Ключи от Хаоса (СИ) - "Rex_Noctis" - Страница 79

— Разумеется, я…

— Не надо. Лгать.

Ренар бывает на удивление грозен, чтоб его. Усмехнувшись краем рта, честно ответил:

— Я верен самому себе — и никому больше. А вам служу по воле обстоятельств. Думаю, судьба воинов мне небезразлична, ну а Высший круг пускай провалится в свою Бездну, и ты в том числе.

— Как приятно, когда собеседник честен! — на губах Ренара теперь красуется до одури радостная усмешка. Кулаки зачесались снова. — Но я не состою в Высшем круге, Александр. Я всего лишь… скромный энтузиаст.

— Да мне наплевать.

— Славно! Давай обсудим что-то, на что тебе не наплевать. Например, столичную девочку, с которой ты возишься уже не первый год. Умилительное зрелище — Первый меч Хаоса нянчится с сопливым ребенком! Кто бы знал, что ты у нас такой заботливый? Попросил бы мамашу, чтобы родила тебе брата или сестричку!

Глумится, сволочь. Но я не ведусь на провокации престарелых доходяг. Нет. Не ведусь!

Ну, по крайней мере, пытаюсь.

— Ну и что с того? Чем она тебе не угодила?

— Ох, не надо! — отмахнулся Ренар. — Не надо меня дурить, я же просил. Неужели за столько времени ты не соизволил узнать ее фамилию? На-тис-соу. Говорит о чём-нибудь?

— Возможно.

— Возможно! — рявкнул вдруг Ренар, хватая меня за грудки. Я возвышался над ним на голову, но всё же малость занервничал: от Ренара вдруг во все стороны шарахнуло сырой магией. Этот урод только с виду такой жалкий и слабый. — Ты же знал, что нам нужен кто-то из Дома Натиссоу!

— Я уже сказал, — отцепляю его руки от себя со скучающе-брезгливой миной, — что верен самому себе. Давай и ты будешь со мной честен? Хочешь сказать, она бы ушла отсюда живой? Извини, меня бы немного расстроил хладный труп сопливого ребенка, с которым я нянчусь.

— Разумеется, ушла бы, — уже спокойно ответил он. — На девчонке метки, об этом тебе тоже наверняка известно. Отмеченного джинном сложно убить, знаешь ли! Я бы даже сказал, это невозможно. Магия меток не дает нанести вред джинновой закуске: брось в нее нож – и он отлетит в сторону! Подошли убийцу – и его самого кто-нибудь прикончит!..

— Но я-то этого не знал, Ренар, чтоб тебя!

Ренар одарил меня язвительным взглядом. «Не знал? Ты и задницу свою без указателей не отыщешь», — явственно читалось в глубине его блеклых глаз. Представил, как хрустит под моими пальцами сломанная шея подонка; жить стало чуточку легче.

— Твой первый промах я сохраню в секрете. Но в следующий раз ты, уж прости за банальность… пожалеешь, что родился на свет. Как, впрочем, и если не выучишь свое место. Ступай.

Я «ступать» не спешил, примерзнув к месту от удивления.

— И всё? Я думал…

— Тебе это вредно! Видишь ли, ты так легко отделался еще и потому, что девчонка нам не нужна. И не была нужна раньше. Взгляни сюда!

Ренар отошел в сторону, я же зацепился за плиту алтаря непонимающим взором. И тут же почувствовал, будто меня этой плитой огрели по темечку.

— Как?!

— Легко и просто. Остальное уже не твоего ума дела.

Рядом с синим треугольником дома Фалаэда горел зеленовато-бурый знак Натиссоу.

— Велики были те времена, когда Сварталфхейм был разделен на королевства! — вещала Илси голосом, нетвердым после четырех наперстков виньяка. Сей напиток она подворовывала — не без магии, конечно, — с ближайшей винокурни. Я меланхолично слушала эти пафосные речи, наглаживая кота. Интересно, она когда-нибудь меняет репертуар? — Твой дом был приближен к правящему дому альвов! Вот имя, что произносили с благоговением: Джемма Натиссоу, верная советница архонта Беара! То была женщина выдающихся достоинств! Не чета вам, жалкие вымески маговской крови!

Выдающихся достоинств? Где-то у нас завалялся портрет Джеммы. А я-то думала, художник приврал слегка, изобразив эдакую парочку лоэмских дынь в вырезе ее платья.

— Ты разве застала времена Джеммы, пьянчуга?

— Я, разумеется, не настолько стара! — возопила фея то ли гневно, то ли кокетливо. — То была не я, а моя двоюродная тетушка!

— Подозреваю, что в один прекрасный день она утонула в винной бочке, — проворчала я, — и ее заменили тобой. Всё, не мешай!

В юбилейный сотый раз вдумчиво изучила каракули, написанные под диктовку Илси. Попыталась изобразить описанное, но то ли человеческие пальцы под такое не заточены, то ли фейка меня дурит.

— И как мне, по-твоему, сотворить жест активации, если он противоречит законам человеческой анатомии?

— Это твой мизерный мозг противоречит законам анатомии! Ты всё делаешь не так!

Кот у меня на коленях — Инори, я быстро наловчилась их различать, — приподнял голову и плотоядно глянул на Илси. Та на всякий случай отлетела повыше и показала коту неприличный жест. Инори на дешевую провокацию не повелся, лишь зевнул да перевернулся на спину, вытянувшись во весь немалый рост и подставив пушистый живот. Послушно его погладила, затем со вздохом уставилась на крылатую пакость.

— Слушай, ну я же стараюсь понять! Ты объясни нормально!

— Катись ты в Бездну, бешенство кошачье! — фея обняла наперсток со страдальческим видом. Ее крошечное острое лицо выражало такую обиду, что мне, видимо, полагалось пойти и утопиться; благо море недалеко. — Я всё прекрасно объясняю!

Да уж. Так прекрасно, что впору сесть рядом и тоже напиться. Может, тогда станет понятно, чего от меня хотят? Взгляну на мир глазами мудрого наставника, так сказать.

— Илси, — послышалось со стороны лестницы, — у меня для тебя плохие новости. Ты на самом деле отстойно объясняешь! Она даже базовых элементов не знает, а ты сразу жестами закидала…

— Так займись этим сам, милый ты наш всезнающий мальчик!

Рик плюхнулся за стол рядом со мной, давя зевок.

— Теперь я так и сделаю. Очисть мое воздушное пространство, перегар антропоморфный!

Фею тут же как ветром сдуло. Рик с привычной доброжелательностью заверил, что всё очень просто. Выяснилось, что все описанные жесты — составные, и строятся они на полудюжине базовых. В самом деле, изобразить их оказалось не сложнее, чем средний палец показать.

— А почему она мне не объяснила так же, по кусочкам? — ворчу, недовольная тем, что потеряла зазря почти час времени. Рик со вздохом помотал головой.

— Фея, — сказал он тоном, будто бы это всё объясняет. — Они кажутся куда более разумными, чем есть на самом деле.

— Кого-то они мне этим напоминают.

Не буду я делать вид, что всё в порядке! Пусть даже не надеется.

— Понял, понял, — ничуть не обиделся Рик. — Я был неправ.

— О, серьезно?!

— Воробей, ну не будь ты такой злюкой! Давай дружить!

Дружить? Не хочу! Не буду! Он, видите ли, был неправ… Нет-нет, это нечестно — делать такое трогательно-жалобное лицо, когда я злюсь! Желание ненавидеть Рика до конца моих дней резко пошло на убыль. Ника, Ника, слабоволие погубит тебя раньше срока!

— Ну и чем ты занимался всё это время?

Интересный вопрос! Хоть и не совсем в тему. Последние недели Рик то и дело где-то пропадал, по возвращении ночевал в куче книг, подобно Даре, и был до того сварливым, что даже Рес к нему лишний раз не совалась.

—Ты мне подкинула очень интересную мыслишку. — Когда это я умудрилась, интересно? Влепив по физиономии? Нет, как-то сомнительно. — Я, стало быть, ее обдумывал. И вот, наконец, разобрался!

— То-то ты резко подобрел! — не удержалась я. — Чудесное исцеление побитого самолюбия?

Рик одарил меня своей сияющей улыбкой — впервые за долгое время — и протянул руку, чтобы дернуть легонько мою без того неряшливую косичку.

— Будет тебе, воробей! Я предупреждал — характер у меня сволочной. Но хоть я и сволочь, а когда тебе плохо, то мне тоже совсем не весело.

Я упрямо глядела на листок с каракулями. Тоже мне, страдалец. Кому какое дело, плохо мне или нет?

— Чтобы ты теперь обо мне ни думала, я… забочусь о тебе. Волнуюсь. И ведь сам до недавнего времени думал, что вся моя любовь, всё внимание, весь я — только для Рес, и ни для кого больше. А на деле выходит…