Маленькая хозяйка замка Шгрив (СИ) - Снегирева Ирина "Ири.С" - Страница 3

Большую часть пути Юлия либо спала, либо читала. Постоянное нахождение герцога в карете поначалу сильно напрягало девушку. Раздражал изучающий взгляд прищуренных глаз супруга. Нет, не липкий, как описывали в дамских романах, а именно изучающий. Будто мужчина решал, на что способна эта маленькая леди? К каким сюрпризам ему готовиться?

Мимо взора пробегали богатые травой пастбища с белыми шариками упитанных овец. Виднелись небольшие деревушки, изобилующими грязными поросятами и не менее грязной детворой. Мелькали леса, радующие глаз пышностью крон, речушки, неширокие и быстрые. Одну из них пришлось преодолевать вброд. Течение было настолько сильным, что грозило сбить лошадей с ног, а карету унести в соседнее графство.

Но однажды, поздним вечером, когда Эут занял свой пост на небосклоне, освещая путникам дорогу, раздался громкий звук сигнального рожка. Юлия вопросительно посмотрела на своего спутника.

- Что это?

- Наш дом, - проскрипел герцог и снова закрыл глаза.

Девушка, умирая от любопытства, высунулась из окна кареты. Холодный встречный ветер, будто приветствуя, тут же обнял её лицо и растрепал волосы. Вдали были видны огни высокого строения, подсвеченного факелами с крепостных стен.

Какой он, замок Шгрив? Как примет свою новую хозяйку? И чего ждёт от неё?

Зазвучал приветственный горн, загромыхали подковы по каменному мосту, залаяли собаки. Вот и конец путешествия. Двор замка поразил девушку своими размерами, множеством построек и количеством встречающих. Видимо, решили отдать дань вежливости своему лорду и его жене всем герцогством, включая пограничные заставы. Вышколенный лакей помог супругам выйти из кареты. Дункан взмахнул рукой, и на площади воцарилась оглушительная тишина.

- Поприветствуйте свою госпожу, леди Юлию, герцогиню Эррол! - хорошо поставленным низким голосом крикнул вдруг Его светлость.

А девушка, вздрогнув от неожиданности, втянула голову в плечи. И тут же гаркнуло многоголосое: «Здрав! Здрав! Здрав! », засверкали в отражении огня на крепостных стенах алебарды, от ударов молотов загремели щиты, развешанные на хозяйственных пристройках, деревянной лентой окаймляющие каменный оплот.

Юлия полностью потерялась в этой какофонии всеобщего восторга. Не пришла в себя и когда оказалась внутри своего нового дома. Не слышала, что говорил ей герцог. Не понимала, куда её ведут, в чём моют и чем кормят. Очнулась, уже лёжа в нагретой постели, окутанная пуховым одеялом. Одна. Голова все ещё немного шумела от звона железного щита, о который с особым усердием молотил мечом какой-то счастливый до безобразия стражник. Вспоминая улыбающиеся лица подданных и ошалелые глаза огромной лохматой собаки (бедняге не повезло оказаться в первых рядах), девушка уплыла в мир грёз и тёплых родительских глаз.

Утро приветствовало леди Эррол хмурым небом, людской суетой, доносящейся со двора, и птичьим помётом на отливе за окном. От любования пейзажем её отвлекла вошедшая девушка непередаваемых размеров. Представилась она как Матильда Грой, личной горничной госпожи. Пока руки служанки сноровисто облачали Юлию в утреннее платье, язык её вкратце поведал о порядках и особенностях, царящих в старом замке. Также этот язык сообщил, что его хозяйка первое время будет везде и всюду сопровождать юную леди, дабы та не заблудилась и поскорее освоилась в своих новых владениях.

По пути следования до обеденной залы Юлия встретила странного мужчину.

- Вирош Данкин, секретарь Его светлости, - представился он, сгибаясь в низком поклоне.

Странность заключалась в том, что, когда Вирош кланялся, вот, как сейчас, его правая рука крылом ласточки взлетала за спину, что смотрелось весьма забавно.

Лакей, высокий как жердь, стоял у распахнутых дверей в помещёние. Неприятный взгляд рыбьих глаз прошёлся по герцогине и замер где-то выше её головы. Его руки были непропорционально длинны, а кривые ноги, утянутые в синее трико и белые гольфы, прямо-таки, гордились начищенными до блеска туфлями с большими металлическими пряжками.

Небольшой стол, застеленный белой скатертью, ждал господ, поражая разнообразием яств и напитков. Девушку усадили на противоположном от Дункана конце, и слуги приступили к своим незаметным глазу обязанностям: подлить, подложить, заменить, унести.

- Как тебе спалось на новом месте, милая? - опять этот скрипучий голос лорда, как будто не он вчера гаркнул на всю площадь победным кличем.

- Благодарю, ваша светлость, не дуло.

-Дункан. Прошу, милая, для тебя я - Дункан.

Юлия подняла голову, чтобы удивлённо посмотреть на своего мужа. Но увидела только ветвистый канделябр, стоящий посреди стола и закрывающий собой весь обзор.

- Предлагаете нарушить этикет и перейти на "ты», мой лорд? - ответила она декоративной подставке с разветвлениями. За столом воцарилась тишина. Пауза затягивалась. Он думает, что ответить или пережёвывает?

- Не возражаю, дорогая, - проскрипело с другой стороны стола.

- Вы думаете это необходимо? Я... возможно не сразу, но я попробую, - сказала Юлия, теребя в руках салфетку.

Она хорошо помнила, что родители именно так и обращались друг к другу, но только она и герцог... и на «ты»? Ну, да, он муж, и если не возражает... А то, что стар и сед... Правда, когда она упала на него в карете, кое-что слишком не соответствовало его возрасту, а разве у стариков такое бывает? Лия плохо разбиралась в мужской физиологии, слышала только сплетни служанок. Те, думая, что госпожа ничего не слышит, обсуждали некоего молодого конюха и его «большие возможности». Вот именно, что молодого...

- Моя дорогая, прекрати мучить себя, да и меня заодно, - раздался насмешливый голос герцога, а Лия потянулась к бокалу с лёгким вином.

Скрывая смущение за стенками тонкого хрусталя, пыталась понять: вот, как он увидел, что на её лице отражены метания? Папенька всегда говорил, что лицо дочери для него словно раскрытая книга, но он-то ведь знает её с детства. А герцог? А если она будет думать о чем-то таком... Нет, пожалуй, вот об этом сейчас, когда за ветвистым канделябром раздался то ли смешок, то ли кашель, думать не стоило вовсе. Лучше потом, когда она будет принимать ванну, а ещё лучше, когда ляжет в постель. Одна, разумеется.

- Юлия, и сколько всего в твоей головке спрятано, - весёлый голос оторвал девушку от исключительно личных мыслей.

Она поёжилась. Нет уж, лучше думать про белку, что спрятала, как ребёнок, под подушку, или про тот ночной горшок с гербом на круглом боку, который она случайно чуть не зацепила ногой утром. Ой, что бы было! Представить стыдно.

- Милая, - веселился Дункан.

А Лия подумала, что, похоже, старику доставляет удовольствие лицезреть жену через канделябр. Оттого он уже почти в открытую смеялся, но так и не приказал сдвинуть этот предмет. А может быть, ему смешно оттого, что у жены вместо головы канделябр получился? Так у него самого... лица нет вовсе. Тело чуть снизу, а дальше он, канделябр.

- Что, ваша светлость? - прервала она свои мысли и, кажется, была этим довольна. Отчего-то сегодня с самого утра в голову лезли исключительно глупости. Явно от нервов, не иначе.

- Я приглашаю тебя после завтрака прогуляться по саду.

- С удовольствием, ваша... Дункан, - быстро исправилась она.

Похоже, мужчине на том конце понравилось подобное обращение - он довольно крякнул, поднимаясь из-за стола. Подойдя к жене, помог ей освободиться от салфетки, так некстати запутавшейся вокруг тонкого запястья. Галантно подставив руку, герцог дождался, пока Юлия уложит на неё свои изящные пальчики. И чинно повёл жену в сторону открытой веранды.

- Это восхитительно! - восторгалась Лия, наблюдая, как весёлый фонтанчик в виде мраморного змея разбрасывает брызги, искрящиеся на солнце. Радужные струи вылетали прямо из открытой пасти чешуйчатого чудовища.

Погода выдалась дивной, и в этот момент, стало казаться, что не так уж и плохо, что она вышла замуж за Эррола, а не за кого-то другого. Герцог в летах, но двигается сам. Все знают случаи, когда девиц выдавали за дряхлых богатых стариков, за которыми юные жены были вынуждены... ну не горшки, конечно, вытряхивать, но постоянно им читать, развлекать, ухаживать по мере возможностей. А пожилые мужчины лежали годами, в то время как юность дев уходила вместе со слезами...