Узница (СИ) - Азарова Екатерина - Страница 1

Почувствовав, как по щеке скользнул солнечный лучик, я улыбнулась, но открывать глаза не спешила. Перевернулась на спину, потянулась, наслаждаясь утренней негой, и повернула голову, чтобы уточнить время. Вот только часов на привычном месте не было. Не было и знакомой тумбочки с изящной лампой, под которой обычно лежали книги, смартфон, планшет и разные мелочи.

Замерев от испуга, я медленно села на кровати, растерянно уставившись на картину на стене, хотя там должен был висеть телевизор, а затем повернула голову и закричала от неожиданности. Рядом со мной на кровати лежал мужчина, из обнаженной груди которого торчал кинжал, а под ним расплылось красное пятно….

Крик перешел в хрип и оборвался, словно я в одну секунду потеряла голос. Не отрывая взгляда от мужчины, я медленно, боясь сделать лишнее движение, слезла с кровати и попятилась, пока не упала с кровати. Вздрогнув, я замерла и зажмурилась, в надежде, что мне это приснилось, но, когда открыла глаза, ничего не изменилось. Я была в незнакомой комнате, на кровати лежал мужчина, которого я тоже никогда до сегодняшнего дня не видела, и я совершенно не понимала, что происходит.

Неожиданно раздался стук в дверь, становясь все настойчивее.

— Что у вас происходит? — послышался взволнованный голос. — Откройте дверь.

Невидящим взглядом посмотрев в сторону двери, я снова уставилась на труп.

— Это администратор отеля, — снова услышала я. — Откройте дверь.

Я открыла рот, чтобы хоть что-то ответить, но с губ сорвался лишь стон, больше похожий на хрип. А через несколько секунд дверь открылась и на пороге появилась русоволосая женщина лет тридцати пяти в светло-сером брючном костюме и с бейджем на груди. Она растерянно перевела взгляд с меня на кровать и с каждой секундой ее глаза округлялись, а рот приоткрывался, пока с него не сорвался примерно такой же крик, как у меня некоторое время раньше.

— Охрана, — закричала она, а затем попятилась и выскочила в коридор.

Я же застонала и повалилась на пол. Сознание неожиданно решило, что с меня хватит потрясений, и милосердно меня покинуло.

Я сидела на стуле, пила воду и смотрела на мужчину в форме, стараясь осознать, что ему от меня нужно. Точнее, это как раз было ясно, проблема состояла в том, что я до сих пор не понимала, что происходит. Мне задавали вопросы, записывали ответы, но я находилась в состоянии прострации. Я честно пыталась услышать, что мне говорят, но разум отказывался работать. Он словно завис и не мог функционировать по назначению, подсказывал, что вокруг множество несоответствий, но, к сожалению, не давал рецепта, как соединить кусочки мозаики в единый пазл.

Нет, я помнила свое имя и фамилию, с готовностью сказала, где проживаю и работаю. А еще то и дело посматривала в окно, пытаясь осознать, почему на улице такое пекло, хотя перед глазами все еще была кровать с трупом незнакомца. И пышное свадебное платье, сваленное в углу облаком из расшитой ткани… И пусть для допроса меня проводили в другой номер, где ничто не напоминало о случившемся, кто сказал, что от этого мне стало легче?

Память подкинула очередную порцию воспоминаний. Я очнулась на полу от резкого запаха нашатыря, увидела, что в гостиничном номере находятся несколько охранников, заплаканный администратор и еще один мужчина, который и привел меня в чувство. Врач? Наверное. Я не спрашивала. Да и не до разговоров было. Прошло совсем немного времени, и в номере появились новые действующие лица. Как говорится, а вот и кавалерия. После сбивчивых объяснений администратора, меня и отвели в другую комнату, дали возможность переодеться и устроили допрос. Конечно, это пока звучало, что со мной просто «беседуют», но по тону и издевке в голосе оперуполномоченного, он явно нашел во мне козу отпущения и намеревался добиться признания. Вот только я была ни в чем не виновата.

— Итак, Марина Алексеева, — в меня впился внимательный взгляд оперуполномоченного. — Вы утверждаете, что не знаете убитого?

Я покачала головой, думая, что мне срочно нужна сигарета. И выпить. А лучше и то, и другое, а затем зажмуриться, чтобы когда открою глаза, все происходящее оказалось кошмарным сном.

— Любопытно, — усмехнулся он. — А замуж вы разве не за него вчера вышли?

Растерянно посмотрела на мужчину, понимая, что даже не запомнила его имя.

— Я не замужем, — хрипло ответила ему.

— Ну что же, вы Марина Александровна, — усмехнулся опер. — Хоть в паспорт загляните, если память подводит.

Он взял мой паспорт, изъятый в самом начале, услужливо открыл в нужном месте и сунул мне его чуть ли не под нос. А там да, находилась официальная печать, со всеми нужными атрибутами. Вот только я не знала имени мужчины, совершенно не помнила, как вышла за него замуж и да, видела впервые в жизни.

Взгляд снова упал на руку, и я моргнула, обнаружив на безымянном пальце широкое кольцо, покрытое россыпью сияющих камней. Разум машинально подсказал, что стоит такое колечко как минимум состояние. Несоответствие… Почему при наличии такого кольца я провела свою брачную ночь, как меня уверяли, в довольно-таки недорогой гостинице. Нет, вполне чистой и комфортной, но что платье, что кольцо… Не вязалась их стоимость с недорогим номером в гостинице классом не больше трех звезд, судя по обстановке. Черт, да о чем я думаю? Какая разница, в какой я гостинице. Проблема в том, что я проснулась с трупом и, судя по всему, меня собираются обвинить в убийстве. А это значит… Вздрогнув, я панически посмотрела на оперуполномоченного и схватила бутылку с водой. Подавилась, закашлялась и снова уставилась на кольцо, испытывая только одно желание — чтобы все происходящее оказалось кошмаром, от которого я вот-вот проснусь. Увы…

Мужчина пристально взглянул на меня, что-то опять записал, а я поняла, что у меня желудок сводит от голода. Хотя, сама мысль о еде вызывала тошноту. Допив воду, я поставила пустую бутылку на стол, и тоскливо выглянула в окно. Судя по всему, полдень давно миновал и только сейчас я, наконец, отметила для себя первое несоответствие. Листва на деревьях выглядела не такой сочной, какой она бывает весной, но ведь вчера еще была именно она… И жара эта. Не бывает весной такой. Ничего не понимаю.

— Ну, что, Марина Александровна, станем и дальше изображать потерю памяти или все же сознаемся? Чистосердечное будем писать?

— Я ни в чем не виновата.

— Откуда ж такая уверенность, если вы ничего не помните? — усмехнулся он. — Предлагаю оформить явку. Уверяю, суд примет это во внимание, а то ведь думаю, фильмы смотрите, знаете, что бывает в тюрьме с такими красивыми девушками…

Он что-то еще говорил, но я уже не слушала. Мотнув головой, я потерла виски, а затем вспомнила еще одно несоответствие и схватила свой паспорт. Да, это мой документ. Фотография, как и всегда на документах, довольно страшная, но точно моя. Мои данные… Быстро перелистала до графы о семейном положении и уставилась на число. Зажмурилась на секунду, словно за это время штамп должен был исчезнуть, и впилась взглядом в дату.

— Какой сегодня день? — машинально уточнила я, что-то начиная осознавать.

— Вторник…

— Число какое?

— Восемнадцатое июля. Год тоже напомнить?

— Нет, спасибо.

Выпить захотелось с новой силой. В голове что-то щелкнуло, а детали пазла начали становиться на места с оглушающим грохотом. Последний день, который я помнила — двадцатое апреля. Я вышла с работы и отправилась выпить кофе в любимую кофейню. Вроде там ничего такого не происходило… Затем вернулась домой, искупалась и легла спать. Проснулась — сегодня утром. А это могло означать только одно. Я ни черта не помнила последние три месяца своей жизни. За это время я умудрилась выйти замуж и сегодня было как раз утро после моей брачной ночи. Ночи, когда я убила своего мужа, как утверждал опер. Куда делись три месяца моей жизни и что произошло сегодня ночью?