Дело портсмутских злочинцев (ЛП) - Перкинс Уайлдер - Страница 33

Сэр Томас не только не предложил напитков, но даже не пригласил гостя сесть. Вместо этого, он стоял в дверях, ухитряясь при своем невысоком росте смотреть на посетителя сверху вниз. Хоару ничего не оставалось делать, как начать разговор со всеми подобающими формальностями.

— Я появился здесь, сэр Томас, с целью расследования недавней смерти доктора Саймона Грейвза.

— Что? Говорите громче, мистер. Я вас не слышу.

Хоар повторил сказанное так громко, как только смог.

— Почему?

Хоар почувствовал, что лицо его наливается кровью:

— Адмиралтейство имеет причины считать, сэр…

— Что? Громче, я вам сказал.

— Я считаю, что вы слышите меня достаточно хорошо, сэр. Адмиралтейство…

— … не имеет ко мне никакого отношения. Как и я к нему.

— Дело касается адмиралтейства, сэр, — настаивал Хоар. — Я на службе его величества и требую вашего письменного разрешения на допрос коронера, который занимается смертью доктора Грейвза.

— Это все, мистер? — спросил сэр Томас презрительным тоном. — Тогда ждите здесь. Если вы вздумаете заглянуть ко мне еще раз — вход для ремесленников с заднего двора. — Он повернулся, собираясь покинуть комнату.

Хоар редко приходил в ярость. Когда же это происходило, он бледнел. И теперь он едва удержался от того, чтобы схватить баронета за плечо. В его собственном доме… это было бы неосторожно.

Взамен, Хоар вложил пальцы в рот и издал оглушительный свист прямо в ухо сэра Томаса. Должно быть, тот чуть не оглох и повернулся к Хоару, пылая гневом. При виде смертоносного выражения лица Хоара его гнев перешел во что-то, весьма напоминающее страх.

— Письменное разрешение, сэр Томас, будьте любезны. Сейчас же.

Хотя обличьем баронет и напоминал лягушку, но ему нельзя было отказать в храбрости при защите своего положения.

—  Еще при первой встрече, когда вы соблазнили Элеонору Грейвз, чтобы она представила мне вас, я нашел вас нахальным выскочкой. Мое мнение не изменилось. Следующим разом не перепутайте вход для ремесленников, или я прикажу своим людям отхлыстать вас.

С этими словами сэр Томас покинул комнату, явственно скрежеща зубами. Хоару приходилось читать о подобном скрежете, но ранее ему не приходилось слышать его в действительности. Теперь же, все еще охваченный яростью, он получал удовольствие от этого звука.

Хоар получил еще одну возможность — слишком продолжительную — перевести дух, успокоиться и продолжить знакомство с предками баронета. В этот раз он добрался аж до плоскогрудой девицы лет двадцати, изображенной в стиле мистера Гейнсборо, когда появился лакей. Это был не тот лакей, который провел Хоара в галерею предков — прыщи были розовыми, а не фиолетовыми, и располагались в других частях лица.

— Вот, — произнес он и протянул запечатанный конверт. Затем он повернулся и, сказав через плечо: — Прошу на выход! — пошел вперед.

Хоар последовал за ним, на ходу распечатывая конверт. Это, по крайней мере, может пригодиться.

Ливрея лакея была потерта и явно не с его плеча, со скрытым удовольствием заметил Хоар. Выйдя из дверей, лакей протянул руку влево, указывая на городской холл.

— Вам туда, — сказал он и слегка подтолкнул Хоара. Удар Хоара в живот лакея освободил весь его сдерживаемый гнев и опрокинул того внутрь дверного проема.

 Хоар пошел по дороге, все еще кипя от возмущения. Он сглупил дважды. Несмотря на предупреждение миссис Грейвз, он не смог предусмотреть реакцию сэра Томаса на вторжение в его жилище. Баронет, должно быть, получил известие о его визите и экспромтом выработал линию поведения так, чтобы осадить Хоара. Ну, это, по крайней мере, ему не удалось.

Со своей стороны, Хоар понимал, что он был полностью не готов к атаке баронета на свой недостаток. Что ж, добыть этот листок бумаги было уже большой удачей. Ну и, конечно, в лице сэра Томаса он получил врага.

И что он не мог себе простить — того, что он глубоко обидел миссис Грейвз без достаточных на то оснований.

Хоар бы не удивился, если бы прислужник сэра Томаса из злостных соображений направил его в ложном направлении, однако он вышел прямо к дряхлому деревянному коттеджу в двух шагах от городского холла, на дверях которого висела табличка с надписью:

ДЖОЗЕФ ОЛНИ

ХИРУРГ И АПТЕКАРЬ

УДАЛЕНИЕ ЖИРОВИКОВ

Хотя за спиной Олни стоял, разумеется, сэр Томас, но именно коронер председательствовал на заседании жюри присяжных по поводу смерти своего коллеги (проинструктированное жюри вынесло вердикт «убийство одним или несколькими неизвестными лицами»), и именно к нему следовало обратиться, чтобы получить официальную информацию об убийстве.

 Хоар был почти уверен в том, что баронет так долго заставил себя ждать не только по зловредности, но и для того, чтобы предупредить коронера не болтать лишнего. И вот он перед мистером Олни, сидящим в заросшем паутиной уголке и спокойно дремлющим. При виде посетителя он поднялся на ноги, спешно стряхивая с сюртука крошки нюхательного табака. Хоар мог прочесть его мысли: Уж не пациент ли? И, возможно, при деньгах?

Хоар подозревал, что мистер Олни прежде был корабельным хирургом. Во всяком случае, будучи вполне подходящим на роль медицинского инспектора округа Веймут, он ни в коей мере не мог профессионально сравниться с покойным доктором Саймоном Грейвзом — терапевтом, естествоиспытателем, корреспондентом Лаэннека и Дюпюйтрена. Тем не менее, он выразил полную готовность оказать всяческую возможную помощь Хоару — не потребовалось даже показывать бумагу, написанную сэром Томасом. Получается, Хоар приобрел нового врага совершенно напрасно.

— Я посетил вас, сэр, — прошептал он, — чтобы получить обстоятельную информацию, касающуюся смерти доктора Грейвза.

Олни был явно разочарован узнать, что Хоар не является пациентом, но согласился дать необходимую информацию. Здесь никаких откровений не последовало. О каких-то усилиях городских властей по розыску убийцы его коллеги хирург не знал. Было очевидно, что сэр Томас не издавал никаких распоряжений, касающихся этого убийства.

Баронет, казалось, был добрым другом доктора Грейвза и его жены, так почему же он ничего не предпринял для поиска убийцы терапевта? Почему он испытывал такую неприязнь к Хоару? Барт боялся, что виной тому была не совсем уместная шутка о летучих мышах, рассказанная им при их первом знакомстве.

— Ах, простите меня, сэр, — вторгся Олни в размышления Хоара, — я не предложил вам выпить. Сам я обычно в это время дня пью портвейн. Желаете присоединиться?

Хоар кивнул в знак согласия, и Олни достал из шкафчика графин и два бокала. Заметив, вероятно, что бокалы запылены, он протер их большим, в мелкий горошек, платком и приступил к разливу.

— Вы производили вскрытие тела, сэр? — спросил Хоар.

Олни вздрогнул и пролил немного мутного вина на стол:

— О, я так неловок… Совершенно забыл… Да, да… Конечно же, я произвел аутопсию моего бедного коллеги. Я уверен, что он желал бы этого. Рассказать вам подробнее?

— Да, будьте любезны, — прошептал Хоар.

— И между прочим, сэр, если вам интересно, у меня есть чудесная микстура для вашего горла. Мое собственное изобретение.

Хоар кратко объяснил причину своего шепота, затем попросил хирурга приступить к рассказу об аутопсии.

— Как вам, возможно, известно, — начал хирург, — контузия головы доктора Грейвза не являлась причиной смерти. Она произошла вследствие того, что удар пули толкнул тело в сторону стола. Но непосредственной причиной явилась сама пуля. Она пронзила деревянную спинку кресла, пробила со спины грудную клетку и застряла прямо в сердце. С собой она занесла несколько обломков кресла и обрывки нитей его рубашки. Сюртука на нем не было — по причине теплой погоды, я думаю. Он, разумеется, скончался мгновенно. Вот эта пуля.

Он порылся в выдвижном ящике и достал исковерканный кусочек свинца, все еще испачканный почерневшей кровью.

Хоар схватил его нетерпеливо, достал из кармана складной нож и осторожно соскреб с поверхности свинца красноватую пленку.