Пограничье (СИ) - Ли Марина - Страница 19

   Гринольв замер и недоверчиво покосился на прохладный камушек, а потом вдруг дернулся назад, заваливаясь на задние лапы, и головой мотнул, сбрасывая с себя золотой колокольчик Койольшауки.

   Видимо, прав был Блинов, когда говорил о священном страхе волков перед именем этой кровавой богини.

   — Откуда? — обратное превращение было стремительным. И теперь шонаг Гринольв морщился, прикрывая интимные места руками.

   Пауль не спешил отвечать на его вопрос, как не спешил помочь вожаку найти выход из неприятной до неприличия ситуации.

   — Это принадлежит моему народу! — выкрикнул Гринольв, когда Эро наклонился, чтобы поднять маленький камушек с пола.

   — Угу, так пойди и возьми его, урод!

   Злость просто зашкаливала. Прямо сейчас больше всего на свете хотелось не разговаривать, а убивать. Рвать зубами тугую плоть и упиваться единственно правильным вкусом в мире — вкусом пульсирующей на языке теплой крови. Чувство было незнакомым и неправильным, но утягивало в себя закрученным в тугую спираль водоворотом. Шонаг понимающе ухмыльнулся и сосредоточил взгляд на предмете, который сыщик держал в руках.

   Понятно. Наверное.

   Сжав зубы, и с трудом преодолевая желание переложить теплый камень из руки в руку, приласкать его невесомым движением пальцев, Эро опустил янтарь в карман.

   Полегчало фактически моментально, хотя сначала казалось, что пальцы просто взорвутся от эфемерной боли.

   — Не думай, что отделаешься легко, — криво ухмыльнулся Гринольв. — Богиня уже увидела тебя.

   — Да-да, я понял, — Пауль вытер немедленно вспотевшие ладони о колени. — Но я бы на твоем месте так не радовался. Ты вообще слишком весел, как мне кажется, для человека, на котором нет штанов.

   Тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. С золотым колокольчиком и кровавой Койольшауки всегда можно будет разобраться потом. Пока же на повестке дня стоял голый волк — причем стоял тут и сейчас, а после слов о штанах сложил руки за спиной и с гордым видом выпятил все, что можно было выпятить. Да, волк. И еще волчица, рыжая, независимая и, видимо, обиженная и разъяренная, которая была защищена древностью убежища, но почему-то мысли о ее безопасности не приносили желанного успокоения.

   Развязаться со всем, как можно скорее — и к ней.

   — Думаю, мне не составит труда найти пару штанов и рубашку, — Пауль опустил руку в карман куртки и достал продолговатый кулон на серебряной цепочке. — Но только после того, как ты наденешь это.

   Оборотень побледнел и, сжав кулаки, гневно прорычал:

   — Я шонаг Гринольв. Второй сын своего отца и первый муж среди народа Волчьей долины. Ты хочешь нацепить на меня ошейник, как на бешеного пса, так?

   Эро наклонил голову к плечу, словно раздумывал над словами стоявшего перед ним мужчины.

   — Нет, не так, — наконец, ответил он и швырнул на стол запирающий амулет. — Я хочу нацепить на тебя ошейник, как на бешеного волка. Бешеных псов убивают, тебя же, к моему большому сожалению, я должен отпустить живым. Так что выбор за тобой. Либо ты надеваешь амулет, либо я выбрасываю тебя за ворота пропускного пункта как есть… Я не ошибаюсь? Ты же некоторое время не сможешь обернуться?

   И вышел из зала ожидания, не став слушать ругань разъяренного вера.

   — Господин Эро! — Пауль раздраженно скрипнул зубами и посмотрел на влетевшего в коридор дежурного. — Там это…

   — Еще один дипломатический скандал?

   — Нет… Простите. Там вас вестник ждет от генерала Штормовского. В приемном зале.

   Мысль об отставке никогда не выглядела так заманчиво, как в тот момент. План созрел моментально: плюнуть на все, послать генерала по известному адресу, написать прошение на высочайшее имя, купить домик в пригороде и полностью посвятить себя частной практике.

   История о том, как одна проблема иногда помогает решить другую

   — Куда он спрятался?

   — Сруль, вылезай!

   — Должен быть здесь. Не сквозь землю же он провалился…

   Маленький мальчик, у которого уши были недостаточно остры для того, чтобы учиться в одном классе с первородными, чье имя было недостаточно благозвучно, чтобы произносить его вслух под сенью деревьев Зачарованного леса, прятался, проклиная вес отцовского кошелька, который справился со всеми этими непреодолимыми проблемами.

   — Ты только делаешь себе хуже! — крикнул один из подростков и перекинул за спину длинную белую косу. Традиции его рода позволяли вплетать в каждую из девяти прядей по одному хрустальному колокольчику. Слава и покой умершим предкам и особенно тому, кто сделал это первым! Потому что только благодаря этим колокольчикам маленькому мальчику сегодня удалось избежать побоев.

   — Да брось его, Эй! Поймаем в другой раз.

   У второго подростка коса была не такой белой и длинной, но зато ее украшали серебряные нити полыни.

   — Нет, я хочу найти его сейчас! Он в третий раз уходит от меня здесь! В этот раз я обрею его наголо, клянусь. И если ты трусишь, Нонни, то можешь убираться! Тебя никто не просит ходить за мной хвостом.

   Нонни обиженно замолчал и засопел громко. Маленький мальчик не видел его лица, но он точно знал, что у того сейчас покраснели уши, а бездонные голубые глаза наполнились влажным блеском.

   — Напрасно ты так говоришь, Эйалгин! — да, положительно, слезы были даже еще ближе, чем он думал. — Мне отец строго-настрого запретил трогать полукровку.

   — Вот и не трогай! Мне-то что? Только найти помоги, а дальше я сам, — и без перехода вдруг заорал на всю поляну:

   — Жму-у-у-у-у-уль!

   Маленький мальчик дернулся от неожиданности и, конечно же, немедленно привлек внимание подростков к своему укрытию.

   — Вон он где! — радостно вскрикнул Нонноель, вмиг позабыв и о наставлениях отца, и о его тяжелой руке.

   — Попался!..

   Беглец дернулся, пытаясь вырваться из жестоких рук, но какое там! Они держали крепко. Нонни держал, а Эй, злобно улыбаясь, разматывал леску бритвы.

   Малыш представил себе на миг, как будет выглядеть его голова, полностью лишенная волос, и взвыл, осознав, что спрятать уши будет больше негде, и испугался, поняв, что ситуация абсолютно безвыходная, а потом вдруг взмолился чужому страшному богу. Чужому, потому что здесь все боги были чужими и глупыми, кроме своих. И страшному, потому что отцовскому, а отца мальчик боялся, как боялся всего неизвестного. Взмолился яростно, надеясь только на одно: раз уж Пресветлая, к которой учила его обращаться мама, не хочет слышать просьб незаконнорожденного сына Леса, то, может, хотя бы другие боги будут более благосклонны.

   — Мать-хозяйка! — мысленно молился мальчик, не сводя расширенных от ужаса глаз с приближающейся лески. — Спаси! Укрой, Отец-охотник!

   И почему-то выкрикнул на эльфийском, не пытаясь скрыть истеричные нотки в голосе:

   — Noss Absul!!! Noss!!

   Нонноель охнул и выпустил его, с удивлением глянув на свои руки.

   — Держи! — взвизгнул его приятель. — Ты чего?

   Но поздно. Маленький мальчик уже вырвался из крепкого захвата и со всех ног мчался в глубину леса.

   — Он меня обжег… — оправдывался Нонни, преследуя беглеца, — Маленький уро…

   Неожиданно голоса подростков растворились в тишине, словно их отрезало звуконепроницаемой дверью. Он пробежал по инерции еще несколько метров, а потом остановился, не веря своему счастью. Неужели отстали? Или, еще лучше, провалились в волчью яму, и теперь их покалеченные тела корчатся в судорогах боли на острых охотничьих кольях?

   И немедленно едва не налетел на такую же яму сам. Всплеснул руками, балансируя на самом краю, но все-таки сумел отступить назад.

   — С мыслями советую быть поосторожнее, — раздался голос над головой, и мальчик завертелся волчком, пытаясь отыскать говорившего.

   — Напрасный труд! — тихий смех разлетелся по лесу.

   — Ты кто? — замер на месте, пытаясь определить источник звука.

   Из-за сосны. Точно, из-за кривой старой сосны.