — Ты еще увидишься с ней. Обещаю.   

   И без того не самый любимый в жизни праздник грозился обернуться полной катастрофой. К своему сожалению, Эро это понял слишком поздно, когда что-либо отыграть назад или попросту удрать из Зачарованного леса, наплевав на и без того шаткую репутацию, уже не представлялось возможным.

   Мама встретила их в общей гостиной, вежливо улыбнулась, когда Пауль знакомил ее со своей спутницей, а потом посмотрела на Сонью задумчивым взглядом, словно вела какие-то мысленные подсчеты, после чего спросила:

   — Дорогая, у вас славное платье... Из последней коллекции господина Рода, если не ошибаюсь?

   — Не ошибаетесь...

   — Удовольствие не из дешевых, носить вещи подобного рода.

   Лорридис из рода Золотого Дракона неодобрительно поджала губы и головой покачала в подтверждение своих слов. И Пауль сделал решительный шаг в ее сторону, собираясь объяснить, что его кошелек уж точно не пострадал от модных пристрастий рыжей красавицы, что у них вообще не те отношения, что Сонья вообще сделала ему огромное одолжение, просто приехав сюда. Но прежде чем он успел открыть рот, девушка улыбнулась довольно и, гордо задрав носик, небрежным тоном произнесла:

   — Пожалуй. Но я любимая папина модель, поэтому мне все это достается бесплатно.

   Эро не успел облегченно выдохнуть по тому поводу, что одна маленькая проблема разрешилась, как немедленно возникла еще одна. И уже не такая маленькая, судя по блеску материнских глаз.

   — Евпсихий Род ваш отец?

   — Угу!

   — Домовой?!

   — Вы что-то имеете против?

   — Я? — мама недоуменно посмотрела на Сонью, обиженно прижав правую руку к груди, но ничего не сказала, только головой качнула, а потом вдруг улыбнулась солнечно и лилейным голосом защебетала:

   — Что же мы болтаем, девочка? Нам же надо к празднику приготовиться!

   — Мама! — Пауль, наконец, смог вставить слово. — Мне надо сказать Сонье пару слов...

   Светлые брови нахмурились, и у синих глаз Лорридис появилась мелкая сетка морщин, выдавая ее истинный возраст.

   — На празднике наговоритесь, а теперь ступай на мужскую половину! — торопливо обняла свою жертву за талию, увлекая ее в сторону женской гардеробной. — Идем, дорогая, у меня, конечно, нет таланта твоего отца, но я тоже люблю красивые вещи...

   Сонья виновато улыбнулась Паулю через плечо и в немом вопросе приподняла брови.

   — Иди! — прошептал одними губами и мысленно добавил: «Пожалуйста, пусть это будет что-нибудь скромное и не из любимого маминого шелка».

   Потому что танцевать с девушкой, одетой в платье из зачарованного шелка — это воистину испытание для мужчины. Особенно, если эта девушка выглядит как Сонья Игеборга Род, урожденная Унольв.

   Скромное. Простенькое. Мешкообразное. И все равно не поможет. Глупая была идея. Самоубийственная. Надо было просто задержать приезд в Зачарованный лес. Но эти сны выбивали из колеи, затуманивали мозг и не давали думать о чем-либо кроме того, как... Как? Если она боится всего, даже взглядов...

   Узнать, что за козел сделал с ней это, и убить его.

   Но сначала пережить этот чертов праздник, потому то до сводных братьев уже дошли новости о том, что старшенький вернулся не один. И теперь они сокрушенно вздыхали над его коротко стриженной головой, недоумевая, как из волос, которые едва доходят до середины шеи, можно сплести хотя бы намек на традиционную косу.

   Они были истинными эльфами, в отличие от Пауля, но старшего брата любили трепетно, наплевав на древние традиции и законы. Глеанир и Легинир втайне ото всех считали его почти полубогом. Тем более сейчас, когда он привел в дом такую девушку!

   — Она волчица? — шепотом спросил Глеанир, сверкая любопытным взглядом, когда женщины скрылись в гардеробной.

   — У вас уже было это? — задал более важный вопрос Легинир, и тут же получил подзатыльник от старшего брата.

   — Тебе одиннадцать лет, Легги! Откуда такие мысли?

   — Глеаниру было восемь, когда он спросил у тебя про хвост у русалок. И ты только рассмеялся...

   Легинир обиженно сопел и бросал хмурые взгляды в сторону своего близнеца, а Пауль решил под шумок поменять тему и заговорил о предстоящем празднике.

   Площадь тонула в розовом цвете, а от обилия сладких цветочных ароматов мучительно болела голова и тряслись руки, потому что раздражало все. И приторность праздника, и громкая музыка, и женщины, считавшие себя хозяйками в этом зеленом мирке.

   Ему не было никакого дела до эльфийских законов, в каком-то плане они были даже лучше традиций других народов, здесь свято блюли чистоту крови, и за это эльфам можно было простить многое, даже такой глупый праздник, как День поцелуев.

   Мужчина раздраженно дернул амулет, висевший на шее бесполезным украшением, и повел носом, уловив пока еще заметный, но все усиливающийся запах. Сладкий, как материнское молоко, одновременно острый, свежий и такой притягательный, что, не выдержав, он развернулся лицом к его источнику.

   Женщина неуверенно вступила на площадь, придерживая одной рукой длинный подол зеленого платья, укрывавшего ее полностью, от шеи до пяток. Открытыми оставались только бледные кончики пальцев, торчавшие из широких рукавов.

   В ее распущенных волосах цвета закатного солнца, как ему показалось сначала, не было никаких листьев и раздражающих гроздей рябины, но потом он присмотрелся и заметил маленьких стеклянных бабочек, заколками убиравших волосы от лица.

   Она скользнула по нему невидящим взглядом, словно искала кого-то в толпе мужчин. Напрасно. Потому что он уже услышал запах ее крови. Никто из присутствовавших здесь не был достоин того, что бы обладать таким сокровищем.

   Сокровищем, которое еще не знало о том, что теперь у него появился хозяин и бессовестным образом улыбалось бескосому длинному эльфу, на шее которого красовалось ожерелье из мелких цветочков волчьей травы и болотного красноцвета. И то, и другое как нельзя лучше подходило его сокровищу по цвету и запаху.

   Похоже, у эльфа виды на чужую женщину.

   С трудом удержался от тяжелого грудного рыка и слизал горькую слюну с клыков. Кажется, пора снова пить отвар. Срок его действия с каждым разом все короче, и с этим определенно надо что-то делать.

   А эльф с короткими волосами тем временем по-хозяйски обнял рыжую красавицу за талию и окинул ее восхищенным взглядом, полным скрытой тоски и голода. За один этот взгляд мальчишку захотелось убить. А за то, как он прижался губами к розовому ушку, как интимно что-то прошептал, вызвав у чужого сокровища нервный смешок, эльф будет умирать долго.

   Девушка согласно кивнула, выслушав инструкции наглеца, и сняла с его шеи ожерелье.

   Очень. Очень долго.

   — Можно целовать? — спросила не своим, слишком тонким голосом, а Павлик только рассмеялся и снова прижался к уху, а оно, между прочим, еще после прошлого раза не остыло.

   — Меня радует твой энтузиазм, — он, кажется, мурлыкнул и провел ладонью от моего запястья до плеча. — И, в принципе, можно...

   Развязаться немедленно со всем и вздохнуть, наконец, свободно! Вот о чем я думала, когда прижалась ртом к его губам, перебивая на полуслове. Павлик выдохнул изумленно, когда спустя три секунды я посмотрела на него вопросительно.

   — Но целуют обычно на торжественном закрытии.

   Черт!

   — Целуют, — повторил он и выразительно на меня посмотрел.

   Где мой «Толковый словарь общего языка, его наречий и диалектов»? Кажется, у нас не совпадают представления о значении слова « поцелуй».

   — Может, нам стоит слегка изменить древнюю традицию эльфов? — неуверенно произнес он, но тут же уточнил, заметив мой испуганный взгляд: