Любовь по-испански (ЛП) - Хелле Карина - Страница 31

бы сочетать в себе эти описания.

Спустя короткое время тропа выводит нас на набережную, открывающую нам

панорамный вид на город, океан, изрезанную линию берега и утес Девы Марии. Белая

статуя смотрит вниз на нас, как будто прося у нас прощения, в то время как мы с Верой, держась друг за друга, в свою очередь, просим прощения у нее. Мы здесь грешники. И

сейчас расплачиваемся за это.

Печаль следует за нами повсюду, как океанский бриз, и мы произнесли лишь

несколько слов. Хотя здесь и говорить особо не о чем, но в то же время так много нужно

сказать. Наш путь лежит мимо живописных ресторанчиков с их окнами, украшенными

связками сушеного чеснока и красных, как кровь перцев чили, затем – мимо лодок, спрятанных в закрытых маленьких бухтах и стеной из камня, отделяющих их от

бушующего по другую сторону океана.

Во время прогулки я слышу слабый звук музыки. Это саксофон — не самый мой

любимый инструмент, но здесь он звучит мелодично, грустно и мощно. Возвышаясь над

морем, звук обрушивается на нас и омывает, словно солнце.

Я сжимаю руку Веры, и она — мою в ответ. Мы оба слышим это и чувствуем.

Почти что лебединая песня звучит только для нас, что-то, вызванное звездами или Богом, или самой Девой Марией. И только завернув за угол, мы видим источник звука.

Там есть выступ в скале, торчащий из прибоя, и в самом конце набережной сидит

музыкант. Он играет только для океана и от этого звуки саксофона звучат еще печальнее.

— Вера, — наконец заставляю я себя произнести, не в силах остановить эмоции, пытающиеся процарапать себе путь в моей груди. Я останавливаюсь, отводя Веру с

тропинки, волны разбиваются у нас под ногами, и беру ее милое личико в свои руки.

Бронзовое и белое. Такое красивое сочетание.

— Вера, — снова говорю я, глядя твердо и долго в ее бегающие глаза, и я не могу

больше сопротивляться. — Вера, ты выйдешь за меня замуж?

Мои слова ее удивили. Они поразили даже меня. Но это не делает их менее

реальной, честной и чувственной вещью, которую я когда-либо произносил.

Ее рот искривляется в этой кокетливой манере, изображая букву О, брови сходятся

вместе, а глаза светятся, будто она влюблена. В этот момент я мужчина, полный надежды

и перспектив; она одарила меня таким взглядом, каким смотрят на человека, которым я

стану, кем-то, кем она сможет гордиться. Кем-то лучшим.

Но момент испорчен, когда ее лицо кривится, выражая печаль и страдание. Это не

то выражение, которое я хочу видеть. Это не ее рука, не ее сердце. Это лишь ее разум, желающий оттолкнуть меня.

— О, Матео, — затаив дыхание, отвечает она. — Нет.

И в эту секунду я действительно чувствую себя потерявшим все. Я отвергнут. Она

не будет моей женой, матерью моих детей или кем угодно, о ком мог мечтать такой дурак, как я.

У меня ничего нет.

Внезапно я ахнул, осознав, что могу дышать.

— Нет? — повторяю я, просто, чтобы убедиться, что не ослышался.

Она кивает, и слезы начинают течь по ее щекам.

— Я не могу. Не так, не таким способом.

— Каким таким способом? — спрашиваю я страдальческим голосом. Моя рука

лежит на сердце, потому что я боюсь, что оно может остановиться.

Может, я приму это.

— Таким способом! — она плачет, убрав свои руки и в секунду изменившись. —

Ты просишь меня об этом только ради того, чтобы я осталась.

Сейчас моя очередь быть шокированным.

— Что? Погоди минутку. Вера, это не касается того, что здесь происходит.

— Именно так!

Я взял её за плечи и удержал, желая обладать силой буквально впихнуть в неё

немного понимания.

— Нет. Нет. Я хотел попросить тебя уже долгое время. Это абсолютно не касается

попытки удержать тебя в стране.

— Я все ещё должна уехать, — слабо произносит она.

— Ты меня слышишь? — повторяю на этот раз громче, потому что у меня такое

ощущение, будто я раскалываюсь на части, и никто никогда меня уже не услышит. — Я

всегда хотел жениться на тебе. Я хочу, чтобы ты стала матерью моих детей.

— Мы никогда даже не обсуждали детей! — кричит она встревоженно. — Ты даже

не знаешь, хочу ли я их.

Это правда, но я не испытываю чувства вины по этому поводу.

— Я знаю и представлял себе, что мы обсудим это в процессе. Ты же хочешь

детей?

Она беспомощно пожимает плечами.

— Я не знаю. Возможно. Я в самом деле не думала об этом. Я так была занята

попыткой остаться здесь каждый гребаный день.

И меня снова ударило понимание нашей разницы в возрасте. Это должно было

быть тем, о чем мне стоило думать чаще, несмотря на наши обстоятельства. Она слишком

молода, чтобы постоянно держать это в своих мыслях. Меня бы ничего не удивило, но в

то же время я равносильно желал оба варианта.

Я осмотрелся, повернувшись к улице, где музыкант все ещё играл свою грустную

мелодию. Кажется, она могла бы быть обо мне — мужчине, у которого есть все и ничего

одновременно.

Я ощущаю её руку на своём плече, прикосновение легкое и неуверенное.

— Послушай, Матео, — тихо говорит она, — это просто чересчур. Я не могу

согласиться на это, справиться с этим. Не сейчас. В любое другое время, другим

способом, возможно, я скажу «да».

— Возможно, — бубню, не оборачиваясь.

— У тебя хотя бы есть кольцо?

Я вздыхаю.

— Нет, — резко отвечаю, будучи расстроенным. — Лючия хотела пойти со мной

выбрать его, когда придет время.

Наступает тишина.

— Оу. Ты говорил об этом с Лючией?

Я кивнул.

— Да.

Она притихла и убрала свою руку. Я продолжаю смотреть на море, размышляя

насколько холодная вода и насколько она могла бы меня шокировать, если бы я прыгнул в

нее. Только тело может принять столько шока. Интересно, как много выдержать могу я?

— Мне жаль, — произносит Вера. — Я просто... это неправильно. Это не

ощущается правильным. Я могу действовать только по велению своих чувств.

— Если не уедешь, — уточняю, — ты скажешь мне «да»?

Она медлит, а затем отвечает:

— Я не знаю.

— Знаешь, отталкивая меня таким образом, ты не облегчаешь задачу. Мне все

равно будет больно от твоего отъезда.

— Я знаю.

Я медленно поворачиваюсь и смотрю на нее. Я просто не могу принять это.

— Почему бы тебе не выйти за меня? Что случилось с нашим «долго и счастливо»?

Она смотрит на меня словно сломленная женщина.

— Я никогда не говорила об этом как о свершившемся факте.

— Но ты разве не хотела бы этого?

Она смотрит на свои красные ногти, выглядывающие из сандалий.

— Я просто хочу тебя, Матео.

Ощущение такое, что она ворвалась в мою грудь и выжимает из меня все до

последней капли.

— А я хочу тебя.

Она зажмуривает глаза, будто от боли.

— И у нас все еще выбор невелик. Что бы ты не подразумевал под тем, когда

просишь меня выйти замуж или делаешь для того, чтобы я осталась, это все не имеет

значения. Я всегда буду задумываться над тем, реально это все было или – нет. И брак –

ты первый, кто должен понимать, – это огромный-огромный шаг. Да, я думаю, что

молода. Да, я не знаю, хочу ли сейчас детей или нет. Думаю, хочу. Откидывая все в

сторону, это не то, чего я боюсь, потому что это правильная мотивация. А прямо сейчас

меня пугает причина, по которой ты просишь меня выйти за тебя замуж. Ты, возможно, даже обманываешь себя. Так что я не могу сказать «да», даже если я очень об этом

мечтала – стать миссис Матео Казаллес. Мне всегда казалось, что это очень красиво

звучит, почти так же прекрасно, как просыпаться рядом с тобой каждое утро весь остаток

жизни. Но у жизни свои планы на нас. И всегда были.

— Ты разрушаешь меня, — говорю я дрожащим шепотом.

По ее щеке скатывается слеза, и она не утруждается тем, чтобы вытереть.