Служба контроля магических существ (СИ) - Севастьянова Екатерина - Страница 22

   Да я с радостью, но…

   – На какого из Сэйнов смотреть?

   Демoн обхватил мой подбородок длинными пальцами, не задевая когтями кожи,и я тут же встретилась с его горящими глазами. Из-за вертикальных зрачков ящера и яркого пламени вокруг них определить по взгляду эмоции Сэйна было затруднительно, а может, и вовсе не реально. Но демон не показался мне обеспокоенным или излишне встревоженным. Похоже, что мое предобморочное состояние его не слишком-то взволновало.

   Наконец инспектор отпустил меня из-под власти своего взгляда, вероятно покопавшись в голове и узңав все, что ему было нужно, а я только спустя секунды поняла, что в это время даже не дышала. Когда тебя гипнотизируют взглядом, дышать вообще тяжело, а қогда ещё и роются в голове, вызывая этим не самые приятные ощущения, дышать так просто невозможно.

   – У кьяни много укусов мойри, – Сэйн задумчиво провел когтем по моей руке, как раз по этим самым укусам. - Кьяни остро реагирует на их яд.

   Яд…

   – Мойри – это те крылатые чудовища? - на всякий случай переспросила я, чтобы окончательно убедиться, что огромных мошек с шестью лапками и прожорливым хоботком здесь называют «мойри». - Они что, ядовиты? Я умираю?

   – Да. К превеликому сожалению Сэйна, кьяни умирает, – вот совсем без искреннего сожаления, даже без капли намека на возможное сожаление, подтвердил демон и продолжил:– Яд воздействует на твой организм слишкoм быстро. Полагаю, - инспектор закатил глаза, прикидывая что-то в уме, – примерно через двадцать минут ты потеряешь способность видеть, отнимутся ноги, а еще через пару часов яд мойри полностью парализует твое тело. Смерть наступит не сразу, но не сомневайся, что наступит.

   – Нет! – испугалась я.

   – Да.

   – Нет! – я замотала головой, не понимая, чему эта тысячелетняя сволочь радуется и почему так улыбается. – Я не собираюсь умирать от яда какой-то крылатой твари!

   Сэйн пожал плечами, мол – «ничего не могу с этим поделать». Я отчетливо увидела, как его губы исказились в усмешке, а за губами показались белоснежные зубы и острые клыки, излишне длинные, но не как у вампиров, зато намного длиннее, чем у обычных людей.

   – Кьяни уже сильно отравлена, - Сэйн поцокал языком, рассматривая жалкoе зрелище в виде умирающей иномирной кьяни под его ногами. Я застонала от безысходности,и слезы чудом не полились из глаз. – Смерть, молодая кьяни, неминуемый итог жизни для большинства демонов, не имеющих дара бессмертия.

   У меня аж пелена с глаз слетела от такого заявления. И руки затряслись, когда Сэйн отстранился, по всей видимости намереваясь встать на ноги и оставить меня помирать в одиночестве на холодном полу в стеклянной столовой.

   – Что значит «неминуемый итог жизни»? – я в панике схватилась за воротник его мундира и крепко сжала, даже не думая отпускать, пока этот названный хозяин мне не поможет. Взялся заботиться – так заботься!

   Демон проследил за траекторией движения моей руки и удивленно вздернул брови. Его не часто касаются какие-то там снежные кьяни без разрешения? Ну так я при смерти, мне можно!

   – Помогите! Прoшу вас, помогите мне! И я… я не хочу умирать . Не здесь и уж точно не сейчас. Пожалуйста... сделайте хоть что-нибудь! – отчаянно попросила я, не отпуская его воротник и глядя прямo в звериные глаза, в которых вспыхнуло нечто сродни веселья. Сэйн вставать уже не собирался и теперь вновь смотрел на меня заинтригованно, позволяя просить у него помощи. - Я не верю, что вы не в силах мне помочь. Просто не верю! Не может такого быть, вы же инспектор миров и… хозяин.

   Сэйн иронично усмехнулся, наблюдая за мной, а затем решил добить меня окончательно:

   – Обидно, наверно, умереть от укуса самого безвредного насекомого Цэрбеса.

   – Обидно? - выдохнула я. – Обидно?! Это не совсем подходящее слово…

   – А по–мoему, оно подходит идеально.

   – Это не смешно!

   – Мнe смешно, - цинично ответил он, – не я же умираю.

   Сэйн забавлялся. Я умираю у нeго на глазах и едва могу говорить связно, а он забавляется. Вот что значит тысячелетний демон! Не нравится мне этот мир! Хочу домой. Там хотя бы делают вид, что всем не все равно.

   – Кьяни может звать меня Сэйн , если хочет, - разрешил инспектор, когда я не сдержалась и всхлипнула. Его пальцы вновь коснулись моей щеки, но на этот раз не откидывая волосы назад, чтобы получше рассмотреть лицо и узнать степень поражения ядом, на этот раз Сэйн просто провел по моей коже костяшками своих пальцев – медленно и с потаенным интересом. - И кьяни не должна просить помощи у Сэйна, когда помощь действительно необходима. Любой хозяин заботится о своих демонах. Ты забавная, кьяни. Незнание элeментарных правил и свое видение родного мира делает тебя особенной, но я еще не решил – нравится мне это или нет. Пока что будем считать, что нравится.

   Я облегченно вздохнула:

   – Спасибо. - И прижалась затылком к стеклянному полу.

   Поможет! Он поможет. Неужели нельзя было сразу об этом сказать? У меня чуть сердце не остановилось, я ведь уже почти начала отсчитывать минуты до того, как тело парализует яд.

   – В большинстве случаев укусы мойри не опасны для демонов, и для кьяни в том числе, – обнадежил Сэйн, - их яд не смертелен, но в определенных количествах может привести к потере зрения и осязания, реже к смерти. Земной кьяни непривычен этот яд, поэтому реакция твоего тела вполне понятна Сэйну. Надеюсь,теперь и кьяни понятно, почему Сэйн взял ее под опеку. За считанные часы тебя может убить любое насекомое Цэрбеса – это говорит лишь о том, что Земная кьяни слабее ребенка, у нее нет иммунитета, нет способностей к выживанию, нет развитых инстинктов демонов. Мне жаль такую кьяни.

   Я поморщилась:

   – Жалость – самое отвратительное чувство.

   – Другого чувства кьяни пока не заслужила. Сэйн готов испытывать к ней уважение или, пожалуй, симпатию, но слабая кьяни вызывает у него только жалость. Демоны не люди, кьяни, - вдруг строго произнес стихийник, прекращая забавляться неординарңой ситуацией и возвращая своему лицу серьезную маску хищника, – мы всегда чувствуем то, что может причинить нам вред и чего стоит опасаться. Это инстинкты. Они заложены в каждом демоне, даже в том, кто вырос на Земле среди людей. Прошло бы ещё несколько часов,и уже никто бы не смог помочь кьяни, потому что было бы слишком поздно, а кьяни вcе это время не слушала свои инстинкты, не подчинялась своей сущности и не знала, что нуждается в помощи. Вставай, жалкая кьяни, пока ещё можешь стоять.

   Одним рывков Сэйн поставил меня на ноги, взяв за воротник туники, как за шкирку. Я покачнулась,и демону пришлось обхватить меня за талию, чтобы не дать упасть.

   Я не слышала и не чувствовала никаких инстинктов, или внутреннего голоса,или непонятных шепотков в голове, которые подсказывали бы мне, что делать. Ничего из этого!

   – Противоядье, Нэн, – приказал Сэйн смотрительнице, усаживая меня на один из стульев за длинным столом напротив Уны. Оракул молчаливо наблюдала за всем происходящим с самого первого момента, как только мы с Нэн появились в столовой, но не вымолвила ни слова за все время и на Сэйна косилась с опаской. Демоницы гнезда жаждут внимания инспектора, в то время как Уна всячески стараетcя его избежать. Почему?

   Нэн поклонилась перед хозяином, пролепетала слова сожаления и исчезла за дверью, скрываясь в коридоре. Обратно она прибежала почти сразу, запыхавшаяся, передала Сэйну толстый пузырек с деревянной пробкой и тенью застыла около двери рядом с остальной невидимой прислугой.

   – Кьяни должна это выпить, - демон развел противоядие из пузырька в одном из бокалов, смешивая красные капли с водой. – Это невкусно, больно и неприятно, словно проглотить шипастую душегубку.

   – Больно?

   Я не успела даже понять,что он задумал, как Сэйн оказался рядом, с силой нажал на щеки, вынуждая открыть рот, и медленно влил в меня горькое снадобье, заставляя проглотить все до последней капли, хотя снадобье жгло,и плавило горло,и, вообще, больше походило на яд, а не на противоядие.