Искупление (СИ) - "LoudSilence" - Страница 45

Чугунный чайник почти вылетает у меня из рук, но Гарри останавливает его громкое падение заклинанием. Слышится лишь шум непрекращающегося мотора обогревателя.

— Мы были знакомы?

— Обо всем по порядку, — Виконт усаживается в свое кресло-качалку, жестом призывая меня также устраиваться поудобнее. Фред освобождает место, уходя на пол.

— Я так рад вас всех видеть! Пользуясь случаем, хочу сказать спасибо за победу! Я так стар и слаб, что даже выйти на улицу — мое маленькое достижение. Вы же — мои герои! Когда я привез тебя к дому Грейнджер совсем малышкой, которой только-только исполнился день от роду, я и представить не мог, что ты сыграешь такую роль в жизни всего магического сообщества, — он утирает слезы махровым платком, и его изумрудные глаза смотрят в самое мое нутро.

— Так это вы… Вы меня спасли? — час от часу не легче от головокружительных новостей. Но сейчас они радуют до мурашек.

— Я родился в семье маглов — в доме напротив от четы твоих родителей. Они переехали в тот дом, когда мне было около пятидесяти. Невероятные люди! Я все еще не могу поверить в их кончину. Земля им будет пухом… — потупляю взгляд, перевожу дыхание.

— Через несколько лет после этого началась Первая магическая. Я боялся наступления каждой ночи — маглорожденные с тем укладом жили недолго, а убегать мне было некуда — жена только-только начала выздоравливать от тяжелой болезни. Однажды я вернулся домой и застал ее без чувств, — он замирает на минуты, отпивая кипяток из небольшой кружки. — Она пыталась сопротивляться, но была слишком слаба. И они убили ее. В нашем семейном гнездышке.

— Вы не обязаны… — пытаюсь привести его в чувство, но он отнекивается:

— Это мой долг перед тобой, деточка. Через пару ночей появился Уильям Грейвс. Я уже собрался обороняться, но он пришел, чтобы спасти меня. Как я узнал позже, этот аврор под прикрытием часто компрометировал смерть тех, к кому собирались наведаться Пожиратели, и отправлял таких, как и я, бедняг под крыло Министерства. Там я переждал несколько месяцев, успев похоронить жену и создать несколько лечебных зелий, которыми активно пользуются в Мунго. И после вернулся домой. С Уильямом мы стали неплохими товарищами — ему не требовалось от меня ровно никакой помощи, но он стабильно забегал к одинокому старику на ужин. И где-то спустя год он пришел ко мне домой будто бы с какой-то целью, — он делает еще несколько глотков, смачивая горло.

— У него постоянно нервно дергались руки, бегали глаза — он был напряжен до предела, но так ничего толкового не сказал. Про Беллатрису, к слову, я тогда уже знал от него почти все. Расстались мы не в лучших традициях, я пытался помочь ему, но он не слышал.

Это наше с ним общее.

— После его ухода на сердце у меня стало тяжело, и я отправился в единственный в округе бар — в нескольких кварталах оттуда. Попивал сливочное пиво, пока в помещение не зашла Лестрейндж. Мне повезло сидеть в метре от нее, но было страшно — я постарался незаметно повернуться спиной, чтобы не выдать себя. Она отдала какому-то проходимцу, что дожидался ее, адрес. Сказала, что там будет труп, а рядом ребенок, которого тоже нужно убить. Как — ее не интересовало. И скрылась вот так просто.

Она всегда так просто скрывается в ключевые моменты.

— С мамашей мне не повезло, мистер Виконт.

— Бедное дитя, — я пожалела о сказанном, увидев очередную порцию слез, безжалостно катившихся по его щекам, подбородку и шее.

— Я последовал за мужчиной. Дойдя до места, оглушил его и стер память… Там лежал мертвый Уильям, рядом — ты… Его я отдал Министерству, а тебя подкинул Грейнджер — самому мне было бы невозможно с тобой тягаться. Несколько лет я наблюдал за вами со стороны, а после уехал сюда, скрываясь от правительственных гадов, пытавшихся выкупить мои новые разработки.

Мы, кажется, пришли за ними.

— Но как вы узнали об этом? У меня не было свидетелей…

— А мы и не знали. Мы пришли к вам как к изобретателю по важному делу… И все остальное, как гром среди ясного неба…

— Вот оно что! Это судьба, Гермиона, милая! Я рад быть тебе полезным спустя столько лет!

— Мистер Виконт… — Гарри помогает мне взять временную передышку своим вмешательством, но я так и не могу придумать достойный ответ, поэтому выпаливаю всю правду:

— Мистер Виконт, мы пришли сюда с большим одолжением. Невероятной важности… И мне очень неловко просить вас о таком, и очень больно в то же время услышать отказ.

Мужчина вытирает уголки губ все тем же платком и тяжело встает со своего кресла, казалось бы, меня не слушая.

— Я отдам вам его с одной просьбой.

— Что? — в один голос мы вшестером удивляемся, переглядываясь и переспрашивая друг друга, не померещилось ли нам.

— Если бы ты не спросила, предложил бы сам. Мое старческое тело не способно перенести такие нагрузки, — из сундука, спрятанного под небольшой койкой, он достает золотое устройство, внешне схожее с Маховиком времени — разве что вместо часов на нем панель с римскими цифрами. — 13 мая 1978 года в доме прямо напротив вашего была убита моя жена. Я знаю, что вы будете использовать эту вещь только в самых экстремальных случаях. И, в отличии от Министерства, не вижу в этом ничего плохого. Прошу тебя, детка, сделай все правильно, — я вскакиваю с дивана, и Виконт надевает мне на шею своеобразный амулет, крепко целуя в лоб — мне для этого приходится сильно наклониться. — Этот мир давно обречен, и лишь такие лучи света, как вы, дети, можете что-то исправить. Время пребывания в прошлом я увеличил до пяти часов. Здесь, — он указывает на панель сверху, — дата. Ниже — время. Помните о том, что менять ситуацию в корень — нельзя. Вы должны, как минимум, родиться в положенный год. С остальным вы и сами справитесь.

Спасибо, милый спаситель.

Теперь я готова поспорить со Временем, отсудив у него наши общие права на счастье.

========== Глава 13. ==========

— Нам нужно обязательно начать со списка вещей, которые нельзя нарушить ни при каких обстоятельствах! — Джин беспокоится о каждой минуте, проведенной в прошлом, будто бы спасение моих родителей — ее личная ответственность, сдавливающая плечи своим ярмом.

— Думаю, сперва стоит обозначить наши основные перемещения. Все-таки изменения должны коснуться и 1978 года — когда умерла жена мистера Виконта, и 1998 — это наша основная цель. Избежав всего, что тогда произошло и, что самое важное, схватив Беллатрису с возможными пособниками, мы сможем изменить многое.

Даже больше.

Когда мы вышли из Запретного леса, ненароком заметили, как ко входу в Хогвартс стремительно приближается высокая, но довольно исхудалая фигура Нарциссы Малфой. Ведомые ее резкими движениями, мы, сами того не понимая, оказались у входа в Больничное крыло.

Мои заметки больно кусают сердечную мышцу. В скорби Нарциссы больше не чувствуется послевоенный несоразмерный ни с чем дух аристократизма. Нарцисса летит в пропасть своего неверия в жизнь, оседая возле койки мертвенно бледного Драко, и беззвучно плачет, содрогаясь всем телом. Ее черное манто — щит ее аристократической натуры. Но и он уже не имеет никакого значения, когда женщина издает животные звуки, символизирующие слабость.

Люциус учил встречать неудачи с высоко поднятой головой.

Входила ли смерть сына в его список, никто уже не узнает.

Мы наблюдаем из-за полуоткрытых дверей в гробовой тишине, и я готова поклясться, думаем об одном.

— Это еще один повод сделать все правильно, — шепчу, отрываясь от пола, и в какой-то невесомости направляюсь к женщине, чье горе — череда моих ошибок. Ребята остаются на месте — им ей сказать нечего, в то время как в моей голове разворачивается километровая пергаментная тирада, испоганенная жирными кляксами и потеками слез и крови. Эта тирада бессмысленна — обрести звучание ей, увы, не суждено, потому что Гермиона Грейнджер искусала язык до рубцеватых ран и вряд ли сможет что-либо сказать с преданной уверенностью.

Я обнимаю ее плечи, хоть и связаны мы лишь единожды ударом хлыста — болью. Поседевшие волосы Нарциссы сбиты в колтуны, испуганные — ввалившиеся из-за бесконечных истерик — глаза смотрят на меня в больном непонимании.