Викинг - Гарин Максим Николаевич - Страница 59

— Что вы там тискаетесь, давайте сюда, — потребовал Седой и зычно прикрикнул. — Эй, кто-нибудь, помогите им!

Чья-то заботливая, но очень тяжелая рука умело подтолкнула подруг по несчастью, и они, цокая каблучками, часто-часто засеменили по комнате.

О том, чтобы предложить дамам сесть, Седой, конечно же, не подумал.

— Что, плохо у меня работать? Мало платят, заставляют день и ночь вкалывать?

— Платят хорошо, спасибо, — робко ответила одна из девушек — крашеная блондинка с прической, как у пуделя с рекламного ролика «Педигри — мясной рацион». — Только в последнее время стало совсем мало работы. Боимся потерять квалификацию.

Работы в этом месяце у девочек и в самом деле было с гулькин нос. Городские мужи вдруг стали чураться Седого, словно в одночасье прозрели, да и сама обстановка в городе не способствовала выпуску программ, направленных на создание опекаемым Седым политикам и бизнесменам имидже радетелей за счастье народа. В такой ситуации девчонок можно было бы отпустить с миром. Но пахан не сомневался, что вскоре все утрясется. И где тогда брать новых телеведущих? В глотовской глуши как-то испокон веков привыкли обходиться без людей этой профессии. Взять знойную самочку из драмкружка и обучить? На это уйдет много времени, и нет гарантии, что все получится. В общем, придется надавить на этих подруг. Седой решил больше не играть с ними в кошки-мышки и спросил прямо в лоб:

— Интересно, что же он вам сказал, раз вы так настойчиво рветесь уйти от меня?

— Кто? Что сказал? — попыталась состроить из себя дурочку блондинка.

Но ее подруга оказалась умнее. Сообразив, что Седой обо всем догадался, она решила не злить его понапрасну.

— Назвал имена нескольких человек. Фрола, Боцмана. Посоветовал немедленно уволиться, если не хотим, чтобы с нами случилось то же самое.

— Так-так, — Седой смял пачку, хотя в ней еще оставался десяток сигарет. — Может, вы и заявления под его диктовку написали?

Ответом ему было гробовое молчание.

— Ладно. Считайте, что своего вы уже добились. С этого дня будете получать вдвое больше. За риск. В телецентре поставим охрану, по домам вас будут развозить мои люди. И запомните. Для вас куда опаснее отвергнуть мои условия, чем этого звонаря.

— Хорошо, я остаюсь, — как-то безрадостно сообщила блондинка. Почти сразу же и ее подруга без энтузиазма кивнула головой.

«Ну вот, если бы все проблемы решались так легко и просто», — подумал Седой, когда за девушками закрылась дверь.

Он подошел к окну, выглянул в сад. Немного в стороне росла большая черешня. Сейчас вся ее крона была облеплена какими-то небольшенькими птицами. Они жадно клевали зрелые ягоды, в перерывах весело щебеча.

— Дорвались на халяву, — усмехнулся Седой и вдруг, непроизвольно вздрогнув, отпрянул от окна.

Метрах в двухстах от его дома высилась девятиэтажка. Расположившись с приличной снайперской винтовкой на крыше или верхних этажах, хороший стрелок мог снять Седого в два счета. Когда сюда переезжали, о такой возможности никто серьезно не подумал — меры безопасности принимались, исходя из угрозы с гораздо меньших дистанций. Но все, увы, переменилось. Седой подумал, что было бы неплохо перенести дерево на несколько метров вправо. Тогда оно полностью закроет обзор снайперу, если таковой вдруг объявится. Надо сказать ребятам, чтобы не медлили с этим делом, но сперва переговорили со специалистом — а то засохнет черешня и толку от нее не будет.

За этими размышлениями и застал Седого Крест. Был он хмур и озабочен, что, впрочем, в последнее время стало нормой.

— Ну, подбил бабки? — вместо приветствия нетерпеливо спросил пахан.

Крест неохотно кивнул. Было видно, что разговор на эту тему он с удовольствием отложил бы до лучших времен:

— Бабок за последнее время срубили в полтора раза меньше обычного. Особенно глухо с деловыми. Не хотят платить прежнюю долю. Некоторые успели сговориться с ментами. Теперь те им «крышу» делают.

— Пришить одного — остальные мигом расколются, — рассвирепел Седой. — Не мне тебя учить.

— Опасно сейчас. И так жмуриков выше крыши. Мне уже намекнули, что нас из последних сил прикрывают.

— Что дальше? — к удивлению Креста, пахан не стал настаивать на показательной расправе над одним из торговцев.

Седой вспомнил лица своих боевиков — в них уже не было готовности разобраться с любым, кто осмелится хотя бы частично не выполнить требования уголовников. Скорее, проскальзывало желание довольствоваться малым, лишь бы без постоянной угрозы для жизни. Да, слишком много всякой швали набрал он из прикупа, именуемого городскими подворотнями. Им нравится не выискивать очередного жирного лоха и превращать его в дойную корову, а сразу же, на чужом авторитете, внушать страх и срывать легкие деньги. Их совершенно не интересует сам процесс, важен только результат. И вот когда дело коснулось чего-то серьезного, они готовы попрятаться в кусты. Седой подумал о банде, орудовавшей в Восточной Сибири. Вот кто действительно заслуживал уважения. За короткое время ребята сумели всех подчинить своей воле. И работали явно не из-за денег, поскольку даже их основной киллер, отправивший на тот свет почти два десятка человек, получал за свою работу всего-то двести пятьдесят баксов в месяц. Ему бы таких парочку — живо бы с ментом разобрались.

— После того как на рынке наших людей положили, поступлений почти не было, — прошелся по больному Крест.

— И что же нам теперь делать? — немного иронично поинтересовался Седой.

— Мы платим слишком многим чиновникам, — на полном серьезе ответил Крест. Надо внимательно пересмотреть список.

— Ни в коем случае. Нельзя заранее предугадать, чья помощь может понадобиться завтра или послезавтра.

— Но со строительством казино временно придется завязать.

— Да? А может лучше поскорее вычислить мента?

— Мы ищем, — поспешил заверить пахана Крест. — Но, похоже, он сменил внешность.

Чтобы скрыть растерянность, Седой потянулся за очередной сигаретой. Действительно, о таком ходе противника он даже не подумал. А что стоило менту сделать пластическую операцию? Небось за время отсидки он самым тщательным образом обмозговал план будущей мести. Но ничего, и мы не лыком шиты.

— Так потряси своих людей в ментовке. Там должны были сохраниться записи его голоса. Размножь их и дай прослушать нужным людям. Хоть какая-то зацепка.

На обычном листе писчей бумаги были нарисованы десятка два небольших кружков, некоторые соединены между собой прямыми линиями. Каждому кружку соответствовало определенное обозначение, выписанное кроме того внизу справа, где против всех обозначений стояли числа, преимущественно пятизначные.

Предельно простой и ясный рисунок венчал усилия Викинга по сведению воедино полученной из нескольких источников информации о городских группировках уголовников, об их сообщниках среди чиновников и деловых людей. Конечно, таблица эта грешила неполнотой, фрагментарностью, возможно, в ней были некоторые искажения, что, впрочем, не являлось виной Глеба. Он честно угробил на этот шедевр почти два дня, и хотя рисунок, скорее всего, вызвал бы снисходительную усмешку оперативника даже средней руки, на деле являлся грозным оружием. Ведь сегодня для любого розыскника главное найти не преступника, а доказательства его вины. Преступников искать не надо: вот они раскатывают по нашим дорогам на самых престижных западных лимузинах, считаясь в большинстве своем безработными. Куда сложнее с доказательством вины, поскольку сегодня жертву можно убить на глазах десятков человек и при этом не окажется ни одного свидетеля.

Вот в этом и было главное достоинство таблицы Викинга. Она не систематизировала имеющиеся улики, а представляла собой приблизительную схему организации глотовских банд с особым акцентом на тех их членах, чья смерть принесет наибольший ущерб группировкам. Викинг не собирался ничего доказывать — это уже сделали до него, перед ним стояла совсем другая задача.