Сердце морского короля (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 33

Может быть, суаланцы и не причинят девушке вреда! Королевская кровь слишком ценна, чтобы лить ее попусту, скорее всего, Маритэль выдадут за кого-то из придворных Лорасса. Она пройдет запечатление и будет по-своему счастлива. Какая ей разница? Она ведь и Алестара в глаза не видела, а король Суаланы наверняка не захочет портить отношения с Кариандом еще сильнее, так что жениха девушке подберут неплохого. Ведь так?

Вода в кабинете вдруг показалась затхлой, а ведь этого быть не могло. Она здесь проточная… Алестар взял со стола золотую рыбку, стиснул в ладони так сильно, что острый краешек хвоста врезался в ладонь. Боль отрезвила, и он перевел дыхание, только сейчас заметив, что задержал его, как на крутом повороте. Наверное, никогда он не перестанет все в своей жизни мерить Ареной. Только теперь приз в гонках не Золотой Жемчуг, а множество жизней, зависящих от него, и соперники уже сделали по паре-тройке кругов, пока он еще седлает салту.

Алестар сглотнул тугой ком в горле. Заставил себя снова вдохнуть и дышать мерно и ровно, отгоняя бессильную слепящую ярость, — ему сейчас нужен ясный разум, никакого дурмана. И почему-то остро пожалел, что не видит фреску с Ираэлью, оказавшуюся у него за спиной. Вечно взлетающая в волнах юная принцесса, преданная и погубленная, но наверняка боровшаяся до конца. Иначе и быть не могло, она ведь из Акаланте!

«Меня прижали к скалам, — подумал Алестар с веселой холодной злостью. — И теснят, оставив два пути: броситься на камни или уйти вниз, на дно, отказавшись от гонки. Что надо делать, если пути всего два? Проломить себе третий!»

— Каи-на Герувейн, — сказал он, понимая, что отрежет себе все возможности к спасению — если только окажется неправ. — Составьте письмо к его величеству Лорассу. Напишите, что я глубочайше ценю его предложение. Что я согласен на брак с его дочерью. Но только при условии, что принцессу Маритэль тоже привезут в Акаланте.

— Ваше величество! — пораженно выдохнул Герувейн. — Вы… вы хорошо подумали?

Алестар бросил на него взгляд, под которым советник мгновенно смолк, и продолжил тем же ровным размеренным тоном:

— Подчеркните в письме, что я желаю получить Маритэль невредимой и не запечатленной ни с кем. А чтобы это не казалось странным, намекните, что принцесса Карианда станет моей наложницей. Может у меня быть такая вот личная придурь?

Он оглядел онемевших советников и с той же шальной веселой злостью подытожил:

— Еще как может. После того, что я творил, Суалана поверит в любую глупость с моей стороны, если та касается постельных дел. Вопрос о кариандских беженцах упомяните, но ничего не обещайте…

Что-то настойчиво билось в сознании, и Алестар подумал о Джиад. Наверное, жрица-страж одобрила бы то безумство, которое он собирается устроить. Она знает, что такое долг… И стоило вспомнить Джиад, Алестар понял, что он упустил. Что они все упустили, думая только о принцессе.

— Да, и напишите, — добавил он, — что я желаю получить вместе с Маритэль всю ее свиту.

— А-а-а… да, конечно, — растерянно отозвался Герувейн. — Свита! Разумеется! И приданое?

— А вы думаете, нам его отдадут? — усмехнулся Алестар. — Сомневаюсь. Дражайшие соседи обглоданные рыбьи кости из рук не выпустят, не то что такой куш. Впрочем, поторгуйтесь, Герувейн. Требуйте приданое, но намекните, что я могу и уступить, если получу принцессу Карианда и ее сопровождающих. Спорим, часть приданого Маритэль вдруг окажется в приданом суаланки?

— И даже спорить не буду, ваше величество, — ошеломленно отозвался Герувейн, а Алестар, подчеркнуто не глядящий в сторону глубинника, услышал шумный резкий выдох. — Но как же…

— Я не договорил, — сказал он. — Герувейн, я слышал ваш совет. Вы правы. Щупальца Суаланы следует обрубить, как только они потянутся к Акаланте. Но я не поплыву туда, куда меня старательно загоняют, словно рыбу — в сеть. Суалана рассчитывает, что запечатление с их принцессой откроет ворота в Акаланте. Этого не будет, потому что я больше не верю в запечатление.

Каждое слово давалось ему с болью, но странным образом с каждым словом становилось и легче, словно эта боль вытекала из Алестара в наполненную напряженным ожиданием комнату. И, наверное, поэтому он сказал то, чего говорить не собирался, но сейчас оно показалось необходимым.

— Я любил Кассию, — сказал он, отстраненно заметив, что впервые это имя не режет по сердцу невыносимостью утраты. — Никакое запечатление ничего не прибавило бы к моим чувствам, а после ее смерти оно не смогло смягчить утрату. Я ненавидел Джиад, когда мы оказались запечатлены, а потом полюбил ее. И запечатление, и его разрыв только добавили нам бед. — Он перевел дыхание и продолжил в полной тишине: — Может быть, это я такое равнодушное чудовище, но если принцесса Суаланы окажется верной и достойной супругой, я стану ей таким же мужем. Если же нет… Ну, тогда и решим, что с этим делать.

Он снова задумчиво посмотрел на золотую рыбку. А вот теперь время сказать главное. Третий путь, который вряд ли кто-то смог бы предугадать. Если не знаешь, что делать, делай то, что от тебя не ожидают! Соперник хотя бы растеряется…

— Когда принцесса Маритэль прибудет к моему двору, я предложу ей избрать супруга среди моих подданных. Любого, кто окажется по сердцу. В Акаланте много достойных, из кого можно выбрать… — Герувейн смотрел на него так, словно не верил своим ушам, Ираталь вообще застыл воплощенным изумлением. И только Эргиан, на которого Алестар все-таки глянул, был бесстрастен, лишь его серые глаза ярко сверкали серебром на бледном спокойном лице. — А когда она пройдет запечатление, приняв тем самым подданство Акаланте, — добавил Алестар почти безмятежно, — я объявлю ее высочество Маритэль своей сестрой и приму в семью и ее, и избранного ею мужа. Ее дети станут моими наследниками, если вдруг брак с суаланкой окажется бесплоден. А Карианд, подаривший мне любимую сестру, получит гарантии мира и поддержки.

Еще пару мгновений в комнате было совершенно тихо…

— Невозможно! — вскрикнул Герувейн, привстав в кресле и плеснув хвостом. — Этого нет ни в законах, ни в традициях!

— Нет, значит будет, — хладнокровно сказал Алестар, откидываясь на высокую спинку королевского кресла. — В Акаланте закон — я. И традиция тоже.

Он с мстительным удовлетворением увидел, как невозмутимость на лице Эргиана сменяется изумлением, а затем чем-то, подозрительно похожим на восторг. Ага, глубинника проняло! Наверняка он уже сообразил, что задумал Алестар и, судя по выражению лица, совершенно не против! Ну да, если дети Маритэль, родившись в Акаланте, получат статус принцев или принцесс, пусть и младших, Карианд все равно окажется здесь не менее влиятелен, чем Суалана. Разве что самую малость! А еще Карианд будет очень заинтересован, чтобы другая сторона не получила ни малейшего перевеса. Ну и заодно, чтобы с Алестаром ничего не случилось, потому что тогда на троне останется его супруга, урожденная суаланка.

«На месте Карианда, — с тем же удовлетворением подумал Алестар, — я бы ежедневно молился Троим о здоровье короля Акаланте. И на месте Суаланы, пожалуй, тоже, потому что прибрать Акаланте к рукам так легко уже не удастся. Прикрыться одним соперником от других — что может быть проще? Лишь бы они не сговорились, но нельзя предусмотреть все…»

— При всем… восхищении изобретательностью вашего величества, — осторожно проговорил Эргиан, — зачем такие сложности? Почему бы вам и в самом деле не сделать мою сестру наложницей? Если вы подарите ей ребенка королевской крови, это будет еще надежнее!

Алестар поморщился. Вот теперь разговор подходил вплотную к вещам неприятным, но и тянуть дальше было нельзя.

— Если я не верю в запечатление лично для себя, — сказал он как мог откровенно, зная, что глубинник почувствует малейшую фальшь, — это не значит, что я собираюсь лишить кого-то другого надежды на счастливый брак. Сегодня утром я узнал, что у нас с ней не может случиться запечатления. Тот признак… по которому тир-на Маритэль была избрана мне в супруги, обернулся против нас. Я могу запечатлеться с кем угодно, но не с нею. Если бы не это обстоятельство, я бы искал любой другой выход, чтобы не нарушить данное Карианду слово. Тир-на Маритэль — моя невеста перед богами и иреназе, и я всеми силами буду защищать и оберегать ее. Но жениться на ней я не могу, а судьба наложницы… Разве это то, чего она достойна? Я клянусь, что, став моей сестрой, она ничего не потеряет в моей заботе и уважении.