Убить в себе жалость - Нестеров Михаил Петрович - Страница 56

Только бы он не появился до пробуждения судьи, забеспокоился Максим, тогда весь план рухнет.

Этот день не принес ничего хорошего — кроме видеокассеты. Курлычкин общался только с Сипягиным и личным водителем. Прежде чем отправить пленку специалистам, главный "киевлянин" "разобрал" видеоматериал с верным другом. Первым делом Курлычкин спросил:

— Не разберу, чего он жрет.

Любитель острых блюд, Сипягин определился моментально. Он частенько наведывался в ресторан корейской кухни, ел рыбный или мясной хе и другие салаты, кукси, приготовленное из собачьего мяса.

— Это морковь, — сообщил он, вглядевшись в экран телевизора. — Я постоянно у корейцев покупаю острую морковь.

— У корейцев? — сморщился Курлычкин. — Только этого не хватало.

— Да, — подтвердил Сипягин.

Лидер нахмурился. С момента получения первой пленки он перебрал всех, кому так или иначе он перешел дорогу. Не сбрасывал со счетов и главную версию: похищение с целью выкупа. Не исключал также, что за похищением могли стоять силовые структуры, то же федеральное управление по борьбе с организованной преступностью. В их арсенале все доступные средства, они ничем не побрезгуют. Но вот чего они добьются этим актом?

Лидер ОПГ думал и все больше убеждался, что ни ГУБОП, ни чеченцы тут ни при чем. Тогда кто?

Он вспомнил неряшливую судью, стоящую у гроба, ее беспомощный взгляд. Он хорошо поработал над ней, ее даже попросили из районного суда, и теперь она без работы. Кажется. До него дошли сведения, что Ширяева начала пить, кто-то видел ее, в одиночестве пьющую коньяк.

Судья могла что-то предпринять, работая в суде. Да и сама мысль о том что Ширяева похитила его сына, показалась настолько абсурдной, что Курлычкин забыл о ней. Сейчас его насторожило заявление Сипягина.

— Корейцы? — переспросил он. — Займись ими лично.

Крупнейший в городе автосалон на Киевской был расположен на самой окраине. От 11-го микрорайона его отделяло широкое шоссе, а школа и детский сад почти вплотную примыкали к дороге. Из окон административного здания салона-магазина хорошо просматривалась широкая площадка перед школой, окруженная по периметру невысоким сетчатым забором. Точно такое же ограждение оцепляло и детский сад.

Перед началом учебного года в школе полным ходом шел ремонт. На укрепленных вдоль фасада лесах трудились рабочие. Правая часть здания была подготовлена к побелке — там, размотав шланги, сновали маляры. Левую часть оштукатурили только наполовину. В ожидании раствора рабочие курили.

Иногда они беззлобно поругивались на местных детей, проникающих на территорию школы, отгоняя их подальше от здания, и те вынуждены были играть у самого забора.

У двоих ребят лет двенадцати были велосипеды, и дети катались по очереди, скрываясь за правым крылом здания, там они разворачивались и ехали назад. С другой стороны школы раскинулся пришкольный участок, чтобы проехать туда на велосипеде, необходимо преодолеть высокий бордюр, поэтому ребята катались только в одном направлении.

Девочки от семи до девяти лет в основном рисовали цветными мелками на асфальте, играли в классики или прыгали через скакалку. Одна из них совсем не умела ездить на велосипеде, и мальчишки катали ее, усадив на раму.

Валентина побывала в магазине и без труда вычислила окна офиса Курлычкина, выходящие прямо на школу, и была приятно удивлена, увидев, что на крайнем окне отсутствуют жалюзи, словно Курлычкин знал о ее внезапно возникшем плане и подготовился, решив помочь судье.

Вчера Грачевский загнал машину на тонировку, и Валентина спокойно часть дня провела, наблюдая за офисом из приятной полумглы салона "Жигулей".

Ее удовлетворили частые передвижения хозяина по кабинету, она сбилась со счета — сколько раз Курлычкин подходил к окну, бросая взгляды на дорогу, на строителей… Часто его фигура на минуту-две замирала у окна. С одной стороны, она виделась монументальной, холодной, с другой — удивленной, словно прорубил он окно в другой мир и взирал на него с любопытством. Но отсутствующее жалюзи выставляло на обозрение встревоженного, нервного человека. Еще немного, и он окажется на грани срыва.

Валентина решительно подошла к рабочим.

— Ребята, хотите заработать?

Бригадир не удивился такому заявлению, к ним часто подходят жители окрестных домов: кто за раствором, кто за известью или колером, пару раз справлялись (скорее всего дачники), увезут ли строительные леса. Обычно рабочие насмешливо отвечали: "Нет, бросим здесь". Иногда люди просто советовались: как лучше развести известь, в какой пропорции смешивать цемент и песок…

— А кто сейчас не хочет заработать? — ответил бригадир с перепачканным известью лицом. На вид ему было лет пятьдесят. — Ремонт, что ли, затеяла, хозяйка? Или стройматериалом интересуешься?

— Нет, у меня чисто спортивный интерес. — Видя, что бригадир собирается закурить, Валентина предложила ему сигарету. Тот поблагодарил женщину кивком головы и прикурил, бестактно намекнув, что табак слабый.

— Так я не понял, что тебя интересует? — Он отметил стильную одежду незнакомки, драгоценное кольцо с камнем, вызывающе дорогие сережки. Непринужденность женщины невольно внушала уважение. Бригадир не был физиономистом, но безошибочно определил, что она привыкла командовать, скорее всего занимает руководящую должность на предприятии или является директором какой-нибудь фирмы. Безучастно подумал о том, что нелегко, наверное, приходится ее мужу, если таковой имеется. Он еще раз бросил взгляд на ее руку: кольцо было на безымянном пальце, но обручальным не выглядело.

Наблюдения бригадира привели к тому, что он вынужден был предупредить:

— Евроремонтом мы не занимаемся, хозяйка, так что извини. Если что по мелочи — покрасить, побелить в неурочное время, — другое дело.

Валентина выслушала его и указала на рабочего — парня лет двадцати, поднимавшего на строительные леса ведро с известью. Он был невысокого роста, но явно страдал от избытка веса. Жара на улице не спадала вот уже несколько дней, столбик термометра иногда поднимался до тридцатиградусной отметки. Майка без рукавов на полном пареньке была мокрой, из-под рыжих кудрей, наполовину скрытых кепкой, струились ручейки пота, заливая глаза, веснушчатые руки покрылись ярко-красным загаром. На нем были тяжелые кирзовые ботинки, вместо шнурков нехитрое крепление из алюминиевой проволоки.

Бригадир проследил за жестом незнакомки и некоторое время рассматривал своего рабочего, будто видел его впервые. Он отказывался понимать, что хочет от него эта женщина.

— Это Виталик. Позвать? — спросил он.

— Наверное, так будет лучше, — насмешливо ответила Валентина. — Он слишком тяжелый, чтобы нести его.

— Я помню, вы говорили о деньгах, — сказал бригадир, окликнув паренька.

Валентина открыла сумочку и извлекла пять сотенных купюр. За такие деньги бригадиру приходилось вкалывать полмесяца.

— Сразу скажу, что работа необычная. Тебя Виталием зовут? — спросила она подошедшего парня.

— Да, — вытирая руки тряпкой, он переводил взгляд с начальника на незнакомку. У него были желтые, как у многих рыжих, глаза. — А что я буду делать?

— Сочетать приятное с полезным. Хочешь похудеть?

Пока парень думал, обидеться ему или подождать, Валентина продолжила:

— Ты должен научиться прыгать со скакалкой. — Чтобы ее тут же не погнали в шею, она заговорила торопливо: — Прыгнешь сорок раз кряду — деньги твои. Я не шучу, половину, даже больше, можешь забрать сразу. — Она протянула ему триста рублей.

— Да идите вы!.. — Рыжий метнул на женщину злобный взгляд и пошел прочь.

— Значит, деньги вам не нужны, — вздохнула Ширяева, убирая купюры в сумку.

Ситуация чуть прояснилась, когда бригадир припомнил какую-то телепередачу, где случайных прохожих просили сделать что-то совершенно глупое, снимая на видеокамеру. На экране телевизора это выглядело смешно, особенно понравился бригадиру один мужик, который подсаживался к незнакомым людям в столовой и нагло угощался. Конечно, стоило посмотреть на реакцию его оппонентов.