Волчонок (СИ) - Салах Алайна - Страница 2

— Когда-нибудь ты станешь замечательной женой, Рика. — ласково произносит Итан мне в висок.

— Подай сыр, подхалим, — хихикаю, не переставая старательно размазывать масло по квадратному тосту. Я не слишком сильна в готовке, но если уж мы решили жить вместе, я приложу все усилия, чтобы стать хорошей хозяйкой.

Объятия исчезают, замещаясь шуршанием бумажного пакета, которое через секунду стихает.

— Эй, где мой …? — оборачиваюсь с намерением шутливо отчитать нерадивого помощника, но тот час же замолкаю, потому что вижу, что Итан застыл возле окна, сжав челюсть до взбугрившихся желваков.

— В чем дело? — осторожно подхожу ближе.

Итан молчит, и от чего-то я уверена, что он меня даже не слышал. Прослеживаю направление его взгляда и невольно хмурюсь.

Во дворе рядом с идеально чистым Порше, нарушая все понятия о парковочной симметрии, стоит огромный черный внедорожник, по стекла покрытый брызгами грязи.

— Кто это, Итан? — спрашиваю после секундного замешательства.

Его ответ удивляет меня не меньше, чем увиденное, потому что никогда, ни разу Итан не позволял себе в моем присутствии подобную грубость.

— Это Тайлер, мать его. — цедит, ни на секунду не отрывая невидящего взгляда от окна. — Мой младший ублюдок-брат.

— У тебя есть брат? — растерянно разглядываю идеально выбритую щеку Итана. — Но…ты мне никогда о нем не говорил.

Несколько раз моргнув, Итан отрывает взгляд от окна и поворачивается ко мне. Черты его лица разглаживаются, постепенно возвращая мне мужчину, которого я знаю: уравновешенного и невозмутимого.

— Эта та часть биографии нашей семьи, о которой я бы предпочел не вспоминать. — говорит сухо. — Если ты слышала выражение «паршивая овца в стаде», то это как раз о нем. Отец бы в гробу перевернулся, узнай, каким вырос этот… — поджимает губы, подыскивая в своем лексиконе подходящее слово. —  его младший сын.

Кофе на плите начинает предупредительно шипеть, наполняя кухню запахом подгоревших зерен, но я по-прежнему не могу сдвинуться с места, все еще пораженная услышанным. Как случилось, что за два года, что мы вместе, Итан ни разу не упомянул о том, что у него есть младший брат? Что могло произойти между ближайшими родственниками, что вызвало эту жгучую неприязнь, мрачными тенями мелькающую в глазах Итана?

— А как же твоя мама? — глажу его плечо в надежде немного расслабить. — Она тоже не общается с Тайлером?

Рука Итана вздрагивает под тканью идеально выглаженной рубашки, заставляя меня одернуть ладонь и спрятать ее за спину.

— К счастью, у нас разные матери, Рика. Этот ублюдок — мой брат лишь наполовину.

Уже во второй раз внутренности неприятно сводит от хлесткого слова «ублюдок». Сейчас оно неприятно вдвойне, наверное, от того, что Итан явно использует его в оригинальном значении.

— Кофе горит. — раздается мрачный хрипловатый голос за нашими спинами.

От неожиданности сердце проваливается вниз и словно разогнавшийся теннисный мячик снова подпрыгивает к подбородку. Осознаю, что стою посреди кухни в одной футболке, к счастью, достаточно длинной, чтобы скрыть мое далекое от скромности белье. Да и воронье гнездо на моей голове — далеко не та укладка, с которой я привыкла встречать незнакомых людей. Словно заторможенная юла кручусь на сто восемьдесят градусов и замираю на месте, неделикатно приоткрыв рот.

Я совершенно зря переживала по поводу того, что окажусь самой раздетой на территории этого дома, потому что из одежды на парне напротив — лишь белое махровое полотенце, обмотанное вокруг бедер. И слух меня отнюдь не подвел: судя по влажным волосам, падающим ему на лоб, и поблескивающим на торсе каплям воды, это не Каспер плескался в душе.

Ударная волна раздражения, исходящая от Итана, иглами впивается в кожу, но даже она не останавливает меня от неприличного разглядывания незнакомца. Уж слишком разительно он отличается от всех парней, с которыми я привыкла общаться в университете, и тех, с кем меня пытался свести отец. Мы с ним явно ровесники, но в его темном, почти черном взгляде столько мрачности и холода, что я невольно задаюсь вопросом, в какой среде он вращается и чем зарабатывает себе на жизнь. На ту же мысль наводит серповидный шрам на его щеке, явно полученный много лет назад, и несколько заживающих кровоподтеков на на ребрах и ключицах. Он явно не равнодушен к спорту, потому что такие тела без усилий не достаются: красиво вылепленные мышцы рук, треугольный торс, широкий, но без намека на перекачанность, рельефная грудь и твердые прямоугольники пресса. Корю себя за то, что так откровенно его рассматриваю, но оправдываю себя тем, что не каждый день увидишь в десятифутовой близости образец тела со страниц Sports Illustrated. Это всего лишь свойственное человеку любопытство, не более того.

— Что ты здесь делаешь? — разносится арктический голос Итана над моими волосами.

Парень равнодушно царапает мое лицо черным взглядом и переводит глаза на брата.

— Это и мой дом. — бросает коротко. Развернувшись спиной, снимает турку с плиты и начинает наливать кофе в одну приготовленных мной чашек.

— Рика готовила это не для тебя, — рявкает Итан, отодвигая меня в сторону. — Ты не имеешь никакого…

— Я хочу кофе. — невозмутимо отзывается парень, приваливаясь бедрами к кухонному островку, от чего полотенце немного сползает вниз, обнажая резную букву V.

Я не страдаю излишней стыдливостью, но сейчас от чего-то быстро опускаю глаза в пол, начиная разглядывать свой розовый педикюр.

Очевидно, почувствовав мое смущение, Итан переключает внимание на меня: убирает с лица упавшую прядь и обнимает за талию.

— Ты к нам надолго? — спрашивает уже более спокойно, и от меня не укрывается как он демонстративно расправляет плечи, словно пытается вернуть себе самообладание.

Парень делает шумный глоток и, поставив чашку на столешницу, несколько раз проводит ладонью по взъерошенным черным волосам.

— Я буду нечасто здесь появляться, если ты об этом.

Застыв посреди кухни как два истукана, мы наблюдаем, как он в два больших глотка расправляется с обжигающим кофе и, игнорируя открытую посудомойку, моет за собой чашку. Ставит ее ровно туда же, откуда взял, и молча выходит из кухни.

Чувствую себя по-идиотски. Это парень явно планирует задержаться здесь минимум на несколько дней, а нас друг другу даже не представили. С другой стороны, кто мешал мне самой проявить инициативу, назвав свое имя. Хотя младший брат Итана явно не из тех, кому важно расположить к себе людей, и кто будет интересоваться, как мои дела при встрече. Так почему я должна переживать, что наша знакомство не сложилось.

Я не физиономист, но от чего то мне кажется, что мы вряд ли поладим. Во-первых, при встрече он едва на меня взглянул. Мой утренний образ далек от привычных канонов женской красоты, но я способна трезво оценивать свою внешность и знаю, что, как минимум, не могу быть противной. Еще я склонна доверять Итану, и вряд ли его неприязнь к брату является необоснованной, а это повод относиться к Тайлеру с осторожностью.

Просто удивительно, что эти двое —кровные братья, потому что в их внешности, помимо роста, нет ни малейшего сходства. Итан худощавый и светлокожий, с тонкими аристократическими чертами лица, Тайлер же широкоплечий и смуглый, и с большой вероятностью, его мать — уроженка Латинской Америки.

— Позавтракаем? — разбиваю повисшую тишину.

Отмерев, Итан опускается на стул и, когда я ставлю перед ним чашку, машинально делает глоток.

— Если тебе неприятно его присутствие, — говорю осторожно. — мы можем подыскать другое жилье.

Итан раздраженно грохает кружкой о стол, заставляя меня подскочить от неожиданности, и его тонкие ноздри раздуваются от негодования.

— Я не оставлю этого щенка распоряжаться имуществом моей семьи. Пусть не думает, что может вот так просто заявиться в дом, на который он не имеет ни малейшего права.

Я не слишком сильна в юриспруденции, но разве имея общего отца, Тайлер не в праве претендовать на долю в наследстве? Однако, глядя на ожесточившееся лицо Итана, решаю попридержать собственное любопытство до более подходящего случая.