Дайте курс (Повесть) - Маркуша Анатолий Маркович - Страница 18

Хочу еще добавить: ошибаются те поклонники авиации, которые полагают, что различная специализация летчиков предполагает разный уровень подготовки, разную квалификацию.

Отличный летчик — это отличный летчик, совершенно независимо от того, на чем он летает: на сверхзвуковом истребителе-перехватчике, на ракетоносце, на двухсотместном пассажирском лайнере или на легкой связной машине. Посредственный летчик — это посредственный летчик, и никакими знаками различия, никакими форменными орнаментами и прочими, чисто внешними аксессуарами тут ничего не изменишь.

Конечно, каждый вид авиационной работы предполагает известный запас особых знаний, особого уменья, особой привычки. Но в основе всего лежит уменье летать, думать, принимать точные, оправданные обстановкой и непременно быстрые решения.

Я хочу быть только летчиком-испытателем, скажите, куда для этого надо идти учиться?

На первый взгляд вопрос как вопрос. А на самом деле — свидетельство крайней наивности и полной авиационной неосведомленности моего корреспондента Константина Ф. из Харькова.

Вопрос его звучит примерно так же, как если бы человек поинтересовался: «В какое учебное заведение поступить, чтобы стать ведущим солистом балета?»

Летчик-испытатель не только и, я бы сказал, не столько служебно-должностная категория, сколько признание известных заслуг, непременно большого опыта и обязательных специальных знаний.

Известный американский испытатель Фрэнк Эверест писал: «Меня много раз спрашивали, что нужно для того, чтобы стать летчиком-испытателем. Мне кажется, прежде всего нужно желание быть им. Это решает дело на 99 процентов. Затем способности…

Самым лучшим летчиком-испытателем может считаться пилот в возрасте 21 года, имеющий 5 тысяч часов налета на реактивных самолетах 100 различных типов и являющийся обладателем ученой степени в области авиационной техники. Поскольку это, по сути дела, невозможно, читатель имеет шанс найти другое, более подходящее определение „наилучшего летчика-испытателя“».

Оставим на совести Фрэнка Эвереста его высокомерный тон, бог с ним. Люди не ангелы. Даже те люди, которым удается на каком-то этапе развития авиации завоевать звание человека, летающего быстрее всех. Вдумаемся в смысл требований, выдвинутых испытателем, облетавшим 122 типа машин и зарекомендовавшим себя большим мастером.

Первое — молодость, энергия, настойчивость. С этим нельзя не согласиться. Это действительно крайне желательные качества.

Второе — налет (притом возможно больший) на разных типах машин. Тоже верно. Налет и разнообразие типов — это опыт. Опыт испытателю очень и очень нужен.

И третье — специальные технические знания. Снова верно. Без глубоких инженерных знаний, без уменья анализировать полет, проникать в суть явлений, происходящих с машиной в воздухе, без овладения математическим аппаратом на современном испытательном аэродроме пилоту просто нечего делать.

Здесь мне очень хочется привести еще одну цитату. Послушайте, что говорит заслуженный летчик-испытатель СССР Герой Советского Союза, лауреат, кандидат технических наук Г. А. Седов: «На основании приобретенных знаний летчик заранее по возможности более точно старается представить себе испытательный полет и проблемы, которые могут перед ним возникнуть. Летчик мысленно „летает“ до полета, старается сжиться с полетом, приучить себя к незнакомым ощущениям. Самый сложный и дерзновенный полет, полет-мечта, сулит успех только тогда, когда он благодаря тщательной подготовке станет казаться летчику обычным, будничным полетом».

«Все это хорошо, все это, наверное, справедливо, — скажет молодой, нетерпеливый и влюбленный в небо читатель, — но как быть Косте Ф. из Харькова? Что ему делать практически?»

Отвечаю: сначала надо выучиться летать. Просто летать. Достигнуть высокого профессионального мастерства. Параллельно с этой работой надо набираться настоящих, углубленных технических знаний. И наконец: завоевав звание надежного летчика, можно поступать в школу летчиков-испытателей.

Почти все современные летчики-испытатели нашей страны проделали один из двух следующих «профессиональных» маршрутов:

Летная школа — служба в авиачасти (или гражданской авиации) — школа летчиков-испытателей — работа на испытаниях плюс авиационный институт (заочно).

И второй вариант: высшее авиационное учебное заведение (институт, академия) плюс обучение полетам — школа летчиков-испытателей — работа на испытаниях.

В «Комсомольской правде» я прочитал, что Оренбургское авиационное училище готовит летчиков-инженеров. И вот хочу спросить, а для чего, собственно, летчику быть инженером?

Когда авиация переживала младенческий возраст, когда перед глазами пилота располагались всего два-три примитивных прибора, летчику нужнее всего были смелость, спортивный дух и хватало лишь самых общих представлений о физических законах, поддерживающих летательный аппарат в воздухе.

В ту далекую пору среди авиаторов превыше всего ценилась интуиция. Проще говоря, чутье.

Прошли годы. Самолеты изменились до неузнаваемости. В пилотских кабинах сделалось тесно от приборов. Летательный аппарат объединил в себе новейшие достижения аэродинамики, строительной механики, гидравлики и многих-многих других научно-технических дисциплин. И пилоту потребовались точные, совершенно достоверные знания большого и разнообразного диапазона.

Старые летчики вынуждены были лихорадочно учиться, всеми возможными и невозможными способами восстанавливать пробелы в образовании.

Для того чтобы успешно решать новые задачи на новых самолетах, пилотам надо было понимать язык цифр, красноречие формул, молчаливую выразительность графиков. Просто понимать — мало. Надо было выучиться мыслить совершенно иными категориями. Это было трудно, но совершенно необходимо.

Тем временем технический прогресс набирал скорость. На летательные аппараты ставили сложнейшую автоматическую аппаратуру. В авиацию вторглись электронносчетные машины. Летающей стала локационная техника. На ближайших подступах к аэродромам стоят сегодня открытия атомной науки.

Естественно, ни один человек не может быть сразу и просвещенным инженером-механиком, и радиоспециалистом, и равноценным знатоком кибернетики, и докой в делах локационных. Однако командир современного воздушного корабля обязан четко, уверенно и непринужденно разбираться во всех подвластных ему силах. Знать их происхождение. Понимать назначение. Оценивать возможности. Предвидеть капризы.

Вот поэтому-то Оренбургское и ряд других авиационных училищ готовят теперь инженеров-летчиков.

Сегодняшнему, а в еще большей степени завтрашнему командиру воздушного корабля мало технического самообразования, доморощенного повышения квалификации.

Жизнь требует — летчик должен быть инженером.

Если можно, объясните, пожалуйста, чем отличается летчик-инструктор от обыкновенного летчика. Хорошая это работа или не очень?

Однажды мне уже случилось цитировать французских авиаторов Монвиля и Коста: «Хороший инструктор — редкая птица: он должен обладать взглядом орла, от которого ничего не скроется, кротостью белого голубя, мудростью совы и неутомимым красноречием попугая, который изо дня в день повторяет хорошие советы». Думаю, что лучше и короче просто невозможно определить качества, необходимые инструктору.

Человек начинает постигать авиационную премудрость на практике. Сначала инструктор показывает, что и как надо делать. Показывает раз, два… пять… И это ведь каждому ученику! А если у него в группе, скажем, шесть курсантов, значит бедняге приходится повторять одни и те же, на всю жизнь освоенные, приевшиеся приемы управления машиной и шесть, и двенадцать, и тридцать раз в день.

Потом в пилотирование понемножку включается и новичок. Ему разрешается мягко держать за ручку двойного (параллельного) управления, копировать действия своего учителя. И раз, и два, и сто раз!