Пробудившие Зло (СИ) - Держапольский Виталий Владимирович "Держ" - Страница 57

— Так ваш особый отдел… — ахнул Дмитрий, догадавшись.

— Да-да, наш особый отдел занимается расследованием именно таких преступлений, — не разочаровал Крылова капитан. — Так сами догадались, или подсказал кто?

— Николай Уяганов, — не стал «темнить» Крылов. — Он из местных… Его отец тоже шаманом был, — вспомнил Дмитрий.

— Ну, так я и думал, — кивнул чекист, задумавшись. — Уяганов, значит… Парень из семьи потомственных шаманов, по какому-то недоразумению не прошедший инициацию… — размышлял Петраков, словно бы забыв о присутствии Дмитрия. — Чистый лист… Теперь все становиться на свои места: неожиданное появление сокрытого на протяжении столетий арангаса, чистый лист, благоприятное расположение звезд… Один к одному! Вот что, Дмитрий Михайлович, вам крупно повезло, в отличие от уже почивших…

— А что с ними случилось? — осторожно поинтересовался Крылов.

— Вы действительно хотите это знать?

— Тяжело жить в неведении… — пролепетал Дмитрий.

— Что ж извольте, — вновь усмехнулся капитан, — о судьбах Терентьева и Полевого вам известно не понаслышке. Так ведь?

— Да.

— Сержант Фомин скончался от банального удушья: все его, так сказать, естественные отверстия были забиты шаманскими атрибутами… Вот этими самыми, — чекист развел руками над столом. — Они обнаружились и в глотке, и в пищеводе, и в желудке. Даже в прямой кишке…

— Наказан за алчность, — догадался Крылов.

— Рядовые Ухримчук, Коротаев, Синицын и те, кто ночью находился с ними в одной казарме, были растерзаны каким-то крупным зверем. Предположительно медведем, — сообщил Петраков.

— А медведь-то откуда появился в казарме? — не понял археолог. — Периметр вокруг лагеря не нарушен…

— Медведь не из леса пришел, — сказал капитан, — он просто появился в казарме…

— Медвежий череп! — Крылов брякнул первое, что пришло в голову. — Ухримчук прихватил из арангаса медвежий череп!

— Я же говорил, что вы умный человек, Дмитрий Михайлович! — улыбнулся чекист. — Я распоряжусь, и вас сегодня же отправят по этапу подальше от этих мест. Не стоит будить лихо…

— А Уяганав? Что с ним?

— Не волнуйтесь, о нем я тоже позабочусь! Грех таким материалом разбрасываться… Значит так, Дмитрий Михайлович, собирайте вещи. Вас сегодня же доставят в Хандыгу.

— Из Хандыги меня этапировали в тот же день, — закончил рассказ профессор. — Так я оказался в Средней Азии, в Узбекистане.

— Занимательная история, — произнес горбун. — Чем-то даже похожая на мою. А как, вы говорили, звали этого красноперого, что вам такой занимательный вояж в Узбекскую ССР устроил?

— Сергей Филимонович Петраков.

— Филимоныч, значит… — задумчиво повторил Квазимодо. — Слишком много совпадений, Дмитрий Михайлович! Такого не бывает…

— А вы его знаете? — изумился профессор.

— Даже не встречался, но имя слышал…

— Вот как? — Профессор разлил остатки коньяка по фужерам. — Я готов выслушать вашу историю… А после вместе подумаем, как вам помочь.

Горбун, под неодобрительным взглядом старика, махом осушил свой фужер, выдохнул и отер губы тыльной стороной ладони.

— В шестьдесят третьем году я чалился в Воркутинской колонии… — начал свой рассказ Квазимодо.

Старик слушал, не перебивая. Невозмутимо потягивая коньяк и попыхивая трубкой, он лишь покачивал головой в такт повествования. Квазимодо, ничуточки не приукрасив события, поведал престарелому профессору о колдовском наузе, о болезни пахана и о его чудесном выздоровлении, о тайне безумного старика Снулого, о годах поиска колдовской книги и о её нематериальном хозяине.

— Весело, однако, вы время проводите! — выслушав рассказ горбуна, произнес профессор. — Значит, эта пресловутая книга, все время это время хранилась у того самого особиста Петракова?

— Тот это особист или нет, не скажу, — честно ответил Квазимодо, — последние годы старик пастухом подрабатывал в колхозе. — Но точно помню, что Пельмень кликал его Филимонычем… И фамилию тоже называл — Петраков. У меня память на имена хорошая, — добавил он.

— Не думал, что когда-нибудь снова доведется о нем услышать, — сказал Крылов. — Но думаю, что это точно он был… Значит, книга у вас?

— У Хобота, — сказал горбун.

— Можете её описать? — ерзая от нетерпения, спросил профессор. — Размер, внешний вид…

— Вот, — горбун достал из кармана небольшую, отливающую глянцем картонку, — я её сфотографировал.

— Не может быть! — воскликнул профессор, едва взглянув на фотографию. — На первый взгляд — «Заклятая книга Гонория Фиванского» или «Гримуар Гонория», по крайней мере, так его описывают очевидцы, держащие книгу в руках. Но сдается мне, что это нечто более древнее! Если вы утверждаете, что тексты в книге проявляются только после жертвоприношения… Это просто немыслимо! В ваши руки попал прототип всех последующих колдовских гримуаров — «Истинная Книга Тьмы»! Гримуар Гримуаров!

— Чем это может нам грозить? — коротко поинтересовался Квазимодо.

— Ничем хорошим! — Дмитрий Михайлович озвучил самые мрачные предположения горбуна. — Основное предназначение «Истинной Книги Тьмы» — подготовить портал для вторжения сильных потусторонних сущностей в наш мир. Все остальные, хотя и поистине безграничные, возможности этого фолианта — всего лишь побочка, замануха для привлечения паствы… Сей фолиант — ничто иное, как учебное пособие для адептов рвущихся в наш мир Князей Тьмы…

— Выходит, наш призрак — Князь Тьмы? — озадачился Квазимодо.

— Нет, — покачал головой профессор, — не думаю. Скорее всего, он один из адептов, достигший определенного могущества, раз уж он не упокоился, подобно обычным смертным.

— Как мы с вами?

— Как мы с вами, — согласился Дмитрий Михайлович.

— Не так уж он и крут — кто-то ж все-таки уложил его под дерновое одеяльце? — недобрая усмешка скользнула по губам горбуна.

— На всякую силу всегда найдется еще большая, — философски заметил профессор.

— Угу, — согласился Квазимодо. — Если кто-то сумел его «приласкать», может и у нас прокатит?

— Вполне может быть, — не стал возражать Крылов. — Только действовать нужно аккуратно!

— Само собой, Дмитрий Михайлович. Только с чего начать? Может, кинете наколочку, к кому обратиться со столь щекотливым вопросом? Я в средствах не стеснен… Отблагодарю…

— Эх, милейший Тимофей Павлович, может статься, что презренный металл в решении проблем подобного рода, будет стоить не дороже грязи! — покачал седовласой головой Крылов.

— Дмитрий Михалыч, давай напрямую, — неожиданно перешел на «ты» горбун, — ты меня давно знаешь… и знаешь, как я проблемы решаю с теми, кто мне дорожку перебежал… Я за ценой не постою! Так поможешь?

Профессор несколько раз глубоко затянулся и выпустил в потолок клуб дыма. Затем, после небольшого молчания он сказал, тоже без проблем перейдя на «ты», совсем не то, что ожидал услышать от него Квазимодо:

— Ты знаешь, Тимофей Павлович, я одинок. Семьей так и не обзавелся, родственники, какие были, все уже там, — он ткнул пальцем в потолок, — или там… В моем стариковском существовании осталось только увлечение… Нет! Не увлечение — страсть! — Профессор подобрался, словно сбросил с плеч пару десятков лет. — Всю жизнь я искал… Искал проявления чего-то необычного, непознанного… Я перелопатил гору литературы, собирал слухи, байки, сказки, легенды… Я хотел вновь столкнуться с чем-то о таким… Сильным, мощным, потусторонним… Но, — он досадливо поморщился, — все в пустую! Ничего стоящего — одна мелочевка! И сейчас, когда в воздухе запахло настоящим колдовством… Я в деле! — Расчувствовавшийся профессор протянул раскрытую ладонь уголовнику. — Можешь полностью на меня рассчитывать!

— Дмитрий Михалыч, — горбун сжал протянутую руку обеими ладонями, — да я для тебя…

— Погоди, Тимофей Павлович, благодарить! — слегка охладил пыл горбуна профессор. — Сладить с твоим призраком — задача не из легких! Я хоть и набит знаниями, но все они чисто теоретические…