Твоя случайная жертва и бонус (СИ) - Соболева Ульяна - Страница 26

Я тряхнула головой и пошла к выходу, но меня не выпустили. Лысый охранник сказал, что там вход в заведение, а выход на другом конце залы. Мне хотелось выматерится, но я прикусила язык. Совсем не улыбалась перспектива продираться через эту толпу снова, но выбора не осталось, а меня все еще трясло от увиденного.

В тот же самый коридор я выбралась не сразу, продираясь сквозь потные тела, стараясь не смотреть на лица в масках, не искать взглядом Иван. Выбралась за портьеру и остановилась перевести дыхание, прижалась лбом к холодной стене. В этот момент кто–то впечатал меня животом в стену, прижимаясь ко мне всем телом. ЕГО запах ударил в ноздри, и я закрыла глаза, еле сдерживая стон.

– Бегство тебе не поможет…уже поздно бежать, – прошептал над самым моим ухом, сильно сжимая за талию.

– Ты дрожишь…такая хрупкая маленькая и трусливая психолог, которая боится собственных желаний. Таких горячих, влажных, порочных желаний.

Я сглотнула, чувствуя, как тело отказывается повиноваться, как плывет мой взгляд, как вибрирует каждый мускул, сведенный судорогой нетерпения. Иван вдруг резко развернул меня к себе и схватил за горло, глядя мне в глаза. Слегка исподлобья. Безумным, голодным взглядом, от которого я задрожала еще сильнее, а он словно изучал мое лицо, реакцию. Он собирался напасть и растерзать добычу самым примитивным способом…но перед этим поиграть с ней. Непременно поиграть. Одной рукой удерживая меня за горло, он склонился к моим губам, а его широкая ладонь легла мне на грудь, и он провел по моему соску большим пальцем. Я дернулась в его руках, но Волин удержал, сжимая пальцы на шее сильнее.

– Тссс, маленькая кошка…как часто ты думала обо мне? – теперь он перекатывал твердый, как камушек, сосок двумя пальцами и жарко выдыхал мне в рот, не целуя, лишь дразня горячим дыханием. Дьявол…он искушает так нагло, так в открытую, а у меня уже нет сил сопротивляться. Полная капитуляция.

Постоянно…каждую секунду. Так много, что это пугает. Но я не ответила на его вопрос.

– Ты представляла, что я буду делать с тобой, когда ты окажешься в моей власти? – сильно вдавил в себя, так что я почувствовала животом его эрекцию. – Так что я делал с тобой в твоих мыслях? Целовал?

С этими словами он провел языком по моим губам, заставив их разомкнуться.

– Вот так?

Нет…не так. Подумала я и с унизительной мольбой посмотрела ему в глаза. Внезапно он жадно набросился на мой рот, проник в него языком, лаская, насилуя, терзая, кусая мои губы, засасывая их своими губами. Казалось, он не целует, а пожирает, клеймит, истязает.

Меня ломало от этого поцелуя, ломало от жажды большего. Пусть даст больше. Всё. Я хочу всё. Здесь. В его руках.

С всхлипом ответила на поцелуй, цепляясь в ворот его рубашки, задыхаясь от страсти. Иван хрипло застонал, когда мой язык сплелся с его, и пульсация между ног стала невыносимой. Если он не притронется ко мне, я умру. Я просто умру здесь и сейчас. Боже, я никогда в своей жизни никого так дико не хотела. В этот момент я готова была раздвинуть ноги и умолять его взять меня. В этом коридоре, у этой стены. Чувствуя безошибочным чутьем опытного любовника, что я на грани, и я готова сдаться, он усилил атаку, рука, сжимающая горло, легла мне на затылок, и Иван углубил поцелуй. Теперь мы целовались, словно дикие звери, дорвавшиеся друг до друга. С безумным исступлением. Не поцелуи, а укусы, и от них пронизывает похлеще, чем от самого секса.

Его вторая ладонь заскользила по моему телу вниз, задирая юбку, касаясь чувствительной кожи над резинкой чулок, Иван раздвинул мне ноги коленом и уже через секунду я задохнулась, его пальца проникли вовнутрь, раздвигая, растягивая меня, с легкостью скользя во влажном лоне, вонзаясь очень глубоко, ритмично м сильно, а потом вышли наружу и снова ворвались резко и даже болезненно. Я зарычала, запрокидывая голову, закатывая глаза, чувствуя, как он оттягивает мою нижнюю губу зубами, удерживая, не давая вырваться от поцелуя, и снова набрасывается на мой рот, сильно сжимая затылок.

Теперь его язык вторил движениям пальцев внутри моего тела. Он брал меня ими, как членом. Быстро, умело, и я сходила с ума, плавилась, я насаживалась на эти пальцы и извивалась, терлась о его руку. Мне было больно от беспощадно грубых толчков и дико хорошо. Оргазм приближался неумолимо и мощно. Без предварительных волн удовольствия, он просто несся по моим веном, и когда пальцы Иван выскользнули из моего лона и сильно сжали клитор, меня разорвало на части. Я закричала ему в губы. Сильно сжимаясь, чувствуя новые быстрые и глубокие проникновения. Меня сотрясало долго и мучительно прекрасно, до слез и до ломоты во всем теле. Я даже не замечала, что все это время цепляюсь за его рубашку. Беспомощная, какая–то слабая, покорная…Моя нога обвила его бедро, корсет сполз с одной груди, и раскрытая ладонь натирала мой сосок, губы жадно пили мои стоны, всхлипывания, прерывистое, тяжелое дыхание. Оргазм начал утихать, а меня продолжало трясти в его руках. Его пальцы все еще в моем лоне, которое продолжает слегка сжиматься вокруг них, а он забирает эти последние спазмы, как коллекционер, не желающий пропустить ни одно мгновение. Конечно, ведь это всё его трофей. Я – извивающаяся у стены, пригвожденная как бабочка в альбоме коллекционера. Я глотала воздух открытым ртом и меня шатало, в этот момент Иван разжал руки и, глядя мне в глаза, облизал свои пальцы, а потом хрипло сказал:

– Это самая ничтожная часть из всего, что я могу с тобой сделать, доктор Логинов. И это самая ничтожная часть из того, что ТЫ хочешь, чтоб я с тобой сделал.

Он развернулся и ушел вглубь залы, оставив меня одну задыхаться там у стены, поправлять корсет, одергивать юбку и чуть пошатываясь идти к выходу, чувствуя, как моя плоть все еще саднит после того как внутри побывали его наглые и умелые пальцы.

Мне повезло, с черного хода стояло несколько такси, я поймала одно из них и юркнула на заднее сидение. Только отъехав от клуба, я перестала дрожать. Господи, он отымел меня прямо там, в коридоре, как шлюху. Просто оттрахал пальцами, а потом развернулся и ушел. Даже не взяв. Слишком много чести? Или это способ унизить и показать мне, насколько я слаба перед ним, как и другие женщины, которых рядом с этим дьяволом настолько много, что, наверное, для него мы все на одно лицо. Внутри стало пусто и больно. А что теперь?

Он позвонит? Приедет? Есть ли у этого продолжение? Я жадно и наивно хотела, чтобы оно было. Иван Волин потек по моим венам, как яд. Он вызвал мгновенную зависимость. Боже, я никогда в жизни не кончала так быстро и так мощно. Я на крючке. Сижу по самое мясо. Его добыча. Поймалась.

***

Утром, когда я с трудом разомкнула тяжелые веки, чувствуя, как начинается тяжелое похмелье после текилы, то первым делом, что я увидела по телевизору, морщась от головной боли и запивая аспирин стаканом минеральной воды – это репортаж новостей. В кадре карета скорой помощи и санитары выносят на носилках накрытый белой простыней труп, ткань насквозь пропиталась кровью, а внизу бегущая строка.

"Сегодня утром в центральном парке найдена мертвая школьница. Несовершеннолетняя Елена Скворцова. Единственная дочь в семье русских эмигрантов......". В квадратике улыбающееся личико той самой девушки, которая, стоя на коленях в туалете, вдыхала кокаиновые дорожки...В клубе Иван Волин. Следующим кадром крупным планом показана свисающая из–под простыни синеватая рука с длинным, бордовым порезом на запястье. Я выронила стакан и тот разлетелся в вдребезги.

Участок напоминал пчелиный улей. Трещали рации, телефоны, мобильники. Привычный шум утра понедельника. Шум. Как сильно он иногда бесит, просачивается сквозь поры в сознание и заставляет мозг закипеть от раздражения. А в его кабинете тишина. Притом гробовая. Фэрни и Стеф молча ждут, когда он скажет хоть что–то, а он молчит, нервно трет подбородок и смотрит в одну точку.