Искупление (СИ) - "LoudSilence" - Страница 25

Столько стыда я еще никогда не испытывала: ни за себя, ни за кого другого. Пока профессор меряла комнату шагами от книжных полок до окна, а я нервно сжимала и разжима кулаки, ком невероятной обиды подбирался к самому горлу.

— Прошу вас быть более бдительной и не распространяться об определенных вещах. Однако какое-то время придется потерпеть нападки со стороны все неправильно понявших.

Я оправдывалась, как маленькая провинившаяся девочка, которая нарушила ряд договоренностей. Женщина, как мне показалось, поверила в искренность моих слов — я все-таки не из болтливых простушек. Однако уровень нашего взаимодоверия с профессором нетерпеливо рушится одним именем — Фред Уизли.

Гермиона стремительно влетает в Большой зал, обращая к себе сотни взглядов и десятки непрошенных фраз.

— Смотрите на нее внимательно, вдруг грязнокровка решится показать нам пару фокусов, — выкрикивает Малфой, поддерживаемый хохотом аристократической свиты. На это высказывание Гермиона яростно шипит, резко меняя направление к столу слизеринцев, выставив перед собой волшебную палочку и замахнувшись другой рукой:

— Еще одно слово, Малфой, и я не оставлю на твоем лице ни одного живого места. Захотел повторить? Так пусть за этим столом знают, что мой любимый фокус — раз за разом разбивать нос зазнавшемуся хорьку, — она выплевывает слова в сторону шокированных студентов зеленого факультета и слабо отбивается от сильных рук Гарри, оттягивающих ее назад:

— Герм, что произошло?

— Я совершила огромную ошибку, — она находит широко распахнутые от удивления глаза Фреда без особых усилий и, подбежав к нему, хватает за галстук: — Ты! Есть разговор! — отпускает рывком, почти с треском. Парень потирает пострадавшую часть шеи и одними губами сообщает всем направленным на них взглядам:

— Я сам ничего не понимаю!

Фред слышал от судачивших проходимцев, что за Гермионой с этого дня закрепилась дурная слава: мол, девочка совсем заучилась, и теперь пользуется странными — но всем интересными — методами, посещая сразу несколько занятий. Доказано это, впрочем, было плохо.

Близнец и глазом не успевает повести, как Грейнджер толкает его к бетонной стене коридора, кажется, — о Боги — со слезами на глазах, начиная свою тираду:

— Ты усомнился в том, что я могу хоть что-то сделать для вас, или что? Решил раньше времени облить меня грязью, распустив сплетню о моем незаконном, смешно, получении знаний? Сколько слухов вы распространили — два, пять, десять? На что хватило фантазии? — она то срывается на крик, то говорит почти неслышно, борясь с подступающей истерикой. Обида грызет нутро своими ядовитыми клешнями.

— Постой, — Фред хватает Гермиону за лупившие его руки, меняясь с девушкой местами — теперь она подпирает собой холодный бетон, совсем не сопротивляясь нескольким пролитым слезинкам. — Успокоилась? — он хочет вытереть мокрую дорожку на ее щеке, но находит это более чем интимным в сложившихся обстоятельствах, поэтому не предпринимает ровным счетом ничего. — Мы не имеем к этому никакого отношения, Гермиона.

Хватит называть меня так сладко, подонок.

— Миона. Поверь мне. После нашего с тобой разговора я не обсуждал дело даже с Джорджем — у нас элементарно не было времени и нужного места, — она больше не брыкается в его хватке, поэтому Фред опускает руки с ее предплечий.

— Все равно это случилось по вашей вине, — шепчет она, вызывая в рыжеволосом заводиле толику гнева. — Зря мы затеяли все это. Что бы там ни было, вы снова…

— Хватит обвинять нас во всем, Грейнджер! — он все еще держит себя в руках, но желваки заметно играют на скулах. — Никто не был готов к такому повороту событий. А ты в целом — не соглашалась… — не успевает он договорить, как получает несильный удар в область груди. Его с Джорджем записи.

— Подавитесь ими, и не смейте больше обращаться ко мне за помощью. Кто бы ни был виноват — я невероятно зла и обижена на всю несправедливую чушь, которой меня поливают.

С самого первого курса. Ты входишь в их число, Фредди.

Она уходит, оставив на этот раз последнее слово за собой, издалека слыша одно из немногих его «спасибо».

Я обещаю со всем разобраться, Герм. Вот увидишь, завтра уже никто не будет помнить о случившемся. Мы у тебя в долгу, таинственная девочка.

Девушка действительно ощутила, что интерес к ее персоне в считанные дни заметно поубавился. Однако она была слишком увлечена спасением нескольких старых друзей, чтобы заметить ежедневно сменяющие друг друга букеты у изголовья ее постели.

flashback-1995

Комната близнецов в Норе и в этот раз встречает своих гостей самой что ни на есть новогодней атмосферой: начиная от искрящихся нескончаемыми разноцветными искрами фонарей и заканчивая поздравительным воем гирлянд. Ужин в кругу рыжеволосой семьи стал доброй традицией у Гермионы Грейнджер и Гарри Поттера. Здесь они могли расслабиться после тяжелых жизненных испытаний, поставив стремительный темп бушующих вокруг них событий на паузу, решив вернуться к ним немного позже.

Вот только сама жизнь не решалась оставлять умнейшую волшебницу столетия в желанном спокойствии — виной тому была сама девушка, отказывающаяся воспринимать вверяющее ей успех колесо фортуны. Виной тому были ее вечные сомнения в правильности принятых решений и грядущих, данный ей самой судьбой, возможностей.

Виной тому была ее природная чувствительность, заглушаемая напускным скептицизмом, который пришел в качестве ожидаемой реакции на череду изматывающих лет обучения в школе волшебства.

— Друзья! Коллеги! Любимые! — Фред выхватывает стоящий на комоде бокал, закрывая дверь за друзьями, посетившими их с Джорджем обитель.

— Прошу всех наполнить кружки матушкиным ягодным варевом… — продолжает за него брат, доставая из широкого дубового сундука коробки с многочисленными волшебными играми.

— …и присоединиться к нам в этом скромном вечернем время-пре-про-вож-де-ни-и! — Фредерик тем временем пытается как можно более незаметно наполнить сосуд из не пойми откуда взявшейся бутылки, отливающей изумрудом. Это не укрывается и от изучающего обстановку взгляда Гермионы:

— Вы собираетесь пить? Здесь? — брови поднимаются в негодующем признаке, а сама волшебница оседает со всеми на полу, освобождая немного места для опаздывающей Джинни.

— Могу подлить немного сладкого яда и тебе, Грейнджер, — он опирается о стену и, подмигивая девушке, делает несколько глотков обжигающей микстуры для души.

Ты весь напряжен и как-то скован. Что с тобой?

Ты совсем не выглядишь счастливой, неужели Крам — этот заносчивый, мерзкий болгарин — смог тебя обидеть?

— Нет, я, пожалуй, откажусь, — выдает Гермиона, ни капли не раздумывая, а Рон тянется со стаканом к старшему брату:

— А я вот согласен! — он выжидающе смотрит на смеющиеся огоньки глаз Фредерика, не внимая его минутному замешательству.

— Тебе я сам не налью, Рональд.

— Но почему? Ей ты был готов…

— Ты, в отличии от нее, безрассуден и безответственен. Не хватало нам еще твоего неопытного дебоша, пока Молли внизу намывает посуду, — в игру вступает Джордж, раскладывая карту с живыми фигурами по всему полу, ловя улыбку Герм и недовольный хрип младшего брата. — Поджимайте ноги, волшебное королевство, конечно, полно магии, но за вас себе пространство не отчистит. Чур я буду желтым…

— Я красным! — решает Фред, садясь в позу лотоса прямо напротив девочки с вьющимися волосами и скромной улыбкой.

Ты хочешь, чтобы всю игру я смотрела прямо на тебя? Не дождешься.

Ох, Грейнджер, я настаиваю, чтобы весь этот вечер ты смотрела только на меня.

Гарри поглядывает в сторону двери, пропуская мимо ушей усмешки окружающих:

— Ну, где там Джинни? Давайте подождем.

Веселье продолжалось недолго. Спустя два часа игры, когда на доске появился пьедестал почета, уже отзвучали все возможные шутки, отгремел взаимный смех, были свержены две сотни королевств и подчинены тысячи драконов, компания мирно наслаждалась напитками.