Десерт с характером (СИ) - Комарова Марина - Страница 2

— Хорошо, — так же невозмутимо кивнул Артур. — Тогда не возражаешь, если провожу? А то вдруг что ещё… упадет.

И смотрит так невинно-невинно. Ну просто ангел небесный. Да и вопрос такой… Вроде бы интонация подходящая, но по физиономии вижу, что сам решил, сам собрался исполнять. Моим мнением никто не интересуется.

Начала напрягаться и немного даже закипать. Сделала глубокий вдох и призвала всё терпение. Так, спокойно. Прежде чем погнать потенциального работника, стоит всё же узнать, что он умеет.

— Вряд ли. Но если потом родители не подадут заявление о пропаже сына, то можно и проводить.

Голубые глаза в изумлении округлились. Даже светлые ресницы хлопнули озадаченно. Но лицо парень держал, ничем не выдал своего раздражения или недовольства. Хотя и ясно, что мои слова… не слишком его порадовали.

— Не подадут, будь уверена. И невеста страдать не будет, потому что её нет. Я свободен, как вольный ветер, — сказал Артур.

— Чудно, — улыбнулась я, — а у меня ещё гора дел. Поэтому пойдём бодрым шагом.

— Не вопрос, — отозвался он, кажется, прекрасно поняв, на что я намекаю. На его наглое и, несомненно, достойное уважения набивание в сопровождающие.

Подхватив ведро с тряпкой, я бросила через плечо:

— Сейчас буду, надо припудрить носик.

Артур, кажется, и тут хотел помочь, но не успел. К тому же сама я справилась намного быстрее. Потом умылась, причесала черные кудрявые волосы, растрепавшиеся в разные стороны. Да уж, разрумянилась вся, тьфу что такое. Признавать не хочется, но приятно внимание красивого молодого парня.

Я осторожно стерла пятнышко размазавшейся туши. Кой черт сегодня дернул накраситься? С моими карими глазами и чернющими ресницами можно и вовсе не краситься, всё равно невзрачность не грозит. Как и аристократическая бледность при моей смуглой коже. Что поделать, восточные корни. И хоть мама зуб даёт, что по её линии сплошные славяне, папа таинственно помалкивает и на эту тему особо не распространяется.

Впрочем, одна его фамилия Кахве чего стоила. При должном произношении очень похоже на турецкое слово «kahve», что переводится как «кофе». Откуда уж она взялась, никто не знал, но судьбу мою определила.

Когда я вышла в зал, Артур никуда не делся. С места, конечно, сошёл, но терпеливо дожидался меня. Неужто так хочет на работу, что готов охмурить уборщицу? То ли с девочкой расстался, то ли у него такой экзотики никогда не было. Женщины со шваброй, в смысле.

Сам Артур, не подозревая о моих мыслях, заложил руки за спину и внимательно рассматривал висящую на стене карту страны, выложенную кофейными зернами. Я случайно наткнулась на работы мастера, висевшие на сайте рукодельников, и поняла, что надо брать. Красоту переправляли из Ужгорода, я чуть не сгрызла себе локти, пока карта пришла. Всё боялась, что где-то грохнут и от роскоши останутся одни осколки. Ведь выложенные горы, поля, реки… Я бы сама так не сделала, пришлось бы мастера срочно вывозить из родного города, приковывать наручниками к батарее и ждать, пока он приведет карту в порядок. Но, слава богу, обошлось без похищения. Доставили всё в целости и сохранности.

— Очень здоровски сделано, — сказал Артур, оборачиваясь ко мне.

Говорит совершенно серьёзно. Это хорошо, ценит красивые вещи.

Я прихватила с вешалки лёгкую джинсовую куртку с совушками и. натягивая её на ходу, поманила Артура к выходу. Закрыла кофейню, шепнув одними губами: «До завтра, милая». Ну, конечно, со стороны придурь ещё та. Но я к своему детищу отношусь как к живому, поэтому плюю с высокой башни на тех, кто попытается донести до меня, что так нельзя и с кофейнями вообще не разговаривают.

— А кто у вас оформлял интерьер? — вдруг спросил Артур.

Невольно вздрогнула от этого вопроса. Я оформляла. Пару бесед со знакомым дизайнером вряд ли даже назовёшь консультациями. Поэтому всегда крайне болезненно воспринимаю любую критику.

— А что? — ответила вопросом на вопрос, делая вид, что заело замок, и не рискуя взглянуть на кандидата в кондитеры.

— Мне понравилось.

Сколько ни вслушивалась, намека на насмешку или издевательство не нашла. Что ж, хорошо. Живи, мальчик.

— Помочь? — поинтересовался Артур.

— Нет, — качнула я головой, убрав ключи в сумочку. — Порядок.

— Тогда идём, показывай дорогу.

Но я ничего не успела ответить: в нескольких метрах от нас коротко мигнула фарами машина, в которой я разглядела знакомый красный форд. Облом. Принцессе уже подали карету, придется отказаться от услуг милого юноши, иначе зрелый мужчина может и обидеться.

— Упс, это за мной, — только и успела сказать, глядя, как машина подъезжает ко входу «Мама-Кавы». — К сожалению, сегодня наша прогулка под ночным небом не состоится.

Артур уже наблюдал за фордом. Ни единый мускул не дрогнул на его лице, но вот глаза прищурились. И если бы можно было прожечь взглядом, то я бы уже чувствовала запах плавящейся резины и металла.

— Муж?

Очень коротко, чётко, предельно ясно и… слава богу, далеко от истины.

— Как тебе сказать… Всё сложно, — уклончиво ответила я, подходя к машине. Мысленно прося бога, ангелов и всех, кто там ответственен за разрешение проблем мирным путём, чтобы сидящий за рулем не решил выйти, добавила: — Приятно было познакомиться. Приходи завтра утром.

И уже положила руку на ручку авто, когда услышала:

— Инга, а кто ты в «Мама-Каве»?

Обернулась, невинно хлопнула ресницами.

— Владелица, конечно же.

Артур чуть улыбнулся. Кривенько так, без воодушевления. Но потом кивнул.

— Хорошего вечера, Инга. До завтра.

Поверил или нет? Судя по физиономии, нет, но мало ли. Эти мужчины, блондины-кондитеры могут быть загадочны. Жалко, тут нет Леськи: та бы подошла, к стенке прижала, хорошенько тряхнула за плечики и заставила бы выложить правду-матку. Шутка ли, рост метр восемьдесят семь, крепкая рука и жажда общения. Тут редко какой мужик способен оказывать сопротивление. Особенно если видит перед носом бюст третьего размера в призывном вырезе.

«Если у меня декольте, то рост меркнет», — приговаривает она. когда ловит от меня очередной полный укоризны взгляд.

Погружённая в мысли, я даже не обратила внимания, как села в машину. И что Илья терпеливо ждет, когда на него обратят внимание.

— Кажется, я стал невидимкой, — наконец-то пошутил он, вырвав меня из задумчивости. — Кошмар! Единственная леди, которую я так долго добиваюсь, решила променять меня на ребенка.

Я перевела взгляд на него, и меня тут же поцеловали в щеку. Ноздри уловили знакомый аромат одеколона и кожи.

— Привет. Не говори глупости, просто устала после рабочего дня, — отмахнулась я, борясь с искушением посмотреть, в какую сторону пошёл Артур. — Просто Диля Викторовна сегодня взяла выходной, поэтому отдраивать кофейню пришлось мне.

— А Аня? — поинтересовался Илья, выруливая из уютного дворика, где находится «Мама-Кава».

— Аня — бухгалтер!

— А Леся — бариста, — хмыкнул он, — поэтому и оставалось только самой хозяйке оттирать полы.

Я фыркнула, удобнее устроив сумочку на коленях.

— Временами ты такой сноб, что я прямо поражаюсь, как это ты не ходишь по воздуху. И как перепоручил всю работу по выбору товара своим подчинённым.

Илья тихо рассмеялся.

— Ладно, дорогая, умыла. Согласен.

Ещё бы. Илья Успенский мало того, что потрясающе красивый мужчина, так ещё и хозяин сети оптовых магазинов, крупных поставщиков кофе и чая.

Даже сейчас я искоса разглядывала его в профиль. Удивительно красивые каштановые волосы, прозрачно-зелёные глаза, мужественная линия скул и подбородка. Руки с длинными пальцами, на которые можно смотреть часами и представлять, как они ласкают и гладят. На безымянном пальце — платиновый перстень с изумрудом в виде кофейного зерна. Подтянутая фигура — регулярные занятия спортом дают результат. Пахнет от этого мужчины всегда божественно: тягучие и терпкие ароматы, от которых голова кругом. И одевается со вкусом.