Викинг - Гарин Максим Николаевич - Страница 41

Только однажды беспредельно наглый громила по кличке «Серый» решил «помочь» администрации опустошать карманы торговцев, затребовав по червонцу в день с каждого рабочего места. Торговцы немедленно направили своих представителей к директору. Тот сначала удивился столь беспримерной наглости, а затем попытался договориться с зарвавшимся громилой по-хорошему. Но Серого интересовали не аргументы, пусть самые разумные, а деньги. Поэтому он послал директора в хорошо известном каждому русскому человеку направлении, добавив, что в следующий раз набьет морду.

Директор не стал продолжать бесполезную дискуссию и немедленно связался со своим другом из отделения милиции. Мент поступил мудро. Поскольку на Серого и его подручных у органов ничего не было, он отловил нескольких самых заметных из ошивавшихся на рынке уголовников и приволок их в отделение. Здесь начальник коротко, но доходчиво объяснил уркам, какое будущее их ожидает, если они не разберутся с зарвавшимся Серым. Уголовники поблагодарили милиционера за своевременное предупреждение, пожелали ему доброго здоровья и ушли. В тот же вечер Серый угодил в больницу с несколькими переломами, а его кореши моментально разбежались.

С тех пор в течение долгого времени никто не мешал дирекции рынка заниматься своим делом. Даже Жерех какое-то время предпочитал не связываться с ней. Но вот уголовники набрали силу. К тому же покупатель стал уходить из государственных магазинов, предпочитая приобретать более дешевые вещи в комках и, особенно, на рынке. Наконец, до Жереха дошла информация, что ежемесячно каждый житель Глотова оставляет на рынке в среднем от пятнадцати до двадцати долларов, причем, эта сумма постоянно растет. Прикинув, какая часть из этих денег перепадает рыночному начальству, Жерех понял, что пора брать это дело в свои руки. Власть на рынке он захватил виртуозно — большевики могли бы позавидовать. Обезвредив двух телохранителей, боевики затолкали директора в его же авто и доставили к Жереху.

Пахан сразу взял быка за рога, изложив свой план раздела рынка, по ходу сожалея, что некоторые люди, занимая столь рискованные должности, решаются обзаводиться семьей и детьми. По новому плану практически все теневые доходы от торговли шли в карман уголовникам. Директору оставались лишь жалкие объедки с уголовного стола. И было бы глупо спорить. Жерех одним ходом убедительно доказал директору, что если уголовники захотят, ни его, ни семью не спасет никакая охрана. Таким образом, впервые за всю историю, контроль над рынком оказался в руках у одного хозяина. Правда, Жерех недолго радовался столь удачному приобретению. Вместе с городом доходное место перешло к Седому. Впрочем, ни для торговцев, ни для покупателей, ни для властей последнее не имело никакого значения.

Викинг оказался на рынке минут на двадцать раньше намеченного срока. Он не спеша пошел вдоль рядов, с любопытством оглядываясь по сторонам. Чем-то рынок напомнил ему известные птичьи базары. Посетители хаотично метались от одной торговой точки к другой, нестройно галдели, размахивали руками, словно собираясь взлететь. То и дело вспыхивали ожесточенные перебранки, в которых люди охотно выплескивали на первый подвернувшийся подходящий субъект накопившуюся за последнее время злость. И, облегчив душу, брались за кошельки.

Внимание Викинга привлекла одна пара довольно преклонного возраста. Сухонькая старушка азартно торговалась с широкоплечим «челноком». Она присмотрела модную куртчонку, видимо, для дочки или даже внучки, и пыталась хоть немного сбавить цену. «Челнок» долго не соглашался, но в конце концов уступил. Старушка повернулась к держащему сумки супругу.

— Дай сорок.

Дедуля достал из кошелька пачку рублей, молча протянул. Увидев эти деньги, старушка аж взвизгнула:

— Баксы давай, старый козел.

Викинг невольно усмехнулся. Он двинулся мимо рядов, устланных майками, свитерами, спортивными штанами, украшенными названиями самых известных в мире фирм — производителей одежды. Одно время они с Беловым любили озадачивать продавцов подобных бессовестных подделок одним потрясающим вопросом:

— Скажите, у вас нет семейных трусов «Адидас» от крестьянина Диора?

Тут же у рядов, прислонившись к боковой стене ларька, стояли и курили две проститутки. Эти не прикрывались именами известных жриц любви и не пытались скрыть свои формы за какими-нибудь полупрозрачными одеждами. Наоборот, все, что можно, выставляли напоказ. Хочешь — бери, не хочешь — проваливай. Дамочки явно специализировались на обслуживании продавцов из южного далека, а поскольку у тех был самый разгар работы, женщины пребывали в вынужденном простое.

И тут у ворот рынка поднялась нервная суета. Викинг с вниманием стал наблюдать за происходящим. Рядом с промтоварным изобилием катил элегантный темно-серый «Мерседес». Глеб невольно отметил, что добротная машина совершенно не гармонировала с окружавшими ее аляповатыми изделиями. Куда уместнее здесь смотрелась бы разукрашенная в задорную желто-красно-синюю полоску инвалидная коляска. Но со времен кинотроицы из «Операции «Ы» никто из преступников таким убогим транспортом не пользовался.

Автомобиль причалил у входа в административное здание. Из машины вальяжно выбрался Боцман, за ним не спеша двинулся шофер. Больше в машине никого не было.

«Совсем обнаглели, — констатировал Викинг, имея в виду авторитетов Седого. — Ну ничего, я научу вас шарахаться даже от собственной тени.»

Казалось, на рынке никто не обратил внимания на визит настоящего начальства. Викинг на всякий случай выждал пару минут, а потом деловито направился к двери, за которой скрылись Боцман и его шофер-охранник. Фойе здания было пустынным. Из расположенного прямо по ходу кабинета директора рынка раздавался стрекот пишущей машинки, в правом крыле, где устроились официальные сотрудники, царила тишина. Путь в левый коридор преграждала покрытая лаком дверь. Там находилась резиденция людей Седого, контролирующих рынок.

Викинг осторожно потянул дверь на себя. Она легко открылась. Он шагнул вперед и увидел метрах в пяти двух человек. В одном он узнал шофера Боцмана, второй был из местных. Оба они, прервав разговор, уставились на Викинга, пытаясь вспомнить, встречались ли они с ним раньше.

— Куда прешь, деревня? — наконец рявкнул местный, поняв, что незнакомец не является членом группировки и, скорее всего, пришел утрясти какие-то вопросы с рыночной администрацией. — Тебе в другую сторону.

— А мне сказали — сюда, — решив подыграть уголовнику, Викинг изобразил на лице крайнюю степень смущения, какая обычно охватывает рядовых граждан перед беседой со всяким представителем государственной власти.

При этом он как бы по инерции сделал несколько робких шажков вперед. Дистанция между ним и урками сократилась вдвое. Тем это очень не понравилось.

— Тебе же сказали: вали отсюда. А то ведь мы и помочь можем, — пригрозил местный.

— Да это же тупой крестьянин, всю жизнь в навозе проковырялся. Он нормальных слов не понимает.

Видимо, шоферу надоело дни напролет сидеть за баранкой. Захотелось немного поразмяться, вволю помахать руками. Так что уголовники сами напросились. Хотя, если бы и не напрашивались — результат был бы тот же.

Викинг стремительно шагнул вперед, одновременно выхватывая короткую, но массивную дубинку с «розочкой» на конце. Шофер, так и не успев ничего понять, получил по голове и стал валиться на пол. Подхватив его левой рукой, Викинг ткнул концом дубины в распахнувшийся рот местного, подавив в зародыше истошный вопль о помощи. Но и похрипеть вволю уголовнику не довелось. Вторым ударом прямо в висок Викинг отправил его туда, где урка уже не сможет причинять неприятности порядочным людям. Через несколько секунд шофер отправился вслед за своим собратом.

Восстановив дыхание, Викинг рванул дверь, за которой находились остальные уголовники. Их было четверо. Сжимая в правой руке дубинку, Викинг взмахнул левой в направлении дальнего от него человека. Тот ухватился руками за грудь и упал навзничь. Глебу не было большой разницы, какой рукой бросать метательный нож, тем более, всего на несколько метров.