Больше, чем мы можем сказать (ЛП) - Кеммерер Бриджит - Страница 35

Я таращусь на его сообщение и представляю, как мама с папой дошли до того

момента, когда используют меня как почтового голубя.

Уверена, маме бы понравилась эта идея.

От этой мысли мне самой хочется съехать.

– Мисс Блю?

Я убираю телефон в карман. Мистер Марон смотрит на меня. Весь класс пялится на

меня.

Кейт откашливается и что-то невнятно бормочет.

Наверное, подсказывает мне ответ, которого ожидает учитель, но либо ответ звучит

слишком неразборчиво, либо сегодня просто не мой день.

– Простите, – говорю я как можно слаще. – Не могли бы вы повторить вопрос?

– Вас что-то отвлекает?

– Нет, – кашляю я. – Простите.

– Не могли бы вы назвать главную цель Декларации Независимости?

СЛАВА БОГУ ЭТО ПРОСТО.

– Объявить нашу независимость от англичан.

– Почему колонисты хотели независимости?

В голове наступает вакуум. Потому что чай был слишком дорогим? Они выбросили

его в Бостонскую гавань?

Удивительно, что в данный момент я еще помню свою фамилию. Мои щеки

теплеют все больше, по мере того, как тикают секунды. Я даже не могу погуглить ответ.

Так же, как и в машине, смущение начинает перерастать в другие, менее

стабильные эмоции.

Мистер Марон стоит там, позволяя тишине тянутся бесконечно, пока всем в классе

– да вероятно, во всей школе – не становится очевидно, что я не следила за уроком и меня

застали врасплох. Мама бы так гордилась мной.

Волнения сегодняшнего утра, кажется, снова готовы захлестнуть меня.

Если я начну плакать на уроке мистера Марона, я выброшусь в окно. Я

представляю, как мое тело взрывается от удара об асфальт. Представляю уборщика со

шваброй, бормочущего себе под нос «Проклятые дети».

У меня вырывается нервный смешок.

Мистер Марон потрясен. Или в ступоре. Он выпучивает глаза.

– Вам кажется это забавным, мисс Блю?

Я всхлипываю.

– Нет. Это совершенно точно не смешно.

– У тебя есть ответ на вопрос? Или ты намеренно потратила наше общее время?

Это ведь он позволял тишине тянуться бесконечно, но я уж точно не заработаю

дополнительных баллов, если скажу это. Я качаю головой, хотя и не могу стряхнуть

картинку взрывающегося тела из сознания. Не знаю, что со мной не так.

– Нет, – хриплю я. – Нет, сэр. Простите. Этого не повторится.

Я не должна была говорить «сэр». Это звучит, как насмешка.

В смысле, это и была насмешка. Но я думала, что мне удалось это скрыть.

Его выпученные глаза пронзают меня насквозь.

– Задержитесь у моего стола после урока. – Затем он разворачивается, чтобы снова

повернуться к доске.

Я должна чувствовать панику. Страх. Огорчение.

Но я ничего этого не чувствую. Я чувствую онемение.

– Ты в порядке? – шепчет Кейт.

– О, да. Просто потрясающе. Не оставляй меня наедине с ним, ладно?

– Хочешь, чтобы я подождала тебя здесь?

– Ага.

Все это время у моего бедра вибрировал мобильник. Все сообщения от Итана.

Итан: Я просто все время напоминал себе, что скоро все закончится. И я

прошел через это.

Я сказала что-то не то?

Итан: Я не хотел переходить границ.

Я быстро прижимаю большой палец к экрану.

Эмма: Ты не переходил границы. Меня застукали в классе за перепиской.

Итан: Черт. Извини.

Эмма: Все в порядке. Мне вообще плевать. Сейчас мне на все плевать.

Следует долгая пауза.

Итан: Тебе не плевать.

Эмма: В данный момент плевать.

Ложь.

Но если я буду думать об этом слишком сильно, уборщику все же придется убирать

ошметки взорвавшейся Эммы.

Итан: Эмма. Ты лжешь.

Конечно же, он знает. Горло сжимается. Мне приходится прижать пальцы к глазам.

– Эм. – Кейт склоняется ко мне и кладет ладонь поверх моей руки. – Эмма. Ты в

порядке?

Черт возьми. Я плачу.

Я хватаю рюкзак и бросаюсь вон из класса.

Женский туалет всего в двадцати шагах, и я знаю, что мистер Марон не может

последовать за мной туда, так что я прохожу в дверь. Этот туалет маленький, с всего двумя

кабинками, а запах отбеливателя валит с ног, но он пуст и я одна.

Я сажусь на пол. Плечи трясутся от силы моих рыданий. Мне вообще не стоило

приходить сегодня в школу.

Спустя мгновение, в туалет врывается Кейт. Она становится на колени на

отвратительном кафеле рядом со мной.

– Эм. Эм, ты в порядке?

– Нет. – Я тру глаза и моргаю, глядя на нее. – У тебя не будет неприятностей из-за

того, что ты пошла за мной?

– Нет. – Она улыбается, немного напряженно. – Рианна Хардести сказала, что

слышала, как ты сказала, что у тебя начались месячные. Мистер Марон думает, что у тебя

ЧП. Уверена, все списывают случившееся на ПМС.

Жаль, что в туалете нет окна, через которое я могла бы выскочить.

– Это так унизительно.

– Давай принесу тебе немного туалетной бумаги.

– Все нормально. У меня есть платки. – Я достаю пачку, которую мне дала

Джульет, из переднего кармана рюкзака. Мне приходится осторожно протереть мокрые

щеки.

Кейт следит за мной.

– Все же, что-то происходит. – Она делает паузу. – Что-то случилось в эти

выходные?

Я фыркаю.

– Можно и так сказать.

– Почему ты мне не позвонила?

– Потому что думала, что ты будешь занята со своей мамой. Снимая видео или

готовя блинчики или вроде того.

Ее лицо дергается, и я вижу, как она взвешивает раздражение и сочувствие.

– Уверена, что могла бы прерваться, чтобы ответить на звонок.

Должно быть, у меня к этому талант. Кто-то добр ко мне, кто-то протягивает руку

помощи, а я веду себя, как стерва. Мне хочется забиться в свою раковину и спрятаться, но

мне некуда пойти.

– Эмма. – Голос Кейт становится тише. – Пожалуйста, поговори со мной.

Я открываю рот, чтобы рассказать ей о разводе, но слова не идут. Жизнь Кейт такая

простая. Она потреплет меня по руке и скажет «Бедная Эмма».

Я не хочу быть Бедной Эммой. Я уже чувствую себя никчемной в собственном

доме. Мне не нужно, чтобы еще и здесь меня жалели.

– Мои родители просто сильно поругались, – говорю я.

Кейт садится рядом со мной.

– Мне жаль, Эм. – Она медлит. – Ты могла бы прийти ко мне.

– Ага, может быть, ты могла бы сделать мне макияж. – Я тру глаза.

Она сдвигается, расстегивает карман на рюкзаке и достает леденцы.

– Может быть, конфеты немного тебя приободрят?

– Нет. – Я закатываю глаза к потолку. – У меня же не в самом деле ПМС.

Хотела бы я, чтобы все можно было решить батончиком Сникерс и горсткой

Адвила.

Кейт критически меня изучает.

– Чувствую, что-то еще происходит. Как идут дела с Ревом Флетчером?

– Никак. Я все испортила.

– Эмма...

– Боже, Кейт. Ты что, пишешь обо мне статью?

Она отклоняется назад на каблуках.

– Не знаю, что здесь происходит, но я пытаюсь помочь тебе.

Я смотрю на свои ногти.

– Забудь, Кейт. У тебя все идеально. Ты понятия не имеешь, через что я прохожу.

Она снова замирает, но в этот раз надолго. Ее голос очень тихий.

– У меня не все идеально.

Я фыркаю.

– Почти идеально.

– В самом деле? – Впервые ее голос становится резким. – Думаешь, это идеально, что моя лучшая подруга думает, что то, что для меня важно – пустая трата времени?

– Что?

– А как насчет того, насколько идеально то, что я целый месяц играла в дурацкую